Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

- Пойдем, пойдем, - говорила она, обращаясь то к мужу, то к Шахмалы. Я хочу сейчас же навестить Нису...

Шахмалы грустно улыбнулся:

- Не надо, Ширинбаджи, Ниса уже оправилась от удара. Она даже решила немного рассеяться сегодня и подышать свежим воздухом. Сейчас она сама придет сюда...

Но в тот вечер Нису ждали напрасно, она не пришла.

А вернувшись домой, Шахмалы снова принялся за уговоры. И наконец Ниса не выдержала, сдалась...

На следующий день, после полудня, как раз за час до того времени, когда Ширинбаджи обычно возвращалась из школы, Ниса перепеленала ребенка, покормила, укутала в теплое одеяльце, положила на руки отцу, и они вместе вышли из дому...

* * *

У двери Ширинбаджи привычным движением опустила в карман руку, чтобы достать ключ, как вдруг почувствовала, что нога ее уперлась во что-то мягкое. Она нагнулась и не поверила своим глазам: на полу лежал завернутый в теплое одеяльце ребенок. В испуге она отпрянула, но в этот момент ребенок заворочался и запищал, очевидно разбуженный толчком.

Что делать? Что предпринять? От растерянности Ширинбаджи не двигалась с места. А ребенок плакал все громче, его плач уже раздавался по всему двору, и Ширинбаджи, оглядываясь, громко спросила:

- Послушайте, чей это ребенок?.. Кто принес его сюда? Нельзя же так...

Но ей никто не ответил.

Все это время в темном соседнем подъезде, затаив дыхание, прятались Шахмалы и Ниса. Слышать плач родного ребенка и не иметь возможности кинуться к нему - такого Ниса не могла выдержать. Она рванулась было к новорожденной, но Шахмалы крепко схватил ее за руку, шепотом уговаривая и увещевая.

Ширинбаджи металась по двору, звала родителей. Никто не шел на ее зов. Ребенок кричал все громче. Она взяла его на руки, стала успокаивать и снова звала, спрашивала - все было тщетно! Держа младенца на руках, Ширинбаджи в полной растерянности выбежала на середину двора. Перед ней возник Шахмалы.

- Что случилось, Ширинбаджи, кого зовешь? - спросил он.

Увидев старого друга, Ширинбаджи немного успокоилась.

- Вот беда, братец Шахмалы, - дрожащим голосом ответила она. Какой-то бессовестный человек подбросил нам несчастную малютку. Бывают же такие звери!

Шахмалы грустно усмехнулся, верно говорят - ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Хотел людям радость доставить, а в благодарность получил ругательства. Но он спокойно сказал:

- Может, кто-нибудь из соседей, зная вашу доброту, оставил его у твоего порога, не волнуйся, наверно, сейчас придут за ребенком. А ты, вместо того, чтобы метаться по двору, зашла бы лучше в дом, может, и младенец успокоится.

Но Ширинбаджи и не думала следовать его совету. В растерянности продолжала она стоять посредине двора.

- Что же я буду с ним делать? Он совсем изнемог от плача, еле дышит...

- Говорю тебе, неси ребенка в дом!

- А если придут родители и станут искать его?

- Ну и пусть приходят. Увидят, что ребенка нет на том месте, где они его оставили, постучат в дверь...

Ширинбаджи задумалась на мгновенье, бросила на Шахмалы взгляд, исполненный просьбы о помощи, и, ничего не говоря, быстрыми шагами направилась к двери.

Шахмалы следовал за ней. Он помог ей открыть дверь. Они вместе вошли в комнату. Ширинбаджи развернула ребенка. Руки плохо слушались ее, она боялась причинить младенцу боль, ведь до сих пор ей не приходилось возиться с такими крошечными детьми.

Через несколько минут в дверь постучали - и на пороге появилась Ниса. Она молча остановилась в прихожей, не смея подойти к ребенку, чтобы не вызвать гнев мужа. Крик ребенка словно ножом резал ее сердце. Шахмалы взглянул на жену, и ему стало совестно: он видел, как Ниса мучается.

- Послушай-ка, Ширинбаджи, - негромко сказал он. - Отдай-ка ты ребенка Нисе, она их ребячий язык лучше нас с тобой понимает. - Он обернулся к жене, строго и выразительно глядя на нее: мол, ни в коем случае не выдай себя, держись спокойно, и добавил: - А вдруг, Ниса, в твоей груди чудом уцелела хоть капля молока? Попробуй покормить, а то у меня от его плача в ушах звенит.

Ниса быстро подошла к Ширинбаджи и взяла ребенка. Отвернувшись, она подняла кофту и приложила малыша к груди. Но, видно, ребенок был недоволен поведением матери, он крутил головкой и плакал все громче. Наконец, икнув и захлебываясь, малыш жадно схватил грудь и принялся, причмокивая, сосать.

А Ширинбаджи не находила себе места. То и дело выбегала она во двор поглядеть, не пришли ли за ребенком. Вернувшись, нервно ходила из угла в угол, продолжая ругать "бессердечную" мать.

