Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
Компромисс был достигнут, когда обвинение согласилось, что они смогут расспрашивать подсудимого о фактах, которые станут известны в беседах с назначенными судом психологами, только в случае, если Миллиган окажется в состоянии защищать собственные интересы. Хотя бы частичная победа. Защита согласилась рискнуть и позволить специалистам в области судебной психиатрии из Юго-западного центра побеседовать с Миллиганом на таких условиях.
– Неплохой ход, – со смехом прокомментировал Шерман, когда они выходили из кабинета судьи. – Демонстрирует ваше отчаяние. Но это все равно бесполезно. Я все еще не сомневаюсь, что это дело решенное.
В целях предотвращения дальнейших попыток самоубийства Миллигана перевели в одиночный изолятор и надели на него смирительную рубашку. Через несколько часов врач Расс Хилл отправился оценить состояние пациента, и его взгляду предстало невероятное зрелище. Хилл подозвал сержанта Уиллиса, работавшего в смену с трех до одиннадцати часов, и показал за решетку. У Уиллиса отвисла челюсть: Миллиган снял смирительную рубашку, положил ее под голову и заснул.
Глава вторая
1
Первое собеседование с представителем Юго-западного центра было назначено на 31 января 1978 года. Когда сержант Уиллис ввел Миллигана в кабинет, Дороти Тернер, хрупкая и добрая женщина-психолог с робким, чуть ли не запуганным взглядом подняла на них голову.
Перед ней предстал молодой человек приятной наружности, ростом метр восемьдесят три сантиметра, в синем джемпере. У него были окладистые усы и длинные бакенбарды, но в глазах читался какой-то детский страх. Он как будто удивился, увидев ее, но, сев на стул напротив, начал улыбаться и положил руки на колени.
– Мистер Миллиган, – начала она, – меня зовут Дороти Тернер, я работаю в Юго-западном центре психического здоровья и хочу задать вам несколько вопросов. Где вы в данный момент проживаете?
Миллиган осмотрелся.
– Здесь.
– Назовите свой номер социального страхования.
Он нахмурился, глубоко задумался, долгим взглядом изучал то пол, то желтые стены, то стоявшую на столе пепельницу, сделанную из жестяной банки. Потом начал грызть ноготь и рассматривать кутикулу.
– Мистер Миллиган, – снова заговорила Дороти, – я смогу вам помочь, только если вы пойдете мне навстречу. Прошу вас отвечать на мои вопросы, чтобы я могла понять, что происходит. Какой у вас номер социального страхования?
Он пожал плечами.
– Не знаю.
Она посмотрела в записи и зачитала номер.
Он покачал головой.
– Это не мой номер. Кажется, Билли.
Женщина пристально посмотрела на него.
– А вы разве не Билли?
– Нет, – ответил он, – это не я.
Она нахмурилась.
– Подождите-ка. Если вы не Билли, то кто же?
– Я Дэвид.
– А где же Билли?
– Билли спит.
– Где он спит?
Он указал на свою грудь.
– Там. Спит.
Дороти Тернер вздохнула, постаралась взять себя в руки и терпеливо кивнула.
– Мне надо поговорить с Билли.
– Артур не разрешит. Билли спит. Артур не станет его будить, потому что иначе Билли покончит с собой.
Дороти довольно долго смотрела на него, не зная, что делать дальше. Миллиган говорил и выглядел как ребенок.
– Погодите. Объясните.
– Не могу. Я допустил ошибку. Мне нельзя было этого говорить.
– Почему?
– Получу от остальных. – В детском голосе зазвучал ужас.
– Тебя зовут Дэвид?
Он кивнул.
– А «остальные» – кто это?
– Не могу сказать.
Психолог принялась тихонько постукивать по столу.
– Дэвид, ты должен мне рассказать, чтобы я могла тебе помочь.
– Не могу. Они на меня сильно разозлятся и больше не выпустят.
– Но кому-то же ты обязан сказать. Тебе ведь очень страшно, да?
– Да. – В глазах у него уже стояли слезы.
– Дэвид, ты должен мне доверять. И объяснить, что происходит, чтобы я могла помочь.
Он надолго задумался и наконец пожал плечами.
– Ну ладно, но на одном условии. Обещайте, что никому и никогда не расскажете эту тайну. Никому на свете. И ни за что.
– Да, – согласилась Дороти Тернер, – обещаю.
– Никогда в жизни?
Дороти кивнула.
– Поклянитесь.
– Клянусь.
– Хорошо. Скажу. Но всего я не знаю. Знает только Артур. Как вы и сказали, мне страшно, потому что в большинстве случаев я не понимаю, что творится.
– Дэвид, сколько тебе лет?
– Восемь, но скоро девять.
– А почему ты пришел ко мне на встречу?
– Я даже не знал, что буду в пятне. В тюрьме кто-то пострадал, и я вышел забрать боль.
– Ты не мог бы это пояснить?
– Артур говорит, что я хранитель боли. Когда становится больно, я встаю в пятно и беру ее на себя.
– Это же ужасно.
Он кивнул, сдерживая готовые пролиться слезы.
– Это нечестно.
– Дэвид, а что это за «пятно»?
– Это Артур его так называет. Он нам объяснил, что делать, когда кому-то надо выходить. Это большое пятно света, как от прожектора. Все стоят вокруг, смотрят или спят у себя в кровати. А кто встает в пятно, идет в мир. Как говорит Артур: «Кто в пятне, тот и в сознании».
– А кто там еще?
– Их много. Я всех не знаю. Сейчас с некоторыми уже знаком, но не со всеми. Ой! – Он резко глотнул воздух.
– Что такое?
– Я назвал Артура по имени. Теперь точно будет плохо, потому что я не сохранил тайну.
– Дэвид, ничего страшного. Я же пообещала, что никому не расскажу.
Миллиган съежился в кресле.
– Не могу больше говорить. Мне страшно.
– Ладно, Дэвид. На сегодня хватит, я вернусь завтра и побеседуем еще.
Выйдя из здания тюрьмы, психолог остановилась и плотно запахнула пальто – дул холодный ветер. Дороти готовилась к встрече с молодым преступником, который, вероятно, пытается выдать себя за сумасшедшего, чтобы избежать наказания. Подобного же она не ожидала.
2
Когда на следующий день Миллиган вошел в переговорную, Дороти Тернер заметила, что он выглядит как-то иначе. Он не смотрел в глаза, сел, подтянул к груди колени и принялся играть своей обувью. Дороти спросила, как он себя чувствует.
Поначалу Миллиган не отвечал, просто осматривался, время от время бросая на нее взгляды, будто не узнавая. Потом покачал головой и наконец заговорил – снова как мальчишка. Но из кокни.
– Ну и шум тут, – сказал он. – Шум и гам. И вы. Не понимаю, что творится.
– Дэвид, у тебя изменился голос. Это какой-то акцент?
Он проказливо уставился на нее.
– Да я не Дэвид. Я Кристофер.
– А где же Дэвид?
– Плохо себя вел.
– В каком смысле?
– Да остальные жуть как на него разозлились, что все растрепал.
– Ты не мог бы объяснить?
– Не мог. Мне не надо проблем по типу как у Дэвида.
– Ну а почему у него проблемы? – спросила психолог, наморщив лоб.
– Потому что растрепал.
– Что?
– Да ну. Тайну растрепал.
– Кристофер, может, тогда хотя бы о себе расскажешь? Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– А чем любишь заниматься?
– Немного стучу на барабанах, но на губной гармошке лучше выходит.
– Откуда ты?
– Из Англии.
– А братья или сестры у тебя есть?
– Одна Кристина. Ей три года.
Дороти пристально смотрела в лицо мальчика, говорившего на выраженном кокни. Он казался открытым, искренним и счастливым, полная противоположность человеку, с которым она разговаривала лишь день назад. Должно быть, Миллиган – хороший актер.
3
4 февраля, когда Дороти Тернер пришла к Миллигану в третий раз, она заметила, что вошедший в кабинет мужчина держится совершенно иначе. Он небрежно плюхнулся на стул, откинулся на спинку, надменно посмотрел на нее.
– Ты как? – поинтересовалась она, буквально опасаясь того, что может услышать в ответ.
Он пожал плечами.
– Да ничо.
– А как Дэвид с Кристофером?
Он хмуро уставился на нее.
– Дамочка, я вас даже не знаю.
– Я тут – чтобы тебе помочь. Нам надо обсудить то, что происходит.
– Блин, да я и не в курсе, что происходит.
– Мы с тобой позавчера разговаривали, забыл?
– Нет, что за хрень. Я вас впервые в жизни вижу.
– А как тебя зовут?
– Томми.
– А фамилия?
– Да просто Томми.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Не мог бы ты рассказать мне немного о себе?
– Дамочка, я с незнакомцами не разговариваю. Так что отстаньте.
В последующие пятнадцать минут она пыталась его разговорить, но «Томми» все так же упрямился. Выйдя из тюрьмы, Дороти Тернер какое-то время так и стояла на Фронт-стрит, совершенно ничего не понимая, думая о «Кристофере» и о том, как пообещала «Дэвиду» хранить его тайну. Она испытывала противоречивые чувства: с одной стороны, она обещала, а с другой – необходимо сообщить об этом адвокатам Миллигана. Через какое-то время она позвонила в их офис и спросила Джуди Стивенсон.
– Слушайте, – начала она, когда Стивенсон подошла к телефону, – сейчас я всего сказать не могу, но если не читали «Сибил»[5], то найдите и ознакомьтесь.
