Роберт Левелин - Внезапное богатство

Якич рассказывал о том, что перед чемпионатом он испытывал самый тяжелый упадок сил в своей жизни.

– Я был измотан, полностью истощен.

– И почему вы так считали? – спросил его интервьюер.

– Я не мог попасть по мячу. Я потерял свой стиль игры, – сказал Якич. – Я не мог избавиться от оцепенения. Я постоянно злился из-за того, что испытывал неудовлетворенность, но мне посчастливилось услышать об одном парне по имени Марио Лупо.

Майлз медленно повернулся и посмотрел на радио.

– Это тренер? – спросил интервьюер, в котором Майлз узнал известного диктора.

– Вовсе нет. Он мог бы быть прекрасным тренером, я думаю, но Марио не тренер. Он вроде психотерапевта, но настоящий, вы понимаете? С Марио вы проходите через такое… я не могу вам рассказать, что это было в моем конкретном случае, но сработало быстро, очень эффективно, и я вернулся в прежнюю форму.

– Значит, всего одна встреча с этим, э-э, Марио Лупо, и вы снова начали играть хорошо?

– Не просто хорошо, а лучше, чем я когда-либо играл. Я был абсолютно не готов к чемпионату. И, я вам скажу, я смог легко это преодолеть. Этот парень – гений. Хотя, думаю, ему бы не понравилось, что я его так называю.

– Похоже, что он человек экстраординарный. Может, расскажете поподробней?

– Ну, Марио довольно загадочен. Похоже, у него нет какого-то постоянного места жительства, хотя в Женеве имеется заведение, называемое институтом Лупо… Некоторые говорят, что оно находится в Милане. Не так просто увидеть Марио. Я думаю, что необходимо, чтобы вас ему кто-то представил. Он работает с очень влиятельными людьми: сенаторами, главами администраций и подобными им.

Беседа изменила направление, когда интервьюер представил психолога, который с сомнением относился к некоторым методам упомянутого психотерапевта, несмотря на то что они никогда не были освещены полностью. Психолог выразил свою озабоченность тем, что моментальное исцеление быстро проходит и иногда пациентам становится после этого еще хуже.

Майлз узнал этот медленный, скучный голос, который был неизбежной принадлежностью людей этой профессии. Он представил себя сидящим в кабинете этого психолога, отвечающим на вопросы о смерти своей матери и о том, как она повлияла на него. Все эти старые скучные теории о девятилетних мальчиках и их мамах. История об этом Лупо показалась интересней. Майлз подвинулся поближе и прослушал программу до конца. Когда ведущий заканчивал свою передачу, он вновь упомянул институт Лупо. Майлз записал информацию в блокнот, лежавший возле телефона. Донна никогда в нем ничего не записывала, используя вместо этого старые конверты, которые она всегда теряла.

Марио выключил радио, взял радиотелефон и набрал номер международного справочного бюро.

– Я хочу узнать номер института Лупо в Женеве, – прямо заявил он.

– Женева, Швейцария? – спросила женщина-оператор.

– Предположительно.

– У вас есть адрес?

– Нет.

Линия стихла, затем неожиданно в трубке раздался компьютерный голос:

– Номер вашего абонента…

Майлз записал его. Номер был длинным, начинавшимся с трех нулей. Это мог быть только номер спутникового цифрового телефона.

Телефонная система переработала длинную цепочку цифр, и почти немедленно послышался ответ речевой почты и приветствие на нескольких языках.

– Вы дозвонились в институт Лупо. Оставьте свои имя и номер, и мы перезвоним вам. – Затем это сообщение было повторено по-немецки, французски и итальянски.

Раздался короткий гудок. Майлз крепко прижимал трубку к голове, соображая, что же ему сказать. Он хотел поговорить с кем-нибудь, а взамен этого прослушал автоответчик. Ему сегодня нужно было совсем другое.

– Мне нужно поговорить с кем-нибудь… Извините, меня зовут Майлз Моррис, и я хочу поговорить с кем-нибудь. Я очень богат, и мне кажