Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.
— Добрый вечер. Могу я взглянуть на ваши паспорта?
В обоих масса международных виз и отметок паспортного контроля. Ничего из-за «железного занавеса». Армстронг передал паспорта сержанту Ли, чтобы тот поставил штампы.
— Благодарю вас, капитан. Это ваш первый визит в Гонконг?
— Нет, сэр. Я был здесь пару раз, когда летал на «эр энд эр»[16] во время Корейской войны. А ещё в качестве первого пилота участвовал в шестимесячном перелете вокруг света, организованном компанией «Фар Истерн» в пятьдесят шестом году, во время беспорядков.
— Каких беспорядков? — спросил О'Рурк.
— Во всем Коулуне творилось бог знает что. Тысяч двести китайцев неожиданно начали буйствовать, бесчинствовать, поджигать. Копы — виноват, полицейские — терпеливо пытались утихомирить их, но, когда толпа стала убивать, вытащили пару пистолетов-пулеметов «стен», замочили полдюжины этих шутников, и все стихло очень быстро. Оружие здесь только у полиции, и это они здорово придумали. — Он повернулся к Армстронгу и добавил: — Считаю, что ваши парни славно сработали.
— Благодарю вас, капитан Джанелли. Откуда этот рейс?
— Из Лос-Анджелеса. У Линка — мистера Бартлетта — там главный офис.
— Вы летели по маршруту Гонолулу—Токио— Гонконг?
— Да, сэр.
— В Токио долго стояли?
Билл О'Рурк тут же полез в бортовой журнал.
— Два часа семнадцать минут. Садились только для дозаправки, сэр.
— Только чтобы выйти поразмяться?
— Выходил из самолёта один я, — объявил Джанелли. — Я всегда проверяю механизмы, шасси и произвожу внешний осмотр везде, где садимся.
— Неплохая привычка, — вежливо прокомментировал полицейский. — Вы сюда надолго?
— Не знаю, как Линк скажет. На ночь остаемся точно. Мы на земле до четырнадцати ноль-ноль. Нам приказано просто быть готовыми лететь куда угодно в любой момент.
— У вас замечательный самолёт, капитан. Вам разрешается оставаться здесь до четырнадцати ноль-ноль. Если понадобится продлить пребывание, вызовите до наступления этого времени службу наземного контроля. Когда будете готовы, пройдите таможню через этот выход. И попрошу, чтобы весь экипаж прошел таможенный досмотр вместе.
— Конечно, вот только заправимся.
— Вы и экипаж в курсе, что ввоз любого огнестрельного оружия в колонию строго запрещен? Мы здесь, в Гонконге, относимся к оружию с большим беспокойством.
— Я тоже, суперинтендент, и не только здесь. Поэтому единственный ключ от шкафа с оружием у меня.
— Прекрасно. Если возникнут проблемы, прошу звонить мне в офис. — Армстронг вышел и направился в салон, следуя чуть позади Свенсена.
Джанелли наблюдал, как он проверяет паспорт у стюардессы. Она девчонка симпатичная, Дженни Поллард.
— Сукин сын, — пробормотал он, а потом спокойно добавил: — Что-то здесь не так.
— А?
— Где это видано, чтобы старшие офицеры уголовного розыска проверяли паспорта, черт возьми? Ты уверен, что у нас ничего такого нет?
— Уверен, черт возьми. Я всегда все проверяю. Даже запасы Свенсена. В вещах Линка — или Кейси, — конечно, не копаюсь, но они и не допустят глупостей.
— Я летаю с ним уже четыре года и ни разу... Тем не менее что-то здесь не так, это точно. — Джанелли устало потянулся и устроился поудобнее в кресле пилота. — Господи, я не отказался бы от массажа и недели отдыха.
В салоне Армстронг передавал паспорт сержанту Ли, который поставил в нем отметку.
— Благодарю вас, мисс Поллард.
— Благодарю вас.
— Это весь экипаж, сэр, — сказал Свенсен. — Теперь мистер Бартлетт.
— Да, пожалуйста.
Свенсен постучал в центральную дверь и открыл её, не ожидая ответа.
— Линк, познакомься, это суперинтендент Армстронг, — произнес он с непринужденной фамильярностью.
— Привет, — проговорил Линк Бартлетт, поднимаясь от стола и протягивая руку. — Могу я предложить вам выпить? Пива?
— Нет, спасибо. Чашку кофе, если можно. Свенсен тут же направился на кухню:
— Сейчас принесу.
— Будьте как дома. Вот мой паспорт, — сказал Бартлетт. — Извините, я на минутку. — Он вернулся за печатную машинку и снова стал стучать по клавишам двумя пальцами.
