Алексей Фомин - Затон
– Хорошо, – легко согласилась Анна.
Они вновь нырнули и без всяких проблем нашли требуемое окно. Стоило Мите скрыться за оконным проемом, как оттуда метнулась большущая (не меньше метра длиной) рыба и до смерти перепугала Анну. Она было успокоила себя мыслью, что Волга все-таки не Карибское море, и акулы здесь, к счастью, не водятся, но тут же ей вспомнились байки бывалых водолазов, то ли подшучивавших над нею, то ли говоривших всерьез, о гигантских сомах, откусивших какому-то Петьке правую руку, а бедолаге Ваньке – левую ногу. Но вот из оконного проема показался луч Митиного фонаря, а затем и сам Митя. Он показал ей большим пальцем «наверх», а когда она начала подъем, Митя вместо того, чтобы последовать за ней, нырнул на глубину.
– В чем дело? Почему ты отправил меня? – с легким раздражением, сквозящим в голосе, осведомилась Анна, когда Митя забрался в катер.
– Мне в голову пришла одна мысль. Хотел проверить. Понимаешь, каюта довольно-таки большая… Стены обиты деревянными панелями. Это дуб, наверное. За годы, проведенные в воде, он стал, как железо. А за панелями, наверняка, стальные переборки. Где именно находится клад, мы не знаем. Может быть, за одной из панелей, а может быть, и за переборкой. Хорошо, если там просто крышка, винтами прикрученная. И то… Они приржавели намертво. Все одно – резать придется. А если там сейф? Представляешь? Придется его вырезать и поднимать наверх. Вот… Я прикинул объем работ… Нам с тобой это не под силу, а привлекать кого-то еще очень бы не хотелось.
– Что же делать?
– Так вот… У меня появилась идейка, и я сплавал ее проверить. Мы поднимем пароход. Тогда поиски клада мы сможем провести достаточно быстро. Часа за три-четыре. Мы…
– Митя, о чем ты говоришь? Я, конечно, не специалист, но… Это же сложнейшее мероприятие. Тогда уж точно придется привлекать не только лишних людей, но и целые организации.
Митя хитро ухмыльнулся.
– Здесь есть одна тонкость. Помнишь, дед говорил, что пароход висел на канатах, натянутых между понтонами? А когда дед выпустил воздух из понтонов, пароход утянул их за собой на дно. Сейчас понтоны лежат рядом с пароходом, они никуда не делись, и канаты, я тебя уверяю, там же. Нам только необходимо подать давление и наполнить понтоны сжатым воздухом. И они всплывут вместе с пароходом. Согласен, подъем – операция технически сложная, а вся эта конструкция пролежала под водой уже почти шестьдесят лет. И что то может пойти не так. Но нам ведь, по большому счету, и нужно его выдернуть на поверхность лишь на несколько часов. К тому же, нас интересует самая верхняя палуба… Понимаешь?
– Положим… И ты считаешь, что мы сумеем все сделать сами? А каким образом мы будем накачивать эти понтоны?
– No problem. Я протяну шланги от заводской пневматической сети высокого давления и подсоединю их к понтонам.
– И сумеешь это сделать незаметно? Сомневаюсь…
– Обижаешь… Да я вырос на этом заводе. Что там вырос, можно даже сказать, родился. Я там все закоулки знаю. Так что, подключиться к сети, чтобы никто не сообразил для чего – это самое простое.
– А что же тогда непростое?
– Ну… – Митя почесал затылок. – Нам ведь не нужны свидетели… Следовательно, необходимо, чтобы корабль вплыл ночью. А для этого необходимо рассчитать, сколько потребуется времени для накачки понтонов. Сами емкости—то мы с тобой обмерим, но… Вес корабля… Короче, не буду забивать тебе голову лишней информацией, но должен заранее предупредить, что с временем всплытия мы можем и промахнуться. Плюс еще надо покумекать, как нашу пневмосеть к понтонам подсоединить, но это – ерунда. Рабочий момент.
Анна ненадолго задумалась.
– Получается, что мы рискуем быть замеченными, но… Знаешь, я как-то об этом аспекте поисков и не задумывалась раньше. А что бы мы делали, если бы нашли пароход раньше? Ну, когда кроме нас в поисках участвовало еще десять человек, а? Что бы мы им говорили?
Митя пожал плечами.
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. Поэтому давай не заморачиваться этой проблемой. Увидят, не увидят… Давай найдем клад, а потом уж будем разбираться со всякого рода привходящими обстоятельствами. Делай свои расчеты, исходя из того, что время всплытия – двенадцать ночи. Тогда у нас будет в запасе часов шесть темноты. А там видно будет.
«Что-то Анны долго нет. Не надо было ее одну отпускать. И чего ради я взялся эту лодку охранять? Кругом ни души…» – Митя резко вскочил на ноги и решительно направился в сторону тропинки, ведущей наверх.