- Сумасшедшая какая-то! - причитала она. - Бросить такую крошку у чужого порога! И куда она запропастилась? Дьяволица, не женщина!

Шахмалы только тихонько посмеивался. Он незаметно подмигнул жене: видишь, как тебе достается! А потом обратился к Ширинбаджи:

- Будь терпеливой, сестрица Ширинбаджи, придет его мать, не тревожься. Куда она денется?

- Уже больше часа прошло, а ее все нет и нет! - сердилась Ширинбаджи. - Разве порядочная женщина так поступит!

- Зачем ругаешь ее? Мало ли на свете горя? Разве можем мы знать, что заставило ее на такое решиться? Всякое в жизни случается. Поглядим, что дальше будет... Подожди.

А что еще оставалось Ширинбаджи, кроме как терпеливо ждать? Уже Агариза вернулся с работы, а за ребенком никто не приходил. Узнав о случившемся, он не на шутку встревожился.

- Надо немедленно сообщить в милицию, - решил Агариза. - Пусть объявят розыск.

Но Шахмалы решительно возразил:

- Нет, друг, так нельзя! Зачем торопиться? Пойдут толки и пересуды. Надо подождать...

Время перевалило за полночь, а никто и не думал являться. Стараясь отвлечь друзей, Шахмалы забавлял их веселыми рассказами, шутил, острил. Наконец и его веселость иссякла. Он поднялся и сказал негромко:

- Знать бы, что родители ребенка не явятся, забрали бы мы малютку с собой. Ниса его накормит, уложит. А то ведь он вам всю ночь спать не даст.

Ширинбаджи растерянно молчала. Агариза недоуменно пожал плечами. Шахмалы, видя, что игра, затеянная им, удалась, заговорил увереннее:

- Честно скажу - вот чего я боюсь! Только мы уйдем, явится мать и потребует малыша. А мы, сами знаете, живем на другом конце города. Ночью до нас только пешком можно добраться.

- Что делать, пусть у нас останется, одну ночь как-нибудь перемучаемся, аллах с ним! - нехотя проговорила Ширинбаджи.

Шахмалы торжествовал. Он громко сказал жене:

- В таком случае, Ниса, покорми еще раз ребенка! Будет сыт, заснет и не станет тревожить наших друзей.

Ниса разбудила девочку, вместе с Ширинбаджи перепеленала ее, покормила. Ребенок мирно уснул. Ниса сцедила молоко в фарфоровую чашку.

- Покормишь с ложечки, а если мать не явится, завтра купишь в аптеке соску... Я с утра зайду...

* * *

Всю ночь не спала Ниса, вскакивала с постели, то и дело казалось ей, что маленькая плачет. Не в диковинку были ей бессонные ночи - уже трех вырастила она. А на каждого ребенка три года бессонных ночей - то перепеленать надо, то покормить. Молоко прибывало, и она с тоской и горечью думала о малютке, сердилась на мужа за его выдумку. Ее лихорадило, и порой казалось, что все это лишь дурной сон, что стоит только заставить себя проснуться - и она услышит теплое родное сопение.

Шахмалы тоже не спал. Лежа на соседней кровати, он слышал, как мается жена, как, укрывшись с головой, она тихонько, чтоб муж не заметил, всхлипывает. И он лежал неподвижно и безмолвно, - узнай Ниса, что муж не спит, начнет плакать, упрекать. А Шахмалы по опыту знал, что бывают случаи, когда утешения и уговоры - соль на раны.

Утром они поднялись раньше обычного. Молчали, словно поссорились, избегали встречаться взглядами. Еще не рассеялся утренний сумрак, как они оба вышли на улицу и не сговариваясь направились к дому Агаризы.

Агариза встретил их в воротах. Вид у него был жалкий, растерянный. Он стоял сгорбившись, втянув голову в плечи, и казалось, что за ночь стал ниже ростом. Шахмалы оглядел его бледное, осунувшееся лицо, покрасневшие от бессонницы глаза и, не поздоровавшись, спросил:

- Как дела? Малыш не замучил вас?

Агариза в ответ лишь глубоко вздохнул.

- Родители не появлялись? - продолжал Шахмалы.

Агариза отрицательно покачал головой.

- Положение не из лучших, - досадливо сказал он. - Ширинбаджи всю ночь не сомкнула глаз, плакала. Нечестивец, подбросивший ребенка, только усугубил наше горе.

Агариза печально уставился в землю, потом поднял усталую голову и просительно посмотрел на Шахмалы.

- Только светать стало, я вышел из дома и вот, видишь, жду тебя. Посоветуй, как быть? Что делать с ребенком? Дольше оставлять его у нас нельзя. Я еще ночью хотел отнести девочку в детдом, но Ширинбаджи не позволила: "Жалко, говорит, малыша, что же его с рук на руки перебрасывать..." Шахмалы немного успокоился.