Кейт Мортон - Забытый сад
Кассандра грела пальцы о кружку.
— Нелл верила, что, если узнает, куда Элиза уехала в тысяча девятьсот девятом, то найдет ответ и на свою загадку.
— Но при чем здесь стена?
— Не знаю, может быть, и ни при чем. Но кое-что в альбоме Розы навело меня на мысль.
— Что именно?
— В марте тысяча девятьсот девятого она сделала запись, из которой следует, что поездка Элизы была связана со строительством стены.
Джулия слизнула сливки с пальца.
— Да, помню, — сказала она. — Она пишет, что надо быть осторожными, что можно многое приобрести, но потерять можно еще больше.
— Именно. Интересно, что она имела в виду.
Джулия прикусила губу.
— С ее стороны было весьма невежливо не уточнить для тех, кто будет заглядывать ей через плечо через девяносто лет!
Кассандра рассеянно улыбнулась, теребя нитку, выбившуюся из ручки кресла.
— И все же почему она это написала? Что она могла приобрести и что так боялась потерять? И при чем тут безопасность коттеджа?
Джулия откусила кусочек лепешки и принялась задумчиво жевать, затем промокнула губы гостиничной салфеткой.
— Роза была беременна в то время, верно?
— Да, если верить записи в альбоме.
— Может, это просто гормоны? Обычное дело. Женщины становятся очень чувствительными, и все такое. Возможно, она скучала по Элизе, боялась, что коттедж ограбят или разрушат. И ощущала ответственность. Подруги в то время еще были близки.
Кассандра размышляла. Беременность может вызывать довольно резкие смены настроения, но только ли в ней дело? Даже если предположить, что виноваты гормоны, в записи было еще кое-что интересное. Что случилось в коттедже, отчего Роза почувствовала такую уязвимость?
— Говорят, завтра прояснится. — Джулия положила нож на тарелку с крошками. Она откинулась на спинку кресла, отдернула край шторы и вгляделась в туманное сияние. — Наверное, ты вернешься работать в коттедж?
— Вообще-то нет. Ко мне приедет погостить подруга.
— Сюда, в отель?
Кассандра кивнула.
— Чудесно! Сообщи, если понадоблюсь.
Джулия оказалась права, в понедельник днем дымка стала наконец подниматься и робкое солнце обещало пробиться сквозь тучи. Кассандра ждала в холле, когда машина Руби подкатила к парковке. Кассандра улыбнулась, увидев маленький белый хэтчбек, доверху набитый альбомами для вырезок, и поспешила в фойе.
— Уф! — Руби шагнула внутрь и бросила сумки. Она стянула шляпу-зонтик и помотала головой. — Старое доброе корнуоллское гостеприимство, называется! Ни капли дождя, а я все равно промокла до нитки. — Она встала как вкопанная, разглядывая Кассандру. — Ну ты даешь!
— Что? — Кассандра пригладила волосы. — Что-то не так?
Руби усмехнулась, отчего в уголках ее глаз собрались морщинки.
— Наоборот! Я о том, черт побери, и толкую!
— Спасибо.
— Похоже, корнуоллский воздух пошел тебе на пользу. День и ночь по сравнению с тем, что я увидела в Хитроу. Прекрасно выглядишь.
Кассандра засмеялась, удивив Саманту, которая подслушивала за главной стойкой.
— Я правда очень рада тебя видеть, Руби, — сказала она, поднимая один из чемоданов. — Давай закинем вещи и сходим погулять, посмотрим, как там бухта после долгого дождя.
Кассандра закрыла глаза, подняла лицо к небу и позволила морскому бризу ласкать веки. Дальше по берегу беседовали чайки, рядом с ухом летали насекомые, плавные волны ритмично набегали на пляж. Она ощутила, как на нее нисходит невероятный покой, и влила свое дыхание в дыхание моря: вдох и выдох, вдох и выдох, вдох и выдох. Недавний дождь взболтал морскую воду, и сильный запах соли пронизывал воздух. Кассандра открыла глаза и медленно осмотрела бухту: ряд древних деревьев на горе, черная скала в конце бухты, высокие, поросшие травой холмы, которые скрывали ее коттедж. Она выдохнула — до чего хорошо!
— Я словно только что попала в «Тайну „Вершины Контрабандиста“», — воскликнула Руби, которая стояла дальше по берегу. — Все кажется, что пес Тимми прибежит по песку с бутылкой в зубах, а в ней письмо, — ее глаза расширились, — или с человеческой костью, в общем, с какой-нибудь гадостью!
Кассандра улыбнулась.
— Я любила эту книгу. — Она пошла по кремневой гальке навстречу Руби, повернувшись к черной скале. — Читала ее в детстве в жаркие брисбенские дни и мечтала жить на туманном побережье, где есть пещеры контрабандистов.