– Осторожнее! С ног собьешь. – Анна едва увернулась от спешащего ей на помощь Мити. – Уф… – Глухо брякнули брошенные на землю инструменты. – Дальше неси сам.
– Я сбегаю за остальными… – дернулся наверх Митя.
– Я все принесла. – Остановила она его. – Не будем терять времени.
Тишина. И только легонечко постукивают хорошо смазанные уключины и негромко хлюпают весла, входя в воду. Анна, сидя на носу и обернувшись вполоборота вперед, время от времени включает фонарик, ощупывая его лучом водную гладь перед лодкой.
– Ну что там? – Митя сидел на веслах и не имел возможности взглянуть вперед. – Ничего?
– Ничего, – ответила Анна, выключив фонарик. – Ты греби, рано еще.
– Слушай, Ань… А есть в этом нечто символическое, а?
– В чем? – Не поняла его Анна.
– Ну… Мой прадед принимал участие в постройке этого парохода, а твой был его владельцем. А теперь мы вместе разыскали и, можно даже сказать, подняли «Святую Анну».
– Не говори «гоп»…
– Ерунда. Не сегодня, так завтра, все равно поднимем. Лучше скажи, Ань, что ты думаешь насчет символизма? Может быть, все, что было до нас с тобой, это – специально… чтобы мы встретились? Ну… предопределение судьбы, что ли…
– Чепуха. Не существует никакого предопределения. Свою судьбу мы делаем сами. Можешь мне поверить, Митя. Это мне сказал человек… Одним словом, большой специалист в этом вопросе. – Анна снова ненадолго включила фонарик и осветила пространство перед лодкой.
– Как скажешь… – Митя молча сделал несколько осторожных гребков, а потом не в силах, видимо, молчать, продолжил приставать к Анне с расспросами. – Ань, а ты что со своей долей клада делать будешь? – И, не дождавшись от нее ответа, принялся строить воздушные замки. – Я думаю, клад должен быть приличный. Ведь он, прадед твой, был судовладельцем, хозяином нескольких заводов, сама рассказывала. Если по-современному, то почти олигарх. Предположим, там миллионов на сто долларов. А может, на все двести. Значит, моя доля от десяти до двадцати миллионов. Хорошие деньги. Да… Я снаряжу экспедицию и отправлюсь на Карибы – искать испанское золото. Знаешь, сколько там затонувших кораблей? Тьма тьмущая. Найдешь один такой галеончик… Виллу себе куплю на Антигуа… или на Барбадосе.
– Виллу? – Дотоле напряженно вглядывавшаяся в темноту Анна обернулась к Мите. – А ты там бывал? На Барбадосе-то?
– Нет, пока не был. Деньги копил. И путеводители для туристов изучал. А ты?
– На Барбадосе и Антигуа не была, а в Санто – Доминго приходилось.
– И как там? – Митя вытащил весла из воды, и в наступившей тишине стало слышно, как с них стекает струйками вода.
– Здорово. Пальмы, песок, музыка. И шум прибоя. И яркие звезды величиной с тарелку на черном небе… Пожалуй, над твоей идеей стоит подумать. Может быть, я тоже поеду с тобой на Барбадос. – Анна снова обернулась вполоборота вперед и включила фонарик.
– Правда? – Обрадовался Митя.
Он опустил весла в воду и сделал мощный гребок, за ним еще и еще. Молодая кровь, вспененная изрядной дозой адреналина, побежала по сосудам вдвое быстрее, требуя для застоявшихся мышц физической нагрузки.
– Тише! Стой! – почти крикнула Анна. – Труба…
Повинуясь команде, Митя энергично принялся табанить, погасив скорость почти до нуля. Он оставил весла и осторожно, стараясь не раскачивать лодку, развернулся на скамье и включил свой фонарь.
Встретившись на трубе с лучом ее фонарика, его луч опустился чуть ниже, выхватывая из темноты корабельную надстройку, достиг поверхности воды и заметался вправо-влево. Корпус парохода еще был под водой, да и большая часть надстройки тоже. Из воды выглядывала только та часть, которая была выше самой верхней палубы.
– Это он. – От волнения голос Анны сел и стал глухим и низким.
Пароход был совсем рядом, метрах в двадцати, не дальше. Митя снова взялся за весла и аккуратно подвел свой челнок к ограждению палубы. От близости цели, от ощущения собственной удачливости ими овладело чувство радостного, эйфорического возбуждения, заставлявшее их делать необдуманные, суетливые, избыточные движения. Едва нос лодки коснулся парохода, Анна, бросив фонарик, перебралась через перила и кинулась к заветному окну, Митя – за ней, но, сообразив, что непривязанную лодку обязательно унесет, вернулся обратно. Анна, оказавшись в полной темноте, тоже поняла, что делает что-то не то.
