Диана Чемберлен - Огонь и дождь
ГЛАВА 46
Поначалу Миа не поняла, что происходит. Может, это лунный свет разбудил ее? Он лился в окно ее спальни ярким серебристым потоком. Ей пришлось отвернуться от его лучей, когда она только открыла глаза.
Она не сразу сообразила, что возле нее лежит Джефф.
Кода она отправлялась спать, он все еще сидел на складе, однако вот теперь он здесь, возле нее. Он приподнял на бедрах ее новую рубашку и тихонько просунул колено между ее ног.
– Джефф?
– Ш-ш-ш. – Он заглушил ее вопрос своими губами и языком, и его поцелуй был таким глубоким, долгим и страстным, что она словно поплыла по волнам наслаждения, все еще находясь в полусне. Проснулась она или нет? А может, уже наступило утро? И в комнату льется не лунный, а солнечный свет?
Она скосила глаза на часы, стоявшие на ночном столике. Десять двадцать восемь. Он снова припал к ней долгим поцелуем, и, когда она закрыла глаза, перед ее взором все еще горели зеленые цифры на циферблате. Когда он отклонился, она пробежалась пальцами по его лицу – подбородку, скулам, вискам, словно это была скульптура, – и почувствовала удовлетворение от того, что реальность почти полностью совпадала с тем, как она воспроизвела его в миниатюре.
Его руки скользнули к ней под рубашку. Они слегка вздрагивали от нетерпения: обычная нежность куда-то улетучилась. И если бы она не знала его, если бы она не верила ему, она могла бы испугаться. Разбуженная в ней страстность, лунный свет и его нетерпение сделали нетерпеливой и ее саму. Она отбросила в сторону одеяло, нимало не смущаясь тем, как будет выглядеть ее грудь в таком ярком лунном свете. И когда он припал к ее соскам, она вся выгнулась под ним, обхватив ногами его колено, стараясь прильнуть к нему всем телом.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Он подвинулся так, чтобы его бедра оказались между ее ног, а потом вошел в нее со стоном наслаждения. И она снова двигалась в такт его движению, и ее руки ласкали ему плечи, спину, бедра. Она не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего, словно они касались друг друга во сне, словно она вот-вот проснется и обнаружит, что лежит в кровати одна, возбужденная таким чувственным воспоминанием об их былой близости.
И вот наконец она закрыла глаза в момент наивысшего всплеска страсти, а перед нею все еще плавал белесый диск полной луны. Джефф хотел было подняться с нее, но она крепко обхватила его руками и прижала еще сильнее. Она ощущала, как бьются их сердца, и не могла бы отличить биение своего сердца от сердца Джеффа, и ее почти убаюкал их общий ритм. И лишь когда из каньона раздалось дикое завывание койотов, она проснулась мгновенно и была поражена реальностью, жестоко вторгшейся в мир грез, заполнившей ее спальню. Она вдруг почувствовала внутреннее напряжение, сковавшее тело Джеффа, распростертое поверх нее. Она догадалась о причине его нетерпеливости, ненасытности его поцелуев и торопливости его ласк.
– Нет, Джефф! – О, она собралась быть сильной перед лицом их разлуки. Ведь она столько раз представляла, как будет происходить их прощание, что она сможет казаться веселой и храброй, облегчая ему необходимость следовать по избранному пути. Но она ожидала, что он скажет ей о близкой разлуке словами. Отдавшись ему вот так, на границе между грезами и реальностью, она чувствовала себя совершенно выжатой, обессиленной безнадежностью их любви. Она в отчаянии замотала головой из сторону в сторону. – Нет, нет, нет.
Он приподнялся на локтях, соскользнул на постель возле нее, а потом уселся на краю кровати, гладя ее по щеке теплой ладонью.
– Она все знает, Миа. Я должен уйти. Она лишь прижала его руку к щеке. На его лице появилась полуулыбка.
– Ты хоть поняла наконец, что ты – очень соблазнительная женщина, что в твоей жизни наверняка будут еще мужчины?
– Мне не нужны другие мужчины, – возразила она, хотя понимала, что Джефф прав. У нее будут другие мужчины, стоит ей только пожелать. На мгновение она даже не сразу вспомнила, почему это раньше она думала, что их больше не будет.
– И когда ты встретишь того, кто придется тебе по вкусу, не забудь нарядиться ради него в ту проклятую сорочку, ладно? Ты живая, Миа, ты сейчас живая, и ты будешь потрясающе красива в ней.
– Ш-ш-ш. – Она прижала пальцы к его губам.
– Я принес тебе котенка. – Он кивнул в сторону подоконника, на котором она смогла различить темный силуэт его маленького питомца. – Ты позаботишься о нем ради меня?
