Владимир Кунин - Мой дед, мой отец и я сам
— Интересно. И кто бы у нее народился: дочка? сын?.. А?
Совсем неподалеку, метрах в трехстах, под открытым небом шел концерт. Играл баян, бросал мячики пожилой жонглер...
— А? — переспросил старый ефрейтор. — Как думаешь?
— Не знаю, — ответил сержант. — Они сына хотели.
— Конечно, — оживленно сказал старый ефрейтор. — Первый ребятенок в семье обязательно парень должен быть. Работник! Или можно было его пустить по умственной линии. Как считаешь?
— Не знаю, — сказал сержант. — Не знаю... Но если когда-нибудь у меня будет сын...
* * *Очень ранним летним утром по спящей улице вели слона.
Вел его человек средних лет, одетый в джинсы и старую вытертую кожаную куртку. На ногах у него были кеды.
Шли они посередине неширокой улицы, прямо по белой осевой линии.
Человек курил сигарету, а слон время от времени досадливо отмахивался от дыма хоботом.
Шли они мимо спящих бездомных «запорожцев» и «москвичей». Шли они мимо даже одной «Волги», хотя у «волг» обычно всегда есть гараж, и им не свойственно легкомыслие «запорожцев».
Шли они мимо симпатичных прозрачных кафе, мимо магазина «Спорттовары», мимо маленькой студии телевидения, мимо очень красивого кинотеатра, где шел цикл мультяшек «Ну погоди!»
Ни одна живая душа не встретилась слону и человеку в джинсах. Только у витрины «Универмага», где был выставлен мебельный гарнитур спальни с торшером и баром, самозабвенно целовалась какая-то парочка.
Человек, который вел слона, и внимания на них не обратил, а слон — это был, наверное, бестактный слон — замедлил шаг и несколько раз обернулся. Хорошо, что парочка так целовалась, что слона-то и не приметила.
На перекрестке уже работал светофор-автомат. Человек и слон постояли, подождали зеленого сигнала, синхронно посмотрели направо, затем налево, и только после этого двинулись дальше. И если бы человеку не хотелось пить, а слону не мешал дым от сигареты, они оба чувствовали бы себя прекрасно.
Пройдя перекресток, человек подвел слона к автоматам с газированной водой.
Человек выпил два стакана воды без сиропа, вытер рот и лицо платком, порылся в карманах и достал несколько кусочков сахара, угостил слона и повел его снова по середине улицы, прямо по белой осевой линии.
И я сам
Это был небольшой и очень симпатичный городок юга России. Жители таких городов глубоко убеждены, что они живут в центре вселенной, а Минск, Одесса, Лондон и Харьков — это не что иное, как предместья их собственного города.
В общем, это был хороший город, и в нем стоял хороший цирк.
Цирк имел брезентовый купол цвета хаки и был виден из любого конца города. Даже из дачной местности.
Фасад цирка был украшен рекламами — творениями местного живописца, который имел весьма смутное представление о пропорциях. А еще на фасаде были густо наклеены бумажные плакаты с названиями номеров.
Рядом с цирком дремали несколько «запорожцев», «москвичей» и «газиков-козлов». «Газики» были явно колхозного происхождения.
Двери цирка были еще открыты, и опаздывающие зрители торопливо прошмыгивали в освещенное фойе. А сквозь брезентовый купол город слышал, как цирковой оркестр настраивал инструменты.
«Последний день сезона!» — предупреждала афишная тумба.
«Последний день сезона!» — возвещал рекламный щит.
«Последний день сезона!» — гласило объявление над кассами.
Через пять минут начиналось последнее представление летнего сезона.
Рядом со входом в цирк стояли двое: двенадцатилетний мальчишка с хитрой продувной рожей и очень элегантный молодой человек двадцати двух лет с цирковым значком на лацкане синего модного пиджака.
Следует заметить, что элегантный молодой человек был поразительно похож на сержанта Васю, с которым мы познакомились на фронтовой дороге весной сорок пятого года. Буквально одно лицо!
Под мышкой мальчишка держал скрипичный футляр, а в руках небольшую картонку величиной в половину тетрадного листа, всю усеянную значками.
Такая же картонка, только с другими значками, была в руках у молодого человека. Молодой человек нервничал, горячился, а мальчишка холодно улыбался и вел себя с опытностью ростовщика-монополиста.
— Слушай, мне это начинает не нравиться, — нервно сказал молодой че-ловек. — Ты просто кошмарный тип! Ты же меня постоянно обжуливаешь!
— О чем ты говоришь?! — презрительно усмехнулся мальчишка. — Я тебе дал два «Камовских» из вертолетной серии за твой паршивый польский харцеровский значок, и ты еще недоволен! Кстати, там у тебя кусочек эмали отбит, так что я, кажется, вообще совершаю непростительную глупость.
— Ну, хорошо, хорошо... — торопливо сказал молодой человек. — Согласен. Бери, кровопивец, бери... Гангстер!
«Кровопивец» изобразил отчаянную решительность, которая называется «Эх, где наша не пропадала!» и обмен состоялся.
Мальчишка с удовольствием воткнул редкий польский значок в свою картонку и отдал два общедоступных значка молодому человеку.
Слышно было, как прозвенел звонок в цирке. Молодой человек нервно посмотрел на часы.
— Не торопись, — сказал мальчишка. — Помнишь, ты мне еще в прошлый приезд обещал цирковой значок?
— Два года назад я приезжал сюда юным, доверчивым, начинающим собирателем, а ты уже тогда был вампир со стажем, и тебе ничего не стоило выманить у меня такое обещание. Но теперь...
— А что изменилось? — насмешливо спросил мальчишка. — У тебя и сейчас для коллекционера очень низкий уровень. Тебя выручает только то, что ты теперь часто бываешь за границей.
— Почему это? — обиделся молодой человек.
— Потому что ты собираешь все. А в нашем деле нужна узкая специализация. Нельзя разбрасываться так, как это делаешь ты. Собирай «спорт», или «искусство», или «авиацию». А ты за все хватаешься. Ни учета, ни системы.
В цирке раздались два звонка.
— Все, — нервно сказал молодой человек. — Во-первых, меня тошнит от твоего покровительственного тона, а во-вторых, мне пора на работу.
— Так как же насчет циркового значка?
— Никак.
Молодой человек уже сделал два шага к двери цирка, как вдруг услышал спокойный голос мальчика:
— Тебе же хуже.
— Почему? — испуганно остановился молодой человек.
— Потому что у меня появился значок прессы мексиканской олимпиады, а я знаю, что ты умираешь от желания его иметь.
— Покажи!
— Иди, иди, на работу опаздаешь, — заметил опытный соблазнитель.
— Я тебя в цирк проведу, — унизился молодой человек.
— Значок, — жестко сказал мальчишка.
Прозвенело три звонка.
— Ну хорошо, — сказал молодой человек. — Поговорим после... Ты идешь со мной?
— А куда я это дену? — мальчишка с ненавистью посмотрел на футляр со скрипкой.
— Полежит у меня в гардеробной. Давай! — быстро сказал молодой человек, взял у мальчишки скрипку и они побежали к закрывающимся дверям цирка.
* * *В гардеробной цирка заканчивали гримироваться Витя и Нина — брат и сестра — партнеры знакомого нам молодого человека. Им тоже было по двадцать два, и они были очень похожи.
Влетел наш знакомый со скрипкой в руках.
— Братцы... — виновато сказал он и стал молниеносно раздеваться.
— Совесть есть? — спросил Витя.
— Нет у него совести. Не задавай идиотских вопросов, — сказала Нина.
Она встала из-за стола, открыла футляр, посмотрела на скрипку, на молодого человека, который уже натягивал блестящую рубашку и задумчиво сказала:
— Что-то новенькое...
— Ты собираешься еще прирабатывать в оркестре? — спросил Витя.
Молодой человек запрыгнул на реквизитный ящик и стал надевать белоснежные брюки.
— Ребята, это глупо, — жалобно сказал молодой человек, стараясь попась в штанину. — Нинка, закрой футляр! Чужая вешь!
Он наконец надел штаны, сел на ящик и стал натягивать на ноги мягкие белые ботинки «акробатки».
Витя бинтовал кисти рук.
Молодой человек вместе со стулом повернулся к Нине и подставил ей спину.
— Дорогие братья и сестры! Помогите несчастненькому...
Сверкающая рубашка застегивалась сзади на крючки.
И пока он шнуровал свои ботинки, Нина привычно застегивала ему сзади рубашку. На последнем крючке молодой человек перехватил ее руку и очень нежно поцеловал в ладонь.
Нина щелкнула его по носу.
— С каким бы наслаждением я тебя сейчас треснула!
Молодой человек счастливо рассмеялся.
— Кончайте курлыкать! — сказал Витя. — Я пошел разминаться. Догоняй-те... Васька, не тяни резину!
Он вышел из гардеробной. Васька тут же обнял Нину, прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы.
— Я люблю тебя. Дружочек мой, солнышко мое...
— Милый мой! Хороший, глупый, родной! Пусти меня...
Она с силой высвободилась из васькиных обьятий.