Армстронг неторопливо рассматривал его. Песочные волосы, голубые с серым глаза, властное, симпатичное лицо. Худощавый. Спортивная рубашка и джинсы. Он пролистал паспорт. «Родился в Лос-Анджелесе 1 октября 1922 года. Молодо выглядит для своих сорока. Московские отметки, как и у Кейси Чолок, других поездок за „железный занавес" не было».
Глаза Армстронга скользили по помещению. Оно было просторным, на всю ширину самолёта. Короткий коридор по центру, ведущий в хвостовую часть, с двумя кабинами по обеим сторонам и двумя туалетами. А в конце последняя дверь — видимо, кабина хозяина.
Салон был оборудован как коммуникационный центр. Телетайп, международная телефонная связь, встроенные пишущие машинки. На переборке — часы с подсветкой, показывающие время по всему миру. Шкафы для документов, копировальный автомат и встроенный письменный стол с обтянутой кожей столешницей и грудой бумаг. Полки с книгами. Книги по налогообложению. Несколько изданий в мягкой обложке. Остальные — про генералов или написанные генералами. Десятки таких книг. Веллингтон, Наполеон, Паттон, «Крестовый поход в Европу» Эйзенхауэра, «Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы...
— Пожалуйста, сэр, — донеслось до увлекшегося Армстронга.
— О, благодарю вас, Свенсен. — Он взял чашку с кофе и добавил немного сливок.
Свенсен поставил рядом с Бартлеттом открытую банку охлажденного пива, забрал пустую и ушел обратно на кухню, закрыв за собой дверь. Бартлетт перечитывал напечатанное, прихлебывая пиво из банки, потом нажал на кнопку вызова. Тут же появился Свенсен.
— Передай Джанелли, чтобы попросил диспетчерскую отослать вот это. — Свенсен кивнул и вышел. Бартлетт расправил плечи и повернулся в крутящемся кресле. — Прошу прощения, нужно было отправить это не откладывая.
— Ничего-ничего, мистер Бартлетт. Ваша просьба переночевать удовлетворена.
— Спасибо, большое спасибо. Свенсену тоже можно остаться? — Бартлетт ухмыльнулся. — Хозяин из меня никудышный.
— Хорошо. Как долго ваш самолёт пробудет здесь?
— Это зависит от нашей завтрашней встречи, суперинтендент. Мы надеемся заключить сделку со «Струанз». Неделю, дней десять.
— В таком случае завтра вам нужно будет переставить самолёт в другое место. У нас в шестнадцать ноль-ноль прибывает ещё один ВИП-рейс. Я попросил капитана Джанелли позвонить в службу наземного контроля до четырнадцати ноль-ноль.
— Спасибо. А разве начальник департамента уголовного розыска Коулуна обычно занимается здесь вопросами перестановки?
Армстронг улыбнулся:
— Мне нравится, когда я знаю, что творится в моем подразделении. Утомительно, конечно, но я привык. К нам не так часто прилетают частные самолёты, да ещё такие, которые встречает лично мистер Чэнь. Мы любим по возможности услужить. Компании «Струанз» принадлежит большая часть аэропорта, а Джон — мой приятель. Вы с ним давно дружите?
— Мы встречались в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, и он мне очень понравился. Послушайте, суперинтендент, этот самолёт — мой комму... — Зазвонил один из телефонов. Бартлетт снял трубку. — О, привет, Чарли, что там в Нью-Йорке?.. Господи, да это здорово. Сколько?.. О'кей, Чарли, покупай весь пакет... Да, все двести тысяч акций... Конечно, первым делом с утра в понедельник, как только начнутся торги. Пошли мне подтверждение по телексу... — Бартлетт положил трубку и повернулся к Армстронгу: — Прошу прощения. Так вот, суперинтендент, этот самолёт — мой коммуникационный центр, и я без него как без рук. Если мы задержимся на неделю, можно ли мне будет приходить сюда и уходить?
— Боюсь, это уж «как кости лягут», мистер Барлетт.
— Это означает «да», «нет» или «может быть»?
— О, это жаргонное выражение, которое значит «непросто». Прошу прощения, но нашей службой безопасности в аэропорту Кай-Так введены особые порядки.
— Если вам придется поставить дополнительных людей, я с удовольствием заплачу.
— Это вопрос безопасности, мистер Бартлетт, а не денег. Телефонная система в Гонконге первоклассная, и вы это оцените. — «А контрразведке будет гораздо легче контролировать ваши звонки», — добавил он про себя.
— Ну, если вы сможете решить этот вопрос, я буду признателен. Армстронг пил небольшими глотками свой кофе.
— Вы первый раз в Гонконге?
— Да, сэр. Первый раз в Азии. Самая дальняя точка, куда я забирался, — Гуадалканал[17], и было это в сорок третьем.
— Служили в армии?
— Служил, сержантом в инженерных войсках. Строительство. Чего мы только не строили: ангары, мосты, лагеря — все подряд. Здорово было. — Бартлетт отхлебнул из банки. — Точно не хотите выпить?