Бернард Вербер - Тайна Богов
– Кого же?
Я чувствую что Афродита, Рауль. Эдмонд Уэллс, сморкмуха, Орфей, Эдип трепещут от желания отправиться вместе со мной на поиски мира, находящегося за пределами Мироздания.
Все хотят знать, что такое 111, это загадочное трехзначное число.
– Эдмонд! – зову я мысленно.
Ведь именно в его «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» черпал я силы и находил поддержку на протяжении всех своих приключений. Эдмонд Уэллс вел меня вперед через кромешную тьму, так пусть же он станет моим спутником в этой последней эпопее.
Его звезда мягко приближается ко мне.
Нас затягивает в воронку посреди Галактики. Наши лучи сгибаются, нас уносит в черную дыру.
Это рот Галактики.
Мы оказываемся внутри огромного конуса, стенки которого вращаются, как вода, стекающая в слив ванной. Скорость увеличивается. Два наших сияющих шара, вращаясь, достигают середины воронки, и тут их со страшной силой начинает засасывать внутрь. Мы несемся, как два болида в черном сужающемся туннеле, освещенном вспышками молний.
Это желудок Галактики.
Скорость постоянно растет. Давление тоже.
Галактика нас переваривает.
Туннель расширяется, мы оказываемся в каком-то его утолщении.
Это сердце нашей Матери-Галактики.
– Приготовьтесь, сейчас я выброшу вас на границу Мироздания, – говорит она. – Наблюдайте. Запоминайте. Понимайте. И откройте нам тайну: что находится за нашими пределами?
Галактика-Мать и Мироздание-Отец наполняют нас энергией для нашего последнего путешествия. И нас снова засасывает в туннель. Чем дальше, тем жарче и светлее становится. Мы вылетаем в белый конус.
– Мы внутри белого фонтана! – кричу я Эдмонду Уэллсу.
– Нет. Это Большой взрыв, – отвечает он. – Мироздание устроило его, чтобы выбросить нас за свои пределы.
Мы вылетаем вперед, как из пушки. Большой взрыв придал нам ускорение, и мы, как два раскаленных ядра, несемся через космическое пространство туда, где находится то, о чем не знает само Мироздание.
Здесь нет ни звезд, ни планет. На границе Мироздания пустынно. Я не знаю, сколько времени нам понадобилось, чтобы преодолеть миллионы и миллионы километров, ведь у звезд совсем другое восприятие пространства и времени. Но вот мы начинаем лететь медленнее. Я чувствую, что уже могу сам управлять своим полетом.
Мы не знаем, куда именно нам нужно двигаться, и не меняем направления. Наконец я различаю вдалеке что-то вроде стеклянной стены.
Мы притормаживаем за несколько сотен метров от гладкой, прозрачной стены.
– И что это?
– Вероятно, граница Мироздания, – отвечает Уэллс.
– Граница Бога?
– Граница его оболочки, – уточняет Уэллс. – Место, где ВСЕ заканчивается.
– А что по ту сторону этого ВСЕГО? Мы приближаемся к стеклянной стене.
– Ты что-нибудь видишь? – спрашивает меня звезда-Уэллс.
– Нет, а ты?
Мы подлетаем еще ближе и наконец видим по ту сторону стены…
ОГРОМНЫЙ ГЛАЗ!
Я уже видел огромный глаз Зевса по дороге на Первую гору. И глаз Афродиты над пробиркой, в которой сидел я, крошечный смертный с Земли-18. Но на этот раз, уж не знаю почему, я чувствую, что это нечто… совсем другое.
– Следуй за мной! – говорит Эдмонд Уэллс, который, кажется, о чем-то догадался.
Я лечу за ним вдоль стены, и вскоре мы видим второй глаз.
Глаза двигаются справа налево, это похоже на движение метлы, подметающей прозрачную поверхность Мироздания.
– Кажется, я начинаю понимать, – говорит звезда-Уэллс, мерцая рядом со мной.
– Слушаю тебя.
– Эти глаза… заставляют нас существовать.
– Что это значит?
– Эти глаза заставляют существовать Вселенную, частью которой мы являемся. Наше пространство и время существуют благодаря этим глазам и мозгу, который ими управляет.
– Продолжай!
– Ты знаешь этот закон квантовой физики: наблюдатель формирует мир, за которым наблюдает? В данном случае все еще круче… Наблюдатель создает мир, который воображает.
– Да что это такое? Кто это? Эдмонд, говори яснее!
– По ту сторону находится следующее измерение. Я смотрю на глаза, которые по-прежнему двигаются справа налево за прозрачной стеной так, словно не видят нас, так, словно мы находимся за зеркальным стеклом.
