Самид Агаев - Правила одиночества

— Хорошо, — наконец произнес Ислам, — а кто автор?

— Честно говоря, я не помню, — призналась Оксана, — у них такие сложные имена.

— Это точно, например — Дзюнъитиро Танидзаки.

— Вот-вот, и я об этом. А это кто, поэт?

— Писатель.

— Мы переходим к прозе?

— Не думаю.

— А может быть, вы устали? Хотите, я вам постелю?

Ислам взглянул на Оксану. Возможно, это был момент истины. На языке метафор это должно было означать: «Может быть, вы желаете моего тела?» У Ислама участилось сердцебиение: не каждый день красивая девушка сама предлагает себя. Или он, как всегда, ищет подтекст там, где его нет?

— Спасибо, — сказал он, — твоя доброта не знает границ. Больше всего ненавижу застилать постель, а уж менять простыни, особенно пододеяльник!.. Лучше застрелиться.

— Все правильно, не мужское это дело.

Оксана встала и вышла из кухни. Ислам немного погодя последовал за ней. Стоял, наблюдая за ее движениями. На губах девушки была улыбка. Когда она наклонялась, он видел ее грудь.

— Ну вот, все готово, можете ложиться, — чересчур весело произнесла Оксана.

— Означает ли это, что ты можешь лечь со мной? — без обиняков спросил Караев.

— Означает, — подтвердила Оксана.

Ислам приблизился, привлек ее к себе, некоторое время он стоял, вдыхая аромат ее кожи, затем отпустил.

— Этого достаточно, — сказал он, — совсем необязательно доводить все до конца, Господу Богу угодны не дела наши, а намеренья. Тебе это зачтется, я благодарен тебе.

Оксана грациозно поклонилась, но на лице ее было недоумение. Она направилась к двери. Ислам помог ей надеть плащ.

— Провожать не надо, — сказала Оксана, — здесь недалеко.

— Я надеюсь, ты не обиделась?

Вместо ответа девушка поцеловала его в щеку и ушла.

«Соблазн был велик», — сказал себе Ислам, стоя перед закрытой дверью. Легкость, с которой Лана прислала к нему эту девушку, могла свидетельствовать о двух противоположных вещах: о благородстве и жертвенности, подтверждением чего служил ее рассказ о сегуне, либо о том, что ее память не хранила ничего об их былой любви. В любом случае, Ислам не мог принять это от нее, не разрушив светлого воспоминания о том далеком лете.

Ислам подогрел остывшее сакэ и, выключив свет, долго еще сидел в темноте, глядя в окно на падающий снег. Пытался вспомнить стихи, которые читала Оксана. Теперь он жалел о том, что ускорил события этого вечера. Так славно было сидеть зимним вечером и разговаривать!

Авантюра

Ha осуществление этого плана понадобилась всего несколько дней. Все произошло именно так, как и предполагала Лана. Все это время Ислам прожил у Ланы в гостевой квартире. Оксану она больше ему не присылала, а в салон он не заходил. На следующий день после того, как развлечения префекта были сняты на видео, Ислам отправился в присутствие. Секретарь префекта узнала Ислама сразу и даже улыбнулась ему. Не дав ей возможности заговорить, Ислам положил на стол огромную плитку шоколада и взялся за ручку двери.

— У Георгия Сергеевича через пять минут совещание, — предупредила девушка.

— Я успею, — сказал Ислам и открыл дверь.

Префект разговаривал по телефону и мельком бросил на него равнодушный взгляд. Ислам, не церемонясь, отодвинул стул и сел. Префект удивленно глянул на него.

— Это опять вы? — сказал он, положив трубку. — Что вам угодно?

Ислам удивился старорежимному обороту, но ответить не успел: префект вновь взялся за трубку.

— Я сейчас вызову милицию, — сообщил он.

— Не стоит, это не в ваших интересах, — предостерег Ислам.

— Что за бред? — брезгливо сказал префект. — Алло, Света, пришли ко мне…

— Телевизор работает? — перебил его Ислам, доставая из портфеля видеокассету.

— Что это? — спросил префект, и в трубку. — Я перезвоню.

«Быстро соображает», — подумал Ислам. Он подошел к видеодвойке, стоявшей на тумбе в углу.

— Сюжет вам хочу показать, из жизни отдыхающих.

Когда на экране появились кадры, лицо префекта посерело и приобрело выражение крайней растерянности. Он даже ничего не стал выяснять, сразу спросил:

— Чего вы хотите?

Ислам вернулся к столу. Перемена была разительна. Ислам никогда не видел, чтобы человек так менялся в течение нескольких минут. В маленьком жалком человечке ничего не осталось от надменного всесильного чиновника.

