Лилия Курпатова-Ким - Библия-Миллениум. Книга 2
— Но это… опасно. Вас могут… заснять на пленку, или… Могут быть неприятности, — неожиданно для себя лихорадочно залопотал Самуил. — Я, в общем, не против…
«Господи, ну что ты со мной делаешь!» — внутри все разрывалось, но мучиться ревностью на диване в другой комнате, слушая, как возлюбленный предается чувственному разврату с другим в его (Самуила) постели, все-таки лучше, чем лишиться присутствия Саула вовсе. В конце концов, пусть хоть так, но Саул делит с ним ложе! Самуил может лечь утром на измятые, влажные простыни и ощутить его запах, тепло его тела… Онанировать, будучи окутанным эфирным следом возлюбленного.
— Мой дом — твой дом! — заключил Самуил свою речь.
На губах Саула заиграла злобная, торжествующая улыбка.
И он появлялся с очередным симпатичным молодым человеком, оставляя Самуила терзаться ревностью, обидой и страданиями. Несчастному это разрушительное чувство стало казаться наказанием за его беспутную жизнь.
Самуил давно перестал отмечать свои дни рождения, однако Саул не давал о них забыть, каждый раз появляясь на пороге в сопровождении толпы своих друзей, с каждым из которых спал хотя бы раз.
Через три месяца после окончательной капитуляции Самуила Саул с компанией пришли «поздравить» именинника с пятидесятилетием. Случайное появление Давида тогда оказалось спасительным. Позже Самуил долго винил себя, что позволил вспышке ревности вычеркнуть из собственной жизни единственное светлое и настоящее, что у него оставалось.
Саул же был неприятно удивлен появлением соперника.
— А Самуил не такой уж и дряхлый, — заметил он вслух.
Самое сильное впечатление на Саула произвело сияние, исходившее от Давида. Он ощутил, как его, словно мотылька, влечет к этому огню, что пылает в молодом сердце. Саул почувствовал, как холодок пробежал по его позвоночнику, — ведь по отношению к этому, невесть откуда взявшемуся юному любовнику Самуила, он (Саул!) уже «старый дядька»!
Когда Давид вышел на середину гостиной, Саул обомлел. Казалось, сам Океан танцевал перед ним, слившись всей своей мощью в легкую изящную фигуру. Этот Океан грозил мгновенно разлиться и утопить, похоронить Саула в толще воды, если тот рискнет хотя бы пошевелиться. Еще через мгновение эта смерть уже казалась незначительной платой за блаженство.
— Я завидую тебе, — сказал он потом Самуилу.
— Почему? — Самуил был рад, что ему удалось завладеть вниманием Саула.
— Этот мальчик, Давид, кажется, он продлевает твою молодость. Он дает тебе жизнь. Почему ты не с ним?
— Потому что я люблю тебя… — начал было Самуил, который, будучи ослеплен радостью от появившейся возможности поговорить с Саулом, не заметил, что возлюбленный впервые за долгое время заговорил с ним уважительно, с нотками грусти и даже зависти.
— Ох… — Саул отмахнулся от приблизившегося к нему лица, уважение исчезло. — Перестань, ради Бога, я устал от твоего слюнявого занудства! — теперь он еще больше презирал Самуила за глупость, которой не было ни конца, ни края. Молодой бог любит этого старика, а он готов пятки лизать такому же стареющему субъекту! Дурак!
— Меня тошнит от твоего раболепства! Ты не мужчина! Ты даже не баба! Ты дерьмо! — с этими словами Саул покинул квартиру Самуила, чтобы больше туда не возвращаться.
С этого дня все мысли Саула были заняты Давидом. Тот казался ему молодым львом, только набирающим силу, но скоро, очень скоро, Давид станет взрослым, и Саул сможет… сможет быть в безопасности рядом с ним. Он сможет сохранить вечную молодость благодаря Давиду, он не повторит ошибок Самуила.
* * *В огромной квартире Самуила ночью было страшно. Тонированные окна, пропуская лунный свет, делали его зловеще-синим, почти чернильным, пугающим своей густотой. Предметы вырисовывались в темноте многорукими чудовищами, гладкий пол всегда таил опасность поскользнуться. Самуил спал один под двумя одеялами в огромной постели, свернувшись в ее левом углу, и казался маленькой куклой, случайно забытой в большом доме. Его разбудил настойчивый телефонный звонок. Самуил проснулся, но еще некоторое время лежал тихо, охваченный предчувствием, что брать трубку не нужно. И все-таки взял. Через секунду входная дверь его квартиры была выбита, ворвались люди в масках, с собаками и оружием, вытащили Самуила из постели, наскоро одели и повезли.
Потом следователь показывал ему какие-то бумаги, квитанции, заявления. Наконец, ошарашенный Самуил понял, что его обвиняют в мошенничестве, хищениях, намеренном невозвращении кредитов.
Ворох бумаг завертелся вокруг яростным смерчем, но из этой белой воронки на руки Самуилу выпал только один лист: «Настоящим доношу, что генеральный директор в период с… по… совершал следующие противозаконные действия… (шло перечисление), в доказательство своих слов прилагаю документы по списку…» Внизу стояла подпись Саула. Самуил почувствовал, как в глазах его темнеет, и весь мир, словно разбитое зеркало, рассыпался возле его ног, оставив Самуила одного в кромешной темноте.
Он совершал противозаконных действий не больше, чем другие люди их круга, — все знают, как это делается, просто не говорят об этом вслух. А Саул не только сказал, но и представил доказательства! Так просто…
— Зачем ты подставил меня? — грустно спросил Самуил у своего возлюбленного во время их короткой встречи у следователя. — Мы же расстались, ты разбил мне…
— Я исполнил свой гражданский долг, — оборвал его тот. Лицо Саула вдруг исказилось от гнева. — К тому же это был единственный способ тебя отрезвить, на все остальное ты уже перестал обращать внимание!
— Почему ты так сильно меня ненавидишь, я ведь всегда тебя любил…
— Заткнись, заткнись!!! — Саул кричал, закрывая уши. — Ты всегда любил только себя! Почему ты не оставил меня в покое? Преследовал своей любовью?! Думаешь, мне было легко выносить твой старческий запах, легко было чувствовать себя проституткой?!
Самуил был поражен.
— Я стал спать с мужчинами из-за денег, продолжал спать с ними из-за денег и с тобой был из-за денег, ясно?! Я вас всех ненавижу! Я не встретил ни одного из вас, кто мог бы называться мужчиной! Вы все грязные, похотливые скоты! У меня появился выход, ты мне его предоставил. И знаешь, это очень справедливо — сначала ты изгадил мою жизнь, а теперь я — твою!
Саул ушел, а у Самуила появилось такое ощущение, что вся одежда на его теле грязная, рваная и мокрая. Он подумал, что так, наверное, должна чувствовать себя маленькая девочка, у которой был красивый кукольный дом, украшенный мебелью и цветами, полный любимых игрушек, и к которой однажды пришел грубый мужик, растоптавший этот дом ногами, расшвырявший кукольную посуду, разломавший самих кукол и разбросавший бесполезные ошметки по всей детской.
ДАВИД И ИОНАФАН
Случай в душевой и четырехлетнее отсутствие помогли Давиду по возвращении получить исключительное расположение Саула, который после «отхода от дел» Самуила путем серии запутанных комбинаций приобрел огромное состояние.
— Когда Голиаф застрелился… дело на нашу фирму закрыли, потому что особых доказательств у этого пидора… — Саул посмотрел на Давида и уточнил: — в смысле, мудака; так вот особых доказательств у этого мудака не было. Были догадки, и, надо отдать ему должное, правильные, но без доказательств… Даже не верится, как хорошо! — Саул развалился в удобном кожаном кресле, глядя на город в огромное окно шикарного кабинета, расположенного в пентхаузе самого престижного делового центра столицы, принадлежавшего некогда Самуилу.
— Да? А кому обязаны? — на столе Саула, играя антикварным пасхальным яйцом, сидел Давид. Саул с удовольствием следил за прыгающим в руке молодого мужчины состоянием.
— Я не ожидал. Впрочем, вкусу Самуила можно доверять. — Саул приподнял свою черную бровь, которая все так же демонически изгибалась черной пантерой. Разве только глаза его несколько потускнели за это время.
— Да, Самуилу можно, — и Давид странно посмотрел на Саула, то ли лукаво, то ли с затаенной обидой. Саул сделал вид, что не заметил.
Серые-серые глаза Давида стали с возрастом еще более веселыми, еще более притягательными — бог веселья и обмана Локи смотрит такими глазами, убивает, смеясь, и заставляет других брать с него пример. Умирать и убивать надо весело.
— Самуил рассказывал, что вы провели не так уж много времени вместе, — отпустил шпильку Саул и тут же пожалел, что вспомнил времена их соперничества, когда теперь им уже нечего делить, а жизнь распорядилась так, что Давид оказался рядом. Впереди, как говорится, только светлое и счастливое будущее. И тут такой словесный ляп! Саул почувствовал, как у него поджались ягодицы.
Давид нахмурился и положил яйцо обратно на стол.