Когда они дошли до края пляжа, где галька встречалась с травой, перед ними возник крутой прибрежный холм, который ограничивал бухту.
— Боже правый! — Руби вытянула шею, чтобы увидеть его вершину. — Ты же не хочешь, чтоб мы на него взобрались?
— Он не такой крутой, каким выглядит, честное слово. Время и люди проложили узкую тропу, едва заметную среди длинной серебристой травы и мелких желтых цветочков.
Они шли медленно, то и дело останавливаясь, чтобы Руби перевела дыхание.
Кассандра наслаждалась чистым, взболтанным дождем воздухом. Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось. Каждый порыв ветра швырял в лицо капли влаги, принесенные с моря. Когда они приблизились к вершине, Кассандра обхватила длинные бледные пряди травы и пропустила их через сомкнутые ладони.
— Уже близко, — крикнула она отставшей Руби. — Сразу за гребнем.
— Я совсем как фон Трапп,[42] — задыхаясь, сказала Руби. — Только толще, старше и не в состоянии петь.
Кассандра достигла вершины. Над головой неслись редкие облака, подгоняемые сильным осенним ветром. Она подошла к краю утеса и взглянула на широкое изменчивое море.
Из-за спины послышался голос Руби.
— Слава богу, я жива. — Она стояла, уперев руки в колени, и переводила дыхание. — Никому не говори, но я сомневалась, что когда-нибудь доберусь до верха.
Она выпрямилась, переставила руки на поясницу и подошла к Кассандре. Ее лицо прояснилось, когда она увидела горизонт.
— Прекрасно, правда? — спросила Кассандра.
Руби покачала головой.
— Поразительно. Так вот что чувствуют птицы, когда сидят в гнездах. — Она отступила от края обрыва. — Хотя, наверное, им спокойнее, ведь у них есть крылья на случай падения.
— Коттедж был наблюдательным пунктом во времена контрабандистов.
Руби кивнула.
— Ничего удивительного. Отсюда все как на ладони. — Она повернулась, ожидая увидеть коттедж, и нахмурилась. — Что за гадость эта здоровенная стена! Должно быть, весь вид загораживает.
— С первого этажа — да. Но она не всегда здесь стояла, ее построили в тысяча девятьсот девятом.
Руби подошла к воротам.
— Боже правый, для чего понадобилось так огораживать дом?
— Для защиты.
— От кого?
Кассандра последовала за Руби.
— Хотела бы я знать. — Она толкнула скрипучие железные ворота.
— Дружелюбно. — Руби указала на знак, угрожающий незваным гостям.
Кассандра задумчиво улыбнулась. «Не входить, иначе пеняйте на себя». Она проходила мимо знака столько раз за последние недели, что перестала замечать его. Теперь, вместе с записью в альбоме Розы, знак приобрел новый смысл.
— Не томи, Касс. — Руби топталась на другом конце тропинки у двери коттеджа. — Я столько прошла почти без единой жалобы, ты же не потребуешь, чтобы я взобралась на стену или нашла открытое окно?
Кассандра улыбнулась и показала латунный ключ.
— Не бойся. Больше никаких физических усилий. Сегодня, по крайней мере. Тайный сад оставим на завтра. — Она вставила ключ в замок, со щелчком повернула влево и толкнула дверь.
Руби шагнула через порог и направилась по коридору на кухню. Там стало заметно светлее с тех пор, как Кассандра и Кристиан срезали за окнами лозу и отмыли стекла от столетней грязи.
— О боже, — прошептала Руби, оглядывая кухню широко распахнутыми глазами. — Она не испорчена!
— Можно и так сказать.
— Никто не разрушил ее под предлогом модернизации. Невероятно редкая находка. — Руби повернулась к Кассандре. — Она чудесная, правда? Уютная и даже теплая. Я почти чувствую, как призраки прошлого бродят между нами.
Кассандра знала, Руби тоже это заметит. Она улыбнулась.
— Я ужасно рада, что ты приехала, Руби.
— Я бы такое не пропустила, — отозвалась та, пересекая комнату. — Грей готов был надеть беруши, когда мы встречались. Он до смерти устал от моих разговоров о твоем корнуоллском коттедже. К тому же у меня было дело в Полперро, так что все устроилось как нельзя лучше. — Руби прислонилась к креслу-качалке, чтобы взглянуть в окно. — Там что, пруд?
— Да, совсем маленький.
— Прелестная скульптура. Интересно, малышу не холодно?
Руби отпустила кресло, отчего то тихонько закачалось. Полозья тихо поскрипывали о половицы. Руби продолжила осмотр комнаты. Она легонько пробежала пальцами по поверхности плиты.