— Я вам уже объяснял в прошлый раз: я передал вам через посредника деньги, хочу получить их обратно.

— Не морочьте мне голову своими баснями, свой шантаж вам все равно не оправдать. Назовите цифру.

— Пятьдесят тысяч, — сказал Ислам.

— Где гарантии, что вы не оставите себе копию?

— У меня с собой видеокамера, на которую производилась съемка: ее я тоже отдам вам.

— Но вы же могли сделать копию?

— Мог, но не сделал.

— Ладно, похоже, что вы говорите правду, давайте ее сюда.

— Деньги?

— Вы что, думаете, я храню в кабинете такие деньги?

— Камера тоже не лежит в моем кармане.

— Мне нужно время, чтобы собрать требуемую сумму — я, знаете ли, не миллионер.

— Да-да, я слышал, вас недавно выбрали. Кажется, у вас сейчас совещание? Я подожду в машине во дворе. Ровно тридцать минут.

— А если я все-таки вызову кого-нибудь с Петровки?

— Тогда кассету приобщат к материалам дела. Автомобиль, в котором я буду сидеть, называется «тальбо», а если вы не разбираетесь в моделях, то его номер 373. Кассету я сейчас отдам вам, а камеру передам тому, кто привезет мне деньги.

— Деньги привезет моя жена, — сказал префект, — но ей нельзя давать камеру.

— Неудобно получится, — согласился Ислам.

Префект действительно быстро соображал.

— Может, я камеру себе оставлю? — спросил Ислам. — Шучу. Получив деньги, я наберу ваш номер и передам камеру тому, кого вы пришлете.

В кабинет заглядывали люди, Ислам направился к двери. Выходя, он оглянулся. Префект набирал номер на мобильном телефоне. В приемной толпились люди. Увидев, что префект освободился, все стали входить в кабинет. Секретарь с любопытством смотрела на него. Ислам наклонился к ней и спросил:

— А вы что вечером делаете?

— Учусь, — растерялась девушка.

— Жаль, — сказал Ислам и вышел.

На площади перед зданием бывшего горкома КПСС царило обычное для буднего дня оживление. Все время подъезжали и высаживали пассажиров автомобили, в основном — сверкающие лаком черные персональные чиновничьи иномарки: «вольво», «ауди». На их фоне «тальбо» выглядел гадким утенком. Лана сидела в «мазерати», припаркованном немного поодаль. Ислам сел в машину. Тут же раздался звук мугама. Поднес телефон к уху.

— Волнуешься? — спросила Лана.

— Есть такое дело.

— А с виду не скажешь: спокоен как удав. Ислам посмотрел на нее через окно.

— Лев, — сказал он.

— Что Лев?

— Я Лев по гороскопу.

— Ну хорошо, пусть будет Лев. Ох, а меня трясет просто от страха.

— Странно, это же твоя идея была.

— Ну и что? Одно другого не исключает. Какой классный салон в твоем автомобиле — сплошь кожа и дерево! А в моей — один пластик. К тому же она сейчас на ремонте — что-то с коробкой. А эти часы золотые или позолоченные?

— Золотые.

— Что, в самом деле? Супер.

— Это единственное, что в ней супер: салон, ну и — движок, остальное все время ломается.

— У богатых свои причуды.

— Ты кого имеешь в виду?

— Извини, все время забываю, что я теперь тоже девушка не бедная. Столько лет жизни в военном городке, на консервах! Слушай, а ты меня удивил.

— Чем?

— Тем, что отказался от Оксаны. От нее еще никто не отказывался.

Лане понадобилась неделя, чтобы заговорить об этом.

— Вот поэтому и отказался, — сказал Ислам.

— Врешь, ты не поэтому отказался.

— А почему?

— Решил продемонстрировать мне свое благородство.

— Я тебя обидел?

— Нет, просто удивил.

— Но я тебе благодарен, честное слово.

— Надеюсь. А то мне как-то не по себе стало: неловко, но и приятно… Ты знаешь, он сделал мне предложение.

— Кто?

— Парень, с которым я живу.

— Поздравляю.

— Это все, что ты мне можешь сказать на это?

— Я рад за тебя.

— Понятно, просто я хотела, чтобы ты знал, — помолчав, добавила, — понимаешь, я не уверена в себе.

— Понимаю, я сам в себе не уверен. А в нем уверена?

Это был совершенно ненужный вопрос. Собственно, как и весь разговор.

— В нем еще в меньшей мере. Он младше меня на пять лет.

— Так в чем же дело?

— Сама не знаю, но что-то не так.

— Кажется, это она, — перебил ее Ислам и дал отбой.

За рулем желтого «ауди» сидела женщина средних лет, но она проехала мимо, в поисках свободного места для парковки. Вновь заиграла музыка.