Теа Обрехт - Жена тигра
Мужчины развели на деревенской площади небольшой костер, от которого ветром вдоль улицы несло черные полотнища дыма. Кое-кто даже отправился через пастбище в лес, к подножию горы, надеясь отыскать стоянку Дариши, его повозку и пожитки, однако все это — как почти все и ожидали — исчезло без следа. Пропал и сам Дариша. Затем группа мужчин двинулась к дому мясника, но у крыльца они остановились и дальше не пошли. Только у Йово хватило смелости заглянуть в окно, но он так толком ничего и не увидел.
Мой дед в насквозь промокших башмаках стоял на крыльце аптеки, смотрел, как с сосулек, нависших над крыльцом, стекает талая вода, слушал тихий ритмичный стук капель по перилам и ветвям деревьев и молчал.
Когда аптекарь открыл дверь, мой дед сумел вымолвить лишь одно слово:
— Пожалуйста!
Он все повторял и повторял его, пока аптекарь не втащил мальчика внутрь, не опустился перед ним на колени и не заставил медленными глотками выпить стакан теплой воды.
Затем он ласково отвел с лица мальчика растрепанные волосы и спросил:
— Что случилось, малыш?
Ступеньки ее крыльца были запорошены снегом. Аптекарь поднялся на него и некоторое время стоял, не решаясь постучаться. В руке он держал бутылку с обычным питьем для будущих матерей — ему часто доводилось готовить такое, смешивая с водой мел и сахар. Сперва аптекарь побарабанил по створке двери пальцами так, чтобы этого легкого стука не услышал никто по ту сторону пастбища. Девушка не ответила. Он лупил в дверь кулаком, пока не вспомнил: да ведь она же глухая! Аптекарь тут же перестал стучать, некоторое время просто стоял на крыльце, чувствуя себя полным дураком, потом попытался сам открыть дверь, и та неожиданно подалась. Он помедлил еще минутку, помня о том, что ружье кузнеца так больше никто и не видел с тех пор, как Лука принес его с собой после той неудачной охоты на тигра. Интересно, по-прежнему ли это ружье находится у нее в доме? Как ему, учитывая подобную опасность, возвестить о своем приходе? Потом он решился, рывком открыл дверь, в последний раз огляделся и шагнул через порог.
Жена тигра сидела на полу возле очага и что-то рисовала пальцем в рассыпанной золе. В очаге ярко горел огонь, освещая ее лицо, но оно было закрыто распущенными волосами. Аптекарь не смог как следует ее рассмотреть, а она даже глаз не подняла, когда он вошел и закрыл за собой дверь. Девушка сидела по-турецки, завернувшись в яркие шелка. Пурпурные, золотые, красные, они ниспадали с ее плеч, струились, как вода, на огромный, нависший живот и босые ноги, скрещенные под ним. Они показались аптекарю худенькими, прямо как у ребенка. Но больше всего его поразило то, что в комнате почти ничего не было: стол, несколько кастрюль и плошек на полке — больше ничего. Ружья он тоже нигде не увидел.
Она все еще его не замечала. Аптекарь совсем не хотел пугать ее своим неожиданным появлением, но все-таки сделал шаг вперед, потом еще один. Тут глухонемая вдруг резко обернулась и увидела его. Он тут же поднял руки, показывая, что безоружен и не желает ей зла.
— Не бойся, — сказал аптекарь, слегка поклонился и коснулся пальцами своих губ и лба.
Прошло уже почти сорок лет с тех пор, как он в последний раз делал это.[12]
Она вскочила — точнее, одним быстрым движением как бы перекатилась на ноги, — и шелковые покрывала соскользнули с ее плеч. Девушка стояла перед аптекарем, напряженная, гневная, а он все продолжал сгибаться перед ней, словно застыл в неком почтительном полупоклоне. Она оказалась очень маленькой, эта жена тигра, с хрупкими плечами и длинной тонкой шеей. Аптекарь заметил, что на шее у нее соленой коркой застыл пот. Огромный живот, тугой и округлый, был явно слишком тяжел для худенького тела и заставлял ее отклоняться назад, выворачивая вперед бедра.
— Ребенок, — сказал он, указал на ее живот, подхватил обеими руками свой собственный, слегка его встряхнул и покачал, потом протянул ей бутылочку и пояснил: — Это для твоего ребенка.
Но она уже вспомнила, какую роль он сыграл в ее жизни, как отдал ее на растерзание Луке. Теперь на лице глухонемой было написано откровенное отвращение, она дрожала всем телом.
Аптекарь снова попробовал объясниться, встряхнул бутылочку, улыбнулся и поднял ее повыше, чтобы она могла видеть мутную жидкость.
— Это для ребенка, — повторил он, указывая на ее живот, потом как бы покачал младенца на руках и указал на себя.