– Я понял! Мы находимся внутри компьютерной игры. Мы фотоны на экране. Игра «Царство богов», которую я создал на Земле-18, уже существовала где-то в верхнем мире!
– Нет, это не компьютерная игра. Это нечто иное. Параллельный мир, который существует, только пока на него смотришь. Наблюдатель создает этот мир. И без наблюдателя он не существует.
– Объясни.
– Это плоский мир. Мир, который похож на параллелепипед. На… страницу. Мы находимся на странице! Наш мир – на странице.
Я не решаюсь развить его мысль.
– Этого не может быть! – восклицаю я.
– Но ты же сам видишь.
– Я вижу два огромных глаза, которые движутся туда-сюда по ту сторону стекла. И все.
Мне становится не по себе.
Эдмонд Уэллс подает мне знак, чтобы я спустился ниже. Я следую за ним и вижу огромный знак «784» «487».
– Что это?
– Номер страницы, на которой мы находимся. Он написан задом наперед. Помнишь цифры, которые мы видели на небе? Вот что это было. Сбой во времени и пространстве, и мы увидели то, что находилось на краю Вселенной. И это еще не все.
Мы поднимаемся вверх по строчкам, которые теперь различаем совершенно отчетливо.
Наверху страницы мы видим: «ВОГОБ АНЙАТ» – Это тебе ничего не напоминает?
– «АНЙ», «ГОБ», «ОБА»… Буквы, которые мы приняли за северное сияние, когда поднимались на гору.
Уэллс кивает.
– Да, только задом наперед. Мы видим буквы наизнанку. Если читать правильно, получится…
– «ТАЙНА БОГОВ».
– Скажи что-нибудь, – говорит Уэллс.
Я говорю первое, что мне приходит в голову:
– Я не понимаю, зачем это нужно.
– А теперь смотри.
К своему изумлению, я вижу, как на прозрачной стене появляется надпись: «?онжун отэ мечаз, юаминоп ен Я –».
Маленькими буквами, только «Я» с прописной. И с тире, чтобы показать, что это реплика.
Звезда-Уэллс испускает лучи от возбуждения.
– Каких еще доказательств ты ждешь?
И на стене появляется: «?ынедж ыт втсьлетазакод еще хикаК –» С вопросительным знаком в начале и тире в конце.
– Мы на странице! Эта Вселенная, 10, - страница. Мы видим перевернутый текст «изнутри» страницы. Мы не звезды, мы две крошечные световых частицы в пространстве страницы.
– Нет, – говорит Уэллс. – Ты что, так и не понял? Мы персонажи романа.
Я пытаюсь осознать то, что он сказал. Если мы персонажи романа, значит «Я» на самом деле не существует. При помощи меня просто рассказывают какую-то историю.
Эдмонд Уэллс слышит мои мысли и отвечает:
– А что на самом деле доказывает, что мы существуем?
– Я знаю, что со мной было, знаю свое прошлое, цели, к которым я стремился, надежды… Они мои, они принадлежат мне, я создал их сам. Пока жил свою собственную, уникальную жизнь.
– Представим, что их создал кто-то извне, и он же заставил тебя поверить, что они только твои.
– Этого не может быть!
– Вполне возможно, что весь этот мир создан автором романа. В этом случае мы думаем, что существуем, но на самом деле нас нет нигде, кроме воображения писателя… И в воображении читателя, который читает о нас, и в его голове возникают какие-то образы. Мы выглядим так, как читатель представляет нас себе. Видимо, сейчас он представляет, что мы две светящиеся точки за стеклом.
– Читатель? Какой читатель?
– ОН. Или ОНА. Этого мы знать не можем. Эти глаза так огромны, что нельзя понять, мужчина это или женщина.
Я снова смотрю на глаза, которые неутомимо движутся справа налево.
Так вот что скрывалось за последней завесой…
ВЫ?
Светящийся шар-Уэллс как завороженный смотрит через стеклянную стену на глаза, которые, добравшись до края страницы, переводят взгляд в другую сторону и чуть ниже, чтобы прочитать следующую строку.
– Эта Вселенная была выдумана и помещена в книгу. Там она хранится, как в холодильнике. И оживает, только когда взгляд читателя ее разогреет. Глаза, которые двигаются по ту сторону стены, действуют, как игла в старинных проигрывателях: когда она попадала на нужную дорожку, начинала звучать музыка.
– Только здесь не дорожки, а строчки, заполненные буквами.
– А вместо музыки вымышленный мир, частью которого мы являемся. Этот мир был написан. И он существует, потому что… его читают. И мы существуем, потому что… нас читают!
– Кто же автор?
Звезда-Уэллс меняет цвет и начинает мерцать.
– Нужно добраться до обложки, тогда мы сможем узнать его имя.
– Тогда вперед?