– Если ты останешься со мной до утра, – попыталась она торговаться.
– Мне нужно выезжать немедленно, – покачал он головой. – К рассвету я должен удалиться на пару сотен миль.
Пару сотен миль! Она вцепилась в его руку, жестоко уязвленная реальностью расставания с ним.
– А куда ты направишься? Пожалуйста, хотя бы намекни мне, в каком направлении ты собрался бежать. Дай мне хотя бы возможность представлять тебя в каком-нибудь более или менее определенном месте.
– Нет, Миа, – снова отрицательно кивнул он. Она вздохнула и прикусила губу.
– Знаешь, какая ты на самом деле сильная? – спросил он.
Она лишь пожала плечами. В данный момент она ощущала что угодно, кроме собственной силы.
– Ты одна из самых сильных людей, которых мне довелось встретить за всю свою жизнь.
– Тогда почему же я чувствую себя так, словно мне пять лет, и я потерялась в зоопарке, а все звери вот-вот выскочат из клеток и набросятся на меня?
– И их, конечно, не кормили до этого не меньше недели?
– Точно.
– Это все временное, – сказал он. – Это временный упадок сил. Нормальная реакция. Через день – другой твое жизнелюбие возьмет верх, и тебе станет легче. – Он улегся рядом с ней. – Я подожду, пока ты заснешь, хорошо?
– Ну тогда я вообще не буду спать.
– Будешь, – возразил он мягко. – Ты сейчас заснешь. И хотя Миа изо всех сил боролась с забытьем, когда она опять открыла глаза, ее спальню заливал серый свет дождливого утра. Перед этим она обняла Джеффа, чтобы он не смог разомкнуть ее рук, но все же он ушел. Она лежала в кровати одна. Лишь котенок, несший свою добровольную стражу на подоконнике, свидетельствовал о том, что Джефф вообще приходил сюда нынешней ночью.
ГЛАВА 47
Рано утром, когда Кармен под дождем вела машину по направлению к студии, видеозапись лежала у нее на коленях. Накануне поздно вечером ей позвонил Деннис и сказал, что хотел бы видеть ее сегодня утром у себя в кабинете. Он желает сам ознакомиться с новыми сведениями о Джеффе, чтобы, как он сказал, «найти этому наилучшее применение». Конец его фразы потонул в приступе кашля, и ей показалось, она расслышала более откровенное «использовать ее». Ну так что ж, подумала Кармен, какая в том разница?
Все еще находясь в состоянии шока, вчера вечером она призналась, что у нее на руках пленка, которая все объяснит.
– И что же на ней отснято? – воодушевленно поинтересовался он.
– Сам увидишь.
Он рассмеялся, словно ребенок, которому обещают купить вожделенную игрушку.
– Ну скажи мне хотя бы – то, что у тебя на руках, положит конец этой истории или нет?
– Да, – и очень быстро. Она положит конец этой истории, наведет на след ищеек из ФБР и окончательно разрушит жизнь Джеффа Кабрио – все одним ударом.
– Очень рад это слышать, – сказал Деннис, и она ясно представила себе, как радостно он потирает руки. – Устала после полета?
– Немного.
– Ну что ж, выспись сегодня как следует, Кармен, а с утра я жду тебя.
Однако заснуть она так и не смогла. Лежа в кровати, она могла видеть оставленный на туалетном столике ролик пленки, отражавшийся в зеркале. Стоило ей закрыть глаза, и перед ее внутренним взором начинали мелькать сцены с этой пленки: испуганная девочка в окне, дикие вопли Джеффа, зовущего Лесли, неуклюжие фигуры пожарников, склоненные над маленьким телом. Несколько раз она выскакивала из кровати и ходила кругами возле усадьбы, стараясь изгнать из своей памяти страшные картины. Она раскаивалась в том, что вообще стала просить у Долорес пленку, – это целиком возложило на нее груз ответственности. Хуже того, она раскаивалась, что успела проболтаться о пленке Деннису. Это было безусловной глупостью, но ведь она слишком хорошо знала, каким путем сможет поднять себя в его глазах. И она так легко – слишком легко – поддалась соблазну вновь завоевать себе уважение этого сверх-профессионала, уважение своих коллег на студии. За последние пять лет она ни разу не испытала подобное чувство.
Крис провел эту ночь с нею. Невзирая на то, будет он жить в усадьбе или в коттедже, она не сомневалась: спать они отныне будут вместе. Она так и не призналась ему, что являлось причиной ее расстройства, однако он приложил все усилия, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. Его страх за нее был так трогателен, и ей пришлось неоднократно уверять его в том, что с нею все в порядке, что эти переживания не нанесут ей вреда. По крайней мере физически.
