Борис Кригер - Воспоминания Жанны Кригер
Александр Яковлевич Пархоменко [12(24). 12. 1886, с. Макаров Яр, ныне с. Пархоменко Краснодонского р-на Ворошиловградской обл., — 3.01.1921, с. Бузовцы, ныне Жашковского р-на Черкасской обл.], герой Гражданской войны. С 1900 года рабочий Луганского паровозостроительного завода, с 1904‑го — член КПСС. В Советской Армии с 1918‑го. Активно участвовал в революционном движении. В 19051907 годах был одним из организаторов боевой рабочей дружины, затем руководителем крестьянского восстания в с. Макаров Яр. Неоднократно арестовывался. В 1916‑м — один из руководителей политической стачки на Луганском патронном заводе. В том же году был мобилизован в армию. Во время Февральской революции 1917 года отряд солдат во главе с Пархоменко разоружил Марьинский полицейский участок в Москве и штурмовал здание телеграфа. По возвращении в Луганск (март 1917 г.) Пархоменко принимал активное участие в сплочении пролетарских сил, вел борьбу с меньшевиками и эсерами, создал на патронном заводе боевую дружину, возглавлял штаб Красной Гвардии. После Октября 1917‑го участвовал в установлении Советской власти в Донбассе, в подавлении мятежа Каледина и в борьбе против Центральной Украинской рады. С марта 1918 года. возглавлял штаб первого Луганского отряда (комиссар К. Е. Ворошилов), который участвовал в боях с немецкими войсками. В боях за Донбасс, при обороне Харькова, в героическом походе 5‑й Украинской армии к Царицыну ярко раскрылись военное дарование, организаторские способности Пархоменко, его бесстрашие. В июне 1918 года он с отрядом прошел через занятые врагом степи в Царицын; здесь в октябре 1918 года был назначен особо уполномоченным РВС 10‑й армии. С января 1919 года Пархоменко — военный комиссар Харьковской губернии, начальник гарнизона Харькова и одновременно уполномоченный по снабжению Харьковского военного округа. Командовал группой войск при разгроме банд Григорьева. За умелое руководство сводным отрядом советских войск при взятии Екатеринослава (Днепропетровск) и проявленные при этом мужество и храбрость был награжден орденом Красного Знамени. В последующем командовал Харьковской крепостной зоной, образованной в связи с наступлением деникинских войск. С декабря 1919 года — особоуполномоченный РВС 1‑й Конной армии, с апреля 1920‑го — начальник 14‑й кавалерийской дивизии этой армии. В Киевской операции 1920 года и в боях в Северной Таврии проявил большое мужество, храбрость и самообладание, за что был награжден вторым орденом Красного Знамени.
— Мой отец, Борис Берзон, — вспоминает Жанна Кригер, воевал вместе с другом Самуилом. С ним когда–то и пошел в добровольцы, с ним же сражался с войсками барона Врангеля под знаменами бригады Пархоменко.
— Кто же был этот самый Врангель, с которым воевал Борис Берзон? — задается вопросом его внук, Борис Кригер. — Этот был тот самый Черный барон, о котором пели:
Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней…
Сегодня к Белой армии и к вопросу о восстановлении монархии в России отношение уже далеко не такое однозначное, как в те времена, когда бывшие фабричные в буденовках РККА строевым шагом поднимали пыль на провинциальных мостовых, во все горло распевая про долг «неудержимо идти в последний смертный бой». Так не пришло ли время вспомнить и о Черном бароне? О том самом Черном бароне, о котором большевики говорили с кипящей ужасом ненавистью, а главнокомандующий вооруженными силами Юга России Антон Деникин — с нескрываемой черной завистью?
Его отец, барон Николай Егорович, был доктором философии, мать, Мария Дмитриевна, урожденная Майкова, неплохо пела и сочиняла стихи. Артистический темперамент и любовь к искусству унаследовал их старший сын Николай — будущая звезда петербургской богемы Кока Врангель, который стал не только увлеченным организатором выставок русского изобразительного искусства, но и выдающимся критиком и историком искусств. Его перу принадлежит множество трудов по истории искусства; как сотрудник Эрмитажа он читал лекции и трудился в Обществе защиты и сохранения памятников истории и старины. Острослов и насмешник, автор эпиграмм и анекдотов, Николай Врангель с началом Первой мировой войны совершенно сник. В июне 1915 года он умер от желтухи. Петр Врангель, похоже, по складу характера был полной противоположностью брата и унаследовал черты другого предка — адмирала Фердинанда Петровича Врангеля, русского мореплавателя. Младшему брату Коки с самого начала судьба уготовила иной путь. По окончании Горного института в Санкт — Петербурге и Академии Генерального Штаба 26-летний Петр практически сразу попал на русско–японскую войну. Но военная слава пришла к нему чуть
позднее — в Первую мировую.
Утром 6 августа 1914 года ротмистр Врангель получил от безнадежно бездарного начальства приказ атаковать со своим эскадроном деревеньку Каушен, где по всем правилам немецкой военной науки окопался противник, успев с удобных позиций взять на мушку все возможные подходы к форпосту. Как опытный военный, барон не мог не понимать, что кавалерии поставленная задача вряд ли по зубам, а положенной артиллерийской подмоги ему никто не обещал. Процедив далеко не салонные слова, отбросив все военные теории, его высокоблагородие привстал в стременах и с криком «В атаку!» галопом помчался вперед. У самых вражеских траншей убитый конь рухнул под ним. Тогда барон вскочил на ноги и с саблей в руке снова кинулся вперед, на яростно палившую батарею немцев. Остатки его эскадрона на вражеских позициях пошли в рукопашную. Стратегически важный пункт Каушен был взят, а Врангель стал первым Георгиевским кавалером среди русских офицеров. Командование в докладах Ставке характеризовало его так: «Ротмистр барон Врангель имеет блестящую военную подготовку. Энергичный, лихой, требовательный и очень добросовестный. Входит в мелочи жизни эскадрона, хороший товарищ и хороший ездок. Немного излишне горяч, но прекрасной нравственности. В полном смысле слова выдающийся эскадронный командир».
Февральская революция ни на йоту не ослабила его верности присяге и смелого, бескомпромиссного нрава. Известен случай, когда в поезде он вступился за сестру милосердия, к которой приставал подвыпивший финляндский драгун с красным бантом на шинели. Врангель, ничуть не смутившись пьяного разгула целой толпы «низших чинов», схватил наглеца за шиворот и ударом колена вышвырнул из вагона. Солдаты возмущенно загудели, но расправиться с офицером не решились.
Перед самым октябрьским переворотом под Петроград был направлен Третий конный корпус на случай возможного восстания большевиков. Командовал им Врангель. Однако главнокомандующий Керенский, учитывая монархические пристрастия барона, не решился доверить его подразделению службу в непосредственной близости от столицы. Корпус был расформирован.
Не испугайся осенью 1917 года Керенский «политических осложнений» для себя самого, история могла бы сложиться иначе. Но после его решения выбить большевиков из Питера и диктатуру пролетариата из России было уже некому. Возмущенный до глубины души Врангель, который не сомневался, что дальнейшему развалу страны можно противостоять только твердой и непреклонной волей, поступил в точности как Ахиллес, от обиды удалившийся в свой шатер: подал рапорт о своем увольнении и уехал в Ялту, где его ждали жена и дети.
Слава блестящего офицера красным была известна, и ему была предложена должность командующего Крымскими войсками. Генерал Врангель ответил отказом. Последствия не заставили себя ждать. Глубокой ночью в его дом вломились революционные матросы и под дулом маузера посадили в машину. Супруга Врангеля, фрейлина императорского двора Ольга Михайловна, после начала войны не жалевшая сил в санитарных частях, настояла на том, чтобы ее арестовали вместе с мужем. Их везли среди беснующейся толпы по кровавым лужам, на дороге валялись трупы тех, кто посмел сопротивляться революционному мародерству. Революционный трибунал работал круглые сутки: днем — допросы, ночью — расстрелы. Дошла очередь и до четы Врангелей. Но когда из плавучей тюрьмы их доставили к председателю советской инквизиции товарищу Вакуле, тот не смог решиться сразу отдать приказ о расстреле супругов, так как только что прочел книгу о подвиге декабристок.
Когда в Крым вошли немцы, Врангель из тюрьмы ушел сам. «Я глубоко переживал, видя, как враг хозяйничает в России и подвергает унижению мою Родину, однако был рад освобождению от гнета этих безголовых болванов», — писал он впоследствии. Покинув Ялту, он присоединился к армии Деникина и создал в ней мощную кавалерию, которая умело совершала фланговые атаки и зачастую приносила успех сражениям. Летом 1919 года Добровольческая кавказская армия генерала Врангеля не только прорвала оборону Царицына, но и взяла 40 тысяч пленных, 70 пушек и даже два бронепоезда — «Ленин» и «Троцкий». Лев Троцкий запомнил это надолго. В докладе на заседании Московского совета депутатов он скажет: «Польша и Врангель — это два вражеские крыла, все должно быть сконцентрировано против конницы Врангеля… Вы должны из всех ваших советов выделить лучших работников и послать их на побережье Черного моря, на Кубань и Дон, чтобы этот тыл укреплялся посредством агитационной работы, а где нужно — и посредством железной руки. Нужно укрепить юг, куда пытается проникнуть Врангель».
