Нэнси-Гэй Ротстейн - Бьющееся стекло
В последний месяц, взявшись за продолжение своего романа, Барбара стала остро ощущать недостаток общения с собратьями по перу. Ей требовалась обратная связь, и предложение Ленни она приняла без раздумий.
Теперь, когда Барбара больше не посещала занятия, ее взаимоотношения с мужем заметно улучшились. То, что она не стала записываться ни на какие другие курсы, муж ошибочно истолковал как намерение вернуться к прежней модели их совместной жизни, а долгое молчание литературного агента счел доказательством отсутствия какого-либо интереса к писанине супруги со стороны издателей. Он никогда даже не заикался о конвертах, регулярно отправлявшихся из их квартиры в редакции «Нью-Йоркера» или «Атлантик Манфли» и столь же регулярно следовавших за ними отказах, а имевшие место каждые две недели встречи Барбары с Ленни рассматривал как завершающий этап периода ее сумасбродства, нелегкого для них обоих.
— Ты просто зациклилась на болтовне с этим малым с семинара, — говорил Пол всякий раз, когда речь заходила о поездках Барбары на Манхэттен. — Но ничего, скоро зима, и под предлогом непогоды можно будет тактично отказаться от необходимости таскаться в город.
Как-то в январе, на рассвете, когда Барбара сидела за письменным столом и вглядывалась в сумрак, перед тем как приступить к работе, еще лежавший в теплой постели Пол неожиданно сказал:
— Слушай, а ведь мы с тобой могли бы обзавестись домом.
— Зачем, Пол? Нам и здесь хорошо.
— Ну, все-таки стоит присмотреться… Приглядеть что-нибудь на Уайт Плэйнз или в Скарсдэйл.
— Пол, но ведь мы уже прижились здесь. Тебе отсюда сравнительно недалеко до работы, а Дженни ходит в школу с ребятишками, с которыми сдружилась еще в детском саду. А меня вдохновляет потрясающий вид, что открывается отсюда на Трэверс Айлэнд и Глен Ай-лэнд Парк. Зачем нам переезжать?
— Как зачем? Ты сможешь писать в отдельном кабинете, у окна, выходящего, скажем на большой сад с великолепными старыми дубами. Разве ты не замечала, что с верхотуры даже деревья в парке кажутся синтетическими, будто бы приклеенными к месту. Отсюда даже не разглядеть, как колышутся ветви. Разве тебе не хотелось бы слышать шелест листвы и пение птиц?
— Это вовсе не обязательно. Мне хорошо и тут.
Так и не вставший с кровати Пол перекатился на бок, приподнялся, опершись на локоть, и сказал:
— Барбара, я тут прочел в «Таймс» интервью с несколькими писателями. Ты еще не видела эту статью?
Теперь ему удалось полностью завладеть ее вниманием.
— Так вот, все они числятся горожанами, но у каждого есть любимое местечко за городом, такое, где ему лучше всего пишется. И это объединяет всех опрошенных мастеров, хоть они и работают в разных жанрах.
— Интересно. Мне бы хотелось взглянуть на эту статью. А у кого из писателей брали интервью?
— Не помню.
— Пол, не стоит так обо мне беспокоиться. Я и тут прекрасно себя чувствую. Правда.
На этом разговор окончился, и снова эта тема оказалась затронутой лишь три недели спустя. Забросив Дженни к подружке, где девочка собиралась провести субботний вечер, Барбара вернулась домой, сняла плащ и, увидев, что Пол варит кофе, отправилась на кухню, чтобы составить мужу компанию.
— Я все думаю о доме, Барбара, — ни с того ни с сего заговорил он. — Если мы не переедем сейчас, так уже в жизни с места не стронемся.
— Но у нас нет такой необходимости, Пол. Нам и так…
— Это необходимо для Дженни, — не дал ей договорить муж. — На первом этаже мы устроим для нее игровую комнату, и она сможет приглашать в гости друзей, — с воодушевлением заявил он. — И вообще: городская квартира — не лучшее место, чтобы растить ребенка.
— Но Дженни здесь совсем неплохо. И подружек своих она к нам приводит.
— Разве что изредка… Вот и сегодня отправилась в гости к Робинам, будь у нас дом, она наверняка приглашала бы друзей почаще. Дети, они ведь непоседы, им нужно место для игр. К тому же ребенку нужен свой уголок, где можно уединиться. Сама ведь знаешь, в этом возрасте дети обожают всяческие секреты, тайные местечки.
— Пол, раз уж эта идея так тебя зацепила, давай поговорим с Дженни. По-моему, мы не должны даже помышлять о переезде, не обсудив все с ней.
— Да пойми, Барбара, поначалу Дженни может и заартачиться. Дети часто не понимают своей же пользы, и мы должны быть к этому готовы. Главное, так будет лучше для всех.
Реакцию дочери Пол предсказал верно. В тот же вечер, едва услышав о предполагаемом переезде, она решительно заявила:
— Как хотите, а я отсюда никуда не уеду. Вы меня не заставите!
Продолжать разговор девочка категорически отказалась, и Пол вернулся к этой теме лишь через неделю, за столом.
— Сами и переезжайте, раз вам так хочется, — сердито сказала девочка, с вызовом глядя на родителей. — А я не собираюсь. Мне тут нравится. И вообще, как вы можете так со мной поступать? Это нечестно!
Выкрикнув сквозь слезы последние слова, Дженни вскочила, бросилась в спальню и захлопнула за собой дверь.
Даже Барбара не могла не признать, что девочка реагирует на услышанное слишком эмоционально, а Пол приписал ее поведение избалованности и упрямству, присовокупив к этим характеристикам новомодный психологический термин «истерический синдром». И сказал, что не намерен ставить свои решения в зависимость от детских капризов.
Разговор возобновился поздним февральским вечером, когда окно спальни облепило снегом.
— Помнишь Стива и Джона? — словно бы ни с того ни с сего промолвил Пол. — Наших сотрудников. Они устроились в фирму позже меня, а оба уже купили дома.
— Пол, но мне прекрасно пишется и здесь, да и Дженни не хочет никуда уезжать. Для нас такая покупка просто не имеет смысла. Дом нам не нужен.
— Для меня он не просто нужен, а очень важен, возразил Пол. — На работе меня то и дело спрашивают, почему мы еще не переехали. Мне становится неловко.
— Неловко? Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Коллинз давно намекает, что нам пора сменить место жительства. Даже мистер Джеймс, и тот… Они… как бы тебе сказать… ждут от меня такого шага. Разве что не настаивают. У них это называется поддержанием корпоративного имиджа, — он умолк, вперил в жену пристальный взгляд и добавил: — Это необходимо для моей карьеры, Барбара. Если я хочу рассчитывать на продвижение в фирме «Джеймс, Бентон и Коллинз», то без этого не обойтись.
— Пол, но на покупку такого дома, о каком ты говоришь, у нас попросту нет денег.
— Все покупают недвижимость, взяв ипотечный кредит. И, честно говоря… По-моему, партнерам нравится, когда на младших сотрудниках висят солидные обязательства по закладным. Это намертво привязывает персонал к компании. — Последние слова, видимо, следовало считать шуткой, однако такой, которая лишь подчеркивала серьезность всего высказывания. — Это чистая правда, Барбара, — пылко завершил Пол свою тираду. — Я должен купить дом, если хочу хоть когда-нибудь сделаться партнером.
Барбара не разбиралась в политике, проводимой руководством фирмы, где работал муж, настолько хорошо, чтобы с уверенностью судить, верно ли он оценивает ситуацию, однако слова его прозвучали убедительно. По всей видимости, компания, с ее старомодными правилами и устоями, требовала, чтобы внешние признаки успеха предшествовали самому успеху. Престижное жилье являлось одним из условий продвижения.
Пол пошел на уступки ради ее литературной карьеры, и теперь она чувствовала себя обязанной ответить ему тем же. Если нужно обзавестись собственным домом, чтобы стать партнером, значит, так тому и быть. Тогда Барбара еще не считала переезд жертвой и видела в нем лишь досадное неудобство.
Прошла добрая часть года, прежде чем им удалось подыскать место, отвечавшее всем их требованиям, — свободный дом на Уайт Плэйнз, расположенный в обжитом, элитном районе, представлявшем собой застроенный участок бывшего поместья и находившийся всего в сорока пяти минутах езды от офиса Пола. Барбаре приглянулись и расположение дома и его планировка. Окна трех спален, одну из которых сразу решили превратить в ее рабочий кабинет, смотрели в сад, на террасах которого красовались вековые дубы. Некоторые из этих деревьев раскидывали свои кроны прямо над задним двором дома, безусловно представлявшим собой превосходную игровую площадку для Дженни и ее новых друзей. Барбара отметила современный колониальный стиль соседних особняков и живописный характер окрестностей, но на этом, к ее сожалению, примечательные особенности нового места жительства исчерпывались.
Зато в первое время вся ее созидательная энергия была направлена на обустройство дома. Перед покупкой она никак не ожидала, что окажется полностью поглощенной превращением пустого каркаса в обжитое и уютное семейное гнездо. Юридическая практика фактически не оставляла Полу свободного времени, так что все хлопоты по приведению жилища в порядок легли на Барбару. Она нанимала электриков, штукатуров, маляров, плотников… — всех тех строительных рабочих, которые под ее присмотром должны были завершить отделку помещений и, как было обещано Дженни, реконструировать подвал, превратив его с помощью прессованных облицовочных панелей и люминесцентных ламп в комнату для игр. За всем требовался глаз, по ходу работ приходилось принимать множество мелких решений. Процесс казался бесконечным, и писать было попросту некогда. За целый год, пока она доводила дом до ума, Барбара ни на йоту не продвинулась с продолжением романа.
