Исмаиль Кадарэ - Генерал армии мертвых

Тот повернулся.

— Что они делают? — спросил генерал.

— Ищут погибших солдат.

— Как это так? Как они могут искать без нашего ведома?

— Они ищут своих, — ответил эксперт.

— Своих?

— Наше правительство заключило контракт с их страной на год раньше, но они сильно запоздали с подготовкой и начали только этим летом.

— Понятно. Он генерал?

— Генерал-лейтенант. И с ним глава муниципалитета.

Генерал улыбнулся.

— Не хватает только генерала с муллой, — сказал он.

— Возможно и такое, — улыбнулся эксперт. — Однажды и турки могут здесь появиться.

Пока они разговаривали те, двое, стоявшие на шоссе, повернулись в их сторону и с любопытством стали их разглядывать.

— Выйдем, — сказал генерал, открывая дверцу машины. — Это наши коллеги. Было бы неплохо с ними познакомиться.

— А зачем? — спросил священник.

— Можем обменяться опытом, — ответил, смеясь, генерал.

Когда они подошли, генерал заметил, что у генерал-лейтенанта нет левой руки. В правой он держал толстую черную трубку. А штатский оказался здоровяком, с большой лысиной.

Они поговорили немного на плохом английском, водители грузовиков в это время что-то спрашивали друг у друга, хлопали крышками капотов и, похоже, наконец выяснили все, что им было нужно.

Через десять минут генерал и священник распрощались со своими новыми знакомыми и уехали.

До сегодняшнего дня они с ними больше не сталкивались.

— Вон они где, — сказал генерал, входя в ресторан. Генерал-лейтенант и мэр тоже кивнули им в знак приветствия, они уже поужинали и расплачивались с официантом.

Эксперт со священником перебрасывались время от времени ничего не значащими фразами, а генерал сидел мрачный, будто его кто-то обидел. После ужина эксперт пошел наверх, в свой номер.

Поужинав, генерал со священником спустились в тихий холл отеля и увидели сидевших там генерал-лейтенанта и мэра, те курили.

— Каждый вечер сидим тут, — сказал мэр. — Уже целую неделю торчим в этом городе и не знаем, как убить время. А куда пойдешь? Летом, говорят, здесь красиво, есть несколько танцплощадок, а сейчас иностранных туристов нет, и с реки днем и ночью дует ледяной ветер.

— Мы могли бы прибыть в этот город намного раньше, — сказал генерал-лейтенант, — но до окончания футбольного чемпионата нам не разрешали производить раскопки на стадионе.

— Неожиданное препятствие, не правда ли? — сказал штатский.

— Мы могли начать с дальнего края стадиона, а не с футбольного поля, — сказал генерал-лейтенант, — хотя нам едва ли было бы приятно слушать вопли болельщиков во время вскрытия захоронений.

— И болельщикам вряд ли приятно смотреть на разрытые могилы, — сказал генерал.

— Как раз наоборот, — сказал штатский. — Они получили бы от этого большое удовольствие.

— Может, и получили бы, — сказал генерал-лейтенант. — И все же я не дал бы руку на отсечение, что это именно так.

Генерал посмотрел на его единственную руку, в которой он держал трубку, и на пустой рукав кителя, засунутый в левый карман.

Наверняка отнята выше локтя, подумал он.

— Я не понимаю, как это можно было строить стадион на могилах! — сказал священник. — Это запрещено международным правом. Вы должны были протестовать.

— Мы протестовали, — сказал генерал-лейтенант, — но оказалось, что наших солдат хоронили не они, а наши собственные войска и к тому же хоронили ночью; никто об этом не знал.

— Я не верю, что такое возможно, — сказал штатский.

— Я тоже сначала не верил, но не могу дать руку на отсечение, что это ложь, — сказал генерал-лейтенант.

Взгляд генерала снова упал на его пустой рукав.

— С нами ничего подобного не случалось, — сказал он.

— Где вы сейчас ищете? — спросил штатский.

Генерал назвал место.

— Нам придется там пробыть несколько дней, — сказал священник. — Там два кладбища — одно большое, другое поменьше.

— У вас есть точные данные?

— Да.

— А у нас списки составлены на основании устных показаний.

— Можно сказать, ищем в тумане, — добавил штатский.

— Вам, должно быть, трудно.

— Чрезвычайно, — сказал генерал-лейтенант. — Наверняка мы найдем всего несколько сот солдат, да и то личность большинства из них установить не сможем.

