Дуглас Кеннеди - Особые отношения

Через мгновение дверь приоткрылась. Изнутри она была закрыта на цепочку. За цепочкой я рассмотрела женщину с морщинистым лицом и испуганными глазами. Но голос был все таким же сердитым, как и по телефону.

— Что вам нужно в это время, ночью?

Я поспешно вставила ногу в дверной проем и заговорила:

— Я жена Тони, Салли Гуд…

— Убирайтесь, — заявила она, пытаясь захлопнуть дверь.

— Я отниму у вас не больше пяти минут, прошу вас.

— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию. Она снова попробовала захлопнуть дверь.

— Пожалуйста, выслушайте меня…

— Вы с ума сошли? В полночь? Ни за что. Идите отсюда подобру-поздорову, не то…

— Он отнял у меня ребенка.

Тишина. Услышанное явно привело ее в замешательство, да она этого и не скрывала:

— Кто отнял вашего ребенка?

— Ваш брат.

— У вас есть ребенок от Тони?

— Сын, Джек. Ему сейчас почти девять месяцев. А Тони…

Я закрыла лицо рукой. Меня начало трясти, я с трудом сдерживалась. Мне не хотелось разреветься на глазах у этой женщины.

— Что он сделал? — Сейчас ее голос прозвучал уже не так строго.

— У него интрижка с другой женщиной. И они забрали моего сына…

В ее глазах появились участие и неуверенность.

— Я ведь не общалась с братом почти двадцать лет.

— Понимаю. И обещаю вам, что не отниму у вас больше десяти минут. Но прошу вас, пожалуйста… положение у меня просто отчаянное. Поверьте, я бы сюда не приехала в полночь, если бы…

Я услышала звяканье дверной цепочки.

— Десять минут, не больше, — сказала Пэт Хоббс.

И открыла мне дверь.

Я ступила на пестрое ковровое покрытие, которым был покрыт весь пол в прихожей. Стены были оклеены буроватыми обоями в цветочек. По коридору мы прошли в гостиную. Тот же аксминстерский ковер[48], мебель, обтянутая бежевым кожзаменителем, старенький телевизор с видеомагнитофоном, старый буфет красного дерева, на нем — полупустая бутылка ликера «Бейлис Айриш Крим» и пол-литра недорогого джина. На стенах никаких украшений — только выцветшие обои с другим орнаментом, тоже цветочным, в серовато-желтых тонах. В воздухе явно улавливался запах спиртного.

— Так что вы хотите мне рассказать? — спросила она.

Я привычно изложила всю историю, как делала уже много раз за прошедшие месяцы. Пэт Хоббс сидела не шелохнувшись, с бесстрастным видом, только курила сигарету за сигаретой. Мне помнилось, что она лет на десять старше Тони, однако, хотя фигура у нее не расплылась, она выглядела почти старухой из-за глубоких морщин, унылых глаз и бесформенного, заношенного халата в цветочек. Когда я дошла примерно до середины рассказа, она перебила меня вопросом:

— Вы джин пьете?

Я кивнула. Она встала, подошла к буфету и налила джина в два стакана, плеснула туда же тоника из бутылки. Потом протянула мне один стакан. Я пригубила. Тоник оказался довольно мерзким. Как и металлический привкус дешевого джина. Но в нем определенно содержался алкоголь, и мне это помогло.

Я говорила еще минут десять и наконец полностью ввела ее в курс дела. За это время она успела выкурить еще две сигареты. Наконец она сказала:

— Я всегда знала, что мой братец подонок. Обаятельный подонок, но это дела не меняет. Но помочь я вам ничем не могу, только посочувствовать.

Я сделала еще один глоток джина, стараясь собраться. Ясно было, что, если сейчас я не сумею ее убедить, весь этот ночной визит окажется пустой тратой времени. Потом я опять заговорила:

— Помните, когда мы говорили с вами тогда, какое-то время назад, я сказала, что Тони меня бросил, а вы спросили…

Я напомнила ей весь тогдашний разговор вкратце, хотя сама помнила его дословно.

— Давно вы с ним женаты? — спросила она меня.

— Около года.

— И он уже вас бросил? Шустрый малый, ничего не скажешь. Да только, скажу вам, меня это не удивляет. Поиграть да бросить — это как раз в его духе.

— Вы хотите сказать, что он проделывал такое и раньше?

— Все может быть.

Сейчас я посмотрела ей в глаза и спросила:

— Что вы имели в виду, когда сказали «все может быть»?

Она снова закурила. Я видела, как она взвешивает «за» и «против», решая, стоит ли вообще ввязываться в эту историю. Я требовала, чтобы она предала брата. И неважно, что она не разговаривает с ним уже двадцать лет, ведь брат все равно остается братом.

