Джеймс Болдуин - Скажи, когда ушел поезд?
Вид у отца сделался совсем растерянный. Он, казалось, был близок к безумию, а рука, которая меня обнимала, начала причинять мне боль, но я сдерживался. Я положил ему руку на лицо и повернул к себе; он улыбнулся — какой красивый он был в этот момент! — и своей большой рукой прикрыл мою. Он повернулся к Калебу:
— Это все? И ты им ничего не сказал?
— А что я мог сказать? Другое дело, окажись я там один. Но со мной был Лео, и я испугался за него.
— Да, ты правильно поступил. Придраться не к чему. Ты не запомнил номер у них на бляхах?
Калеб усмехнулся:
— К чему? У тебя разве есть знакомый судья? Мы разве можем заплатить адвокату? Кому-нибудь, с кем они посчитаются? Они засадят нас в участок и заставят сознаться во всевозможных грехах, а могут и убить, и всем на это наплевать. Разве кого-нибудь беспокоит судьба негра? Если бы они не нуждались в нас как в рабочей силе, они бы всех нас давно уничтожили. Как сделали с индейцами.
— Это правда, — сказала мать. — Хорошо, если бы это было не так, но, к сожалению, все так и есть. — Она погладила отца по плечу. — Мы должны поблагодарить судьбу за то, что не случилось худшего. Слава богу, дети благополучно вернулись сегодня домой.
Я спросил:
— Папа, как получилось, что они с нами так поступают?
Отец посмотрел на меня долгим взглядом. И наконец сказал:
Лео, если бы я мог тебе на это ответить, наверно, я сумел бы тогда сделать так, чтобы все это прекратилось. Но не позволяйте им себя запугать. Слышите?
Я сказал:
— Да, сэр. — Но почувствовал, что уже напуган.
— Давайте оставим эту тему, — сказала мать. — Если вы, дети, голодны, я оставила вам две отбивные.
Калеб подмигнул мне.
— Малыш Лео, возможно, и голоден. Он не дурак покушать. Но я сыт. Послушай, старик. — Он слегка подтолкнул отца в бок, сегодня нам ни в чем не могло быть отказа. — Может, отведаем твоего рома? А?
— Я пойду принесу, — засмеялась мать и пошла к двери.
— Может, и Лео немного дадите попробовать? — сказал отец. Он посадил меня на колени.
— Пополам с водой, — весело отозвалась мать и, прежде чем войти в кухню, бросила на нас взгляд. — Подумать только, какие мужчины меня окружают, — сказала она. — Ай-ай-ай!