— Да, это очень трудно установить личность, когда нет точных данных.

— Вам, конечно, известен рост каждого солдата, и есть данные о зубах?

— Да, — сказал священник.

— Кроме того, у всех ваших солдат был, насколько мне известно, специальный медальон.

— Верно. Это сильно облегчает нам работу, ведь с медальоном ничего не может случиться.

— А в наших списках не у всех отмечен рост, это очень мешает.

— Зато нам часто помогает пряжка от ремня, — сказал штатский.

В холл вошли два молодых человека и опустились в кресла возле больших стеклянных дверей, ведущих в сад, за которым виднелась река.

— Какой дезинфектант вы используете? — спросил штатский.

— «Универсальный-62».

— Хороший дезинфектант.

— Самый лучший — это земля.

— Верно, хотя бывают случаи, когда и земля подводит.

— Вам случалось находить неразложившиеся трупы?

— Конечно.

— И нам тоже.

— Они представляют большую опасность.

— Опасность заражения всегда есть. Иногда микробы много лет сохраняют жизнеспособность и под воздействием воздуха неожиданно активизируются.

— У вас не было несчастных случаев?

— Пока нет.

— У нас тоже.

— Тем не менее нужно быть осторожными.

— Насколько я заметил, рабочие у нас опытные.

— У нас тоже.

— Не хотите выпить кофе? — предложил генерал-лейтенант.

— Я — нет, благодарю вас, — сказал священник. — Я пойду спать.

— И я пойду наверх, — сказал мэр. — Мне еще нужно написать письмо.

Священник и мэр пожелали спокойной ночи генералам и поднялись по застеленной красным ковром лестнице. В холле было тихо.

Генерал смотрел на большие стеклянные двери, за которыми теперь простирался мрак.

— Мы устали, — сказал он.

— Скверная местность.

— Очень скверная местность. Раз уж я оказался здесь, то решил попутно изучить вопросы тактики ведения боя в горных районах. Однако пока не очень продвигается. Такая уж местность.

Его собеседник не проявил к этой теме ни малейшего интереса, и генерала это удивило.

— Вот что занятно, — сказал генерал-лейтенант, — на стадион, где мы сейчас копаем, каждый день приходит красивая девушка и ждет, пока у ее жениха закончится тренировка, в дождь она надевает голубой плащ и сидит в уголке под опорами трибуны, молча наблюдая за игроками. Пустой стадион кажется угрюмым и мрачным, бетонные трибуны блестят под дождем, а края футбольного поля совершенно изуродованы зияющими ямами. И только она прекрасна — в своем голубом плаще. Рабочие все копают, а я стою и смотрю на нее. Для меня здесь, в городе, это единственное развлечение.

— Она не испугалась, когда извлекали останки солдат? — спросил генерал.

— Ничуть, — ответил тот. — Она смотрела в другую сторону, туда, где ее жених гонял по полю мяч.

— Странно!

Они довольно долго молчали; курили, развалившись в тяжелых креслах.

— Мы самые лучшие в мире могилокопатели, — сказал, усмехнувшись, генерал. — Где бы ни были спрятаны наши мертвые солдаты, мы их найдем. Они от нас не скроются.

Генерал-лейтенант пристально посмотрел ему в глаза.

— Вы знаете, — сказал он. — Уже много ночей мне снится один и тот же сон.

— Мне тоже снятся кошмары.

— Будто я снова на стадионе, где мы сейчас копаем, — продолжал генерал-лейтенант. — Только он намного больше, а трибуны битком набиты людьми. Среди них и девушка в голубом плаще. И когда мы вскрываем очередную могилу, толпа взрывается бурными овациями, весь стадион встает и они выкрикивают имя убитого. Но я не могу его расслышать, рев толпы похож на раскаты грома, я ничего не могу разобрать; представьте только — мне это снится почти каждую ночь.

— Это все оттого, что вас слишком беспокоит проблема идентификации останков, — сказал генерал.

— Да, да, верно. Это для меня главное.

Генералу вспомнился его собственный сон, чем-то даже похожий. Будто бы он состарился и его назначили сторожем на кладбище, и именно туда, где были братские могилы привезенных им из Албании погибших. Кладбище огромное, просто бескрайнее, и между могилами бродят тысячи людей с телеграммами в руках. Они ищут своих близких, но, похоже, не могут найти их могил. Тогда они начинают угрожать ему — тысячи, много тысяч людей, — его охватывает ужас, и в этот момент священник бьет в колокол, и все они исчезают.