Она сделала глубокую затяжку, задержала дыхание, выдохнула.

— Я вам скажу, но при одном условии. Вы никогда от меня этого не слышали. Идёт?

Я кивнула. Теперь настал ее черед рассказывать историю. Точнее, две истории, из которых складывался один общий сюжет. Дойдя до конца повествования, она поднялась и вышла в прихожую. Оттуда она вернулась с телефонной книгой, ручкой и листком бумаги. Она сказала:

— Можете с ними связаться. Но запомните хорошенько: обо мне ни словечка.

Я поклялась, что не упомяну о ней, потом рассыпалась в благодарностях за ее помощь и сказала, что я понимаю, каким трудным было для нее это решение.

— Ничего трудного.

Она встала, давая понять, что мне пора уходить.

— Мне рано утром на службу, — объяснила она.

— А кем вы работаете?

— Кассиршей в строительной компании здесь, недалеко.

— Вам нравится?

— Это работа.

— Я не знаю, как мне вас благодарить…

Махнув рукой, она велела мне замолчать. Она не нуждалась в благодарности.

— Ну ладно. — Я поднялась и взялась за сумку. — Все равно спасибо за все.

Она только кивнула и отворила дверь. Я собралась было спросить, где тут ближайшая гостиница, но передумала. Не хотелось больше ее грузить своими проблемами. Особенно после того, что она уже для меня сделала.

Я двинулась в обратный путь по улице, не особо беспокоясь насчет того, найдется ли для меня место в гостиницах Сифорда. В случае чего я готова была переночевать и на вокзальной скамейке. Моя авантюра окупилась. Это стоило бессонной ночи. Но, отойдя немного, я услышала, как меня окликает Пэт Хоббс:

— Вы куда сейчас собрались?

Я обернулась. Она стояла в дверях своего дома.

— Не знаю. Думала, может, найду поблизости какую-нибудь гостиницу.

— В Сифорде в час ночи? Все спят давно. Заходите, у меня есть свободная спальня.

Комнатка оказалась тесной и затхлой. Такой же была и кровать. На подоконнике — маленькая печальная коллекция старых кукол. Пэт была немногословна, сказала лишь, что туалет и ванна внизу, а в комоде можно взять чистое полотенце. Потом она пожелала мне спокойной ночи.

Я разделась, забралась под одеяло. Заснула я в считаные минуты.

Утром Пэт постучала в мою дверь и сообщила, что уже восемь и через час ей уходить на работу. Она была уже одета в форму строительной компании, темно-синюю, с голубой блузкой и сине-белым шарфом с логотипом корпорации. На подогревателе стоял старомодный коричневый чайник. В тостере меня ждали два кусочка подсушенного белого хлеба, рядом я обнаружила банку конфитюра и корытце маргарина.

— Я подумала, что легкий завтрак вам не помешает.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Чай сойдет? Я не пью кофе.

— Чай — это прекрасно.

Я села к столу. Намазала тост конфитюром Пэт закурила сигарету.

— Я им уже позвонила, — сказала она.

— Что, простите?

— Те два номера, что я вам дала вчера. Я уже позвонила им обеим. Обе согласились с вами увидеться. У вас на сегодня какие планы?

— Я свободна, — ответила я. Ее порыв обрадовал и слегка удивил меня.

— Вот и хорошо, потому что одна из них — та, что живет в Кроли, — сказала, что готова встретиться сегодня утром И я уже позвонила на вокзал: поезд до аэропорта Гатвик отходит отсюда в 9.03, только надо будет сделать пересадку в Брайтоне. Прибудете в Гатвик в 10.06, а оттуда до ее дома десять минут на такси. Другая женщина сегодня занята. Зато свободна завтра утром. Но она живет подальше, в Бристоле. Она ждет вас у себя к одиннадцати, значит, нужно, чтобы поезд выехал из Лондона не позднее девяти. Годится?

— Я прямо не знаю, что сказать, как благодарить, я просто потрясена…

— Ну хватит… — От моего многословия ей явно сделалось не по себе. — Надеюсь, все выйдет по-вашему, а больше ничего говорить не надо.

Мы погрузились в молчание. Я попыталась завязать разговор:

— Вы давно живете в Сифорде?

— Двадцать три года.

— Ох ты, давно. А до этого?

— Эмершем. Жила с родителями, пока они не умерли. А потом захотелось каких-то перемен. Тяжко было ходить по их дому без них. И я попросила строительную компанию о переводе куда-нибудь в другое место. Предложили Сифорд. Идея поселиться у воды мне понравилась. Перебралась сюда в 1980-м. Дом в Эмершеме продала, купила этот. С тех пор сижу тут, никуда с места не трогаюсь.