Сергей Довлатов - Речь без повода... или Колонки редактора
Хотя вряд ли это решение достигнет цели. Много ли проку от беженцев, которых заполучили насильственно?.. Нелегко будет превратить этих людей в героев даже капиталистического труда. И тем более — в доблестных солдат…
Однако решение принято. Американский госдепартамент высказался на эту тему критически. ХИАС заявил, что будет и дальше оказывать помощь тем, кто намерен ехать в Америку. Затем поползли тревожные слухи. Якобы господин Шапиро взял свое заявление обратно. Видимо, не без давления Сохнута…
Все это довольно грустно. Грустно потому, что компрометирует саму идею демократии.
Безграничного уважения достоин тот, кто едет созидать молодое израильское государство. Но лишь в том случае, если он проделывает это — добровольно.
История на этот счет богата разнообразными примерами. Остановимся на самых крайних.
Русского человека Солдатова посадили как борца за независимую Эстонию. Причем оккупированную его соотечественниками. А продал его на суде эстонец Варату. Националистам тут есть о чем задуматься…
Лорд Байрон погиб, сражаясь за независимость Греции. А Фаддей Булгарин сражался в частях Наполеона против русских. Байрон — замечательный человек. Булгарин — негодяй. Но оба были свободными людьми, и это важно.
Свобода, как известно, неделима. Она нужна хорошим и плохим. И уж тем более — нормальным людям. Вроде нас…
Нельзя предоставить свободу одним лишь героям. Как нельзя предоставить возможность жениться одному Барту Рейнольдсу…
Куда ехать?.. Для меня такой проблемы не существовало. Мой выбор был предрешен семейными и творческими обстоятельствами. И я осуществил его. И такое же право для каждого — неоспоримо!
Хочется верить, что Соединенные Штаты найдут возможность помогать беженцам и дальше. Потому что Америка — страна классической демократии.
Не зря мы приехали именно сюда…
«Новый американец», № 84, 20–26 сентября 1981 г.КР ВООБЩЕ ЭТО НЕПРАВИЛЬНО…
Вообще это неправильно, что я болею за Корчного. Болеть положено за того, кто лучше играет.
Либо положено болеть за своих. За команду своего родного города. Своего государства. Своего пионерского или концентрационного лагеря. За борца или штангиста, который живет в соседнем доме. И так далее.
Но я болею по-другому. И всегда болел неправильно. В детстве мне очень нравилась команда «Зенит». Не потому, что это была ленинградская команда. А потому, что в ней играл футболист Левин-Коган. Мне нравилось, что еврей хорошо играет в футбол.
Левин-Коган часто играл головой. Мне и это нравилось. Хотя еврейской голове можно было найти и лучшее применение…
В шестидесятом году Мохаммед Али нокаутировал Петшиковского. Чуть раньше — Шаткова. Мне это не понравилось. И я не стал болеть за Мохаммеда Али. Он был чересчур здоровый, самоуверенный и победоносный. Потом у него выиграл Джо Фрезер. С тех пор все изменилось. Я болел за Али до конца. И болею сейчас…
Мне говорили, что у Корчного плохой характер. Что он бывает агрессивным, резким и даже грубым. Что он недопустимо выругал Карпова. Публично назвал его гаденышем.
На месте Корчного я бы поступил совсем иначе. Я бы схватил шахматную доску и треснул Карпова по голове. Хотя я знаю, что это не спортивно. И даже наказуемо в уголовном порядке. Но я бы поступил именно так.
Я бы ударил Карпова по голове за то, что он молод. За то, что он прекрасный шахматист. За то, что у него все хорошо. За то, что его окружают десятки советников и гувернеров.
Вот почему я болею за Корчного. Не потому, что он живет на Западе. Не потому, что играет лучше. И разумеется, не потому, что он — еврей.
Я болею за Корчного потому, что он в разлуке с женой и сыном. Потому, что ему за сорок. (Или даже, кажется, за пятьдесят.) И еще потому, что он не решился стукнуть Карпова шахматной доской. Полагаю, он этого желал не менее, чем я. А я желаю этого — безмерно…
Конечно, я плохой болельщик. Не разбираюсь в спорте и застенчиво предпочитаю Достоевского — баскетболисту Алачачяну.
Но за Корчного я болею тяжело и сильно.
Только чудо может спасти Корчного от поражения. И я, неверующий, циничный журналист, молю о чуде…
«Новый свет», № 4 (92), 14–20 ноября 1981 г.КР ЭТО ПРОИЗОШЛО…
Это произошло году в семидесятом. Я и мои друзья познакомились с чешской фехтовальщицей — Кариной. Она приехала в Ленинград на какие-то соревнования.
Желая ей понравиться, мы заговорили о Пражской весне. Мы высказывались откровенно и чувствовали себя едва ли не заговорщиками. Карина должна была оценить подобный нонконформизм. Что сулило, как минимум, — идейную близость.
Однако нас постигло глубокое и неожиданное разочарование. Карина оказалась вполне лояльной марксисткой. Она ругала Дубчека и цитировала советские газеты. Мы были поражены и слегка напуганы…
Хочется думать, что польский народ — единодушен. Что все поддерживают «Солидарность» и готовы бороться до конца. Но я боюсь, что такое представление — ложно. Значительная часть любого народа — пассивна в идейном отношении. Ответственность в трудную минуту берет на себя его лучшая, думающая часть. Лучшая и увы — не самая многочисленная.
В Польше очень трудная экономическая ситуация. Людей утомило состояние гражданской и политической неопределенности.
Разумеется, власти используют эти настроения. Пропагандистская машина, как всегда, работает безотказно. Виновницей народных бедствий объявлена «Солидарность» и ее мужественные руководители.
Да, католическая церковь — огромная сила. Однако церковь не возглавит мятежа. Священнослужители всеми методами будут удерживать народ от кровопролития.
Поддержка демократического Запада — эфемерна. Что может Запад? Отменить международный научный симпозиум по рыбоводству? Выразить чувство глубокой озабоченности?
Рейган говорит:
— Мы не получаем объективной информации. Все каналы связи перекрыты. Поэтому мы не можем действовать…
То, что нет информации, — преступление. То, что перекрыты каналы, — ужасно. Все это как раз и означает, что надо действовать.
Как?
Не грешно ли призывать другого человека к оружию?! Можно ли требовать от поляков героизма и самопожертвования?!..
— А вывод, — спросит читатель, — каков же вывод?
Я уже лет пятнадцать не делаю выводов. Это происходит без меня…
«Новый американец», № 97, 19–25 декабря 1981 г.КР КНЕССЕТ ПРИНЯЛ ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ…
Кнессет принял важное решение об аннексии Голанских высот.
Решение Кнессета вызвало единодушное осуждение большинства мировых правительств. В том числе и правительства США.
Все это порождает довольно грустные мысли. Я уже говорил, поведение государства и поведение человека — сопоставимы. Самозащита и обороноспособность — понятия адекватные. Разница в масштабах, а не в качестве.
Попробуем взглянуть на это дело с житейской точки зрения.
Я учился в послевоенной школе. К тому же — в довольно бандитском районе.
Времена были жесткие. Окружающие то и дело пускали в ход кулаки.
Меня это не касалось. Я был на удивление здоровым переростком.
А теперь вообразите хилого мальчишку, наделенного чувством собственного достоинства. К тому же — еврея в очках. Да еще — по фамилии Лурье.
Лурье приходилось очень туго. Местная шпана буквально не давала ему прохода.
Раза три Лурье уходил домой с побитой физиономией. На четвертый раз взял кирпич и ударил по голове хулигана Мурашку. Лурье выбил ему шесть зубов «от клыка до клыка включительно». (Так было сказано в милицейском протоколе.)
Я знаю, что драться кирпичом — нехорошо. Что это не по-джентльменски. С точки зрения БУКВЫ Лурье достоин осуждения. Но В СУЩНОСТИ Лурье был прав.
От Израиля ждут джентльменского поведения. Израилю навязывают БУКВУ международного права…
Я вспоминаю семьдесят третий год. Мы служили тогда в журнале «Костер». Однажды Лосев (нынешний дартмутский профессор) раздобыл карту Ближнего Востока. И повесил ее в холле комсомольской редакции.
Я взглянул и ужаснулся. Микроскопическая синяя точка. Слово «Израиль» не умещается. Конец — на территории Иордании. Начало — в Египте. А кругом внушительные пятна — розовые, желтые, зеленые.
Есть такая расплывчатая юридическая формулировка — предел необходимой самообороны. Где лежит этот злополучный предел? Нужно ли дожидаться, пока тебя изувечит шайка бандитов? Или стоит заранее лягнуть одного ногой в мошонку?
Казалось бы, так просто. Тем не менее прогрессивное человечество с дурацким единодушием осуждает Израиль. Прогрессивное человечество требует от Израиля благородного самоубийства.