На лице глухонемой по-прежнему были написаны только отвращение и ненависть, но аптекарь осмелился еще на шаг приблизиться к ней. Он рассчитывал, что теперь их отношения могут измениться в лучшую сторону. Этой глухонемой малютке за столь короткое время удалось настолько запугать деревенских жителей, что сейчас они относились к ней с каким-то благоговейным ужасом. Аптекарь даже немного завидовал ей, невольно ею восхищался и думал, способна ли она это понять. Ведь жена тигра добилась этого без малейших усилий и, пожалуй, даже вовсе не имела подобных намерений. Он не без оснований подозревал, что ей и невдомек, как это у нее получилось.
Девушка, должно быть, увидела сомнение, написанное у него на лице. В тот же миг ее верхняя губа приподнялась, блеснули зубы, ноздри раздулись, под глазами и на переносице собрались хищные складки. Она грозно зашипела — это был единственный звук, который он когда-либо от нее слышал. Ведь в тот раз, при всех ее переломанных костях, бесчисленных ушибах, кровавых ссадинах и синяках, неровными пятнами, точно континенты на географической карте, расплывавшимися по всему телу, бедняжка не издала ни звука, ни вздоха. Ее злобное шипение потрясло аптекаря до глубины души. Этот странный звук пронзил его тело, словно эхо выстрела, заставил окаменеть от изумления и страха. Она по-прежнему стояла перед ним, маленькая, нагая, разъяренная, и шипела. Аптекарь вдруг понял, у кого глухонемая научилась издавать такие звуки: у существа, не имеющего человеческого лица, у хищного зверя! Он вместе со своей бутылкой попятился к двери, стараясь не поворачиваться к жене тигра спиной. Он рукой нащупал позади себя дверь, открыл ее и выбрался на крыльцо, даже не чувствуя, как на него обрушивается волна морозного зимнего воздуха. Казалось, жара, царившая в доме мясника, прилипла к нему, точно отметина. Все время, пока шел назад, он чувствовал во всем теле страшный жар.
Чуть в стороне от пастбища, где из-подо льда уже начинал пробиваться черными промоинами ручей, аптекарь заметил Йово. Тот явно поджидал его.
— Ступай домой, — сердито сказал ему аптекарь, но Йово сделал несколько шагов по направлению к нему и спросил:
— Так что, там она?
Аптекарь остановился и повторил:
— Ступай домой, говорю. — Он молча стоял, выжидая, пока Йово не скрылся из виду.
Мой дед вместе с ибисом ждал в аптеке, как только аптекарь появился на пороге, бросился к нему и спросил:
— С ней все в порядке? Она здорова?
Аптекарь лишь посмотрел на него и промолчал. Мой дед так и не дождался ответа — и это после того, как он все рассказал аптекарю, а тот обещал непременно помочь ей! Прежде чем выйти за дверь, мой дед еще некоторое время стоял там, шмыгая сопливым носом, и смотрел, как аптекарь зажигает лампу у себя за прилавком, приносит какие-то кувшины, ложки, пустой стакан, снимает что-то с полок, а потом крупными руками тщательно, с силой толчет что-то пестиком в ступке. Затем он протер внутреннюю поверхность и без того совершенно чистого стакана, принес золотистые аптекарские весы и стал отмерять какие-то порошки. Аптекарь налил в бутылку теплой воды, положил туда сахар, мел и несколько листиков мяты. В стакане словно белое облачко поднялось, когда аптекарь налил туда жидкости из бутылки, накрыл посудину ладонью, хорошенько ее встряхнул, а затем тщательно вытер руки тряпицей и вымыл их с мылом.
Потом аптекарь куда-то ушел и вскоре вернулся, неся в руках такую же бутылочку, но уже снова полную.
Он подошел к моему деду и сказал:
— Она меня не знает и не доверяет мне. — Аптекарь протянул мальчику бутылку. — Так что придется тебе сбегать к ней и передать это. Ей это нужно.
— Но меня же все увидят, — сказал мой дед.
— Нет, люди давно уже разошлись.
В общем, именно мой дед в тот день пробежал через площадь, держа в руках бутылку с мутной жидкостью и боязливо оглядываясь через плечо. Именно он с улыбкой вошел в дом мясника. Именно мой дед держал за руку жену тигра, когда она поднесла бутылку к губам и выпила принесенное снадобье. Именно этот мальчишка утер ей после этого подбородок.
Потом долго ждать не пришлось.
У околицы родной деревни моего деда, на берегу ручья, притока реки Галиницы, растет огромное дерево. Зимой его красноватые ветви арками склоняются над землей и похожи на обнаженные бедренные кости или на руки, стиснутые в молитвенном жесте. Сразу за этим деревом стоит ограда, за которой тянутся полосы кукурузных полей. Марко рассказывал мне, что жители Галины всячески избегают этого дерева, ибо с его ветвей, по словам Паровича, свисает сеть, в которую попадаются души, пытаясь подняться на небеса. Вороны, которые там гнездятся, пожирают их, выклевывают даже из-под древесной коры, точно червей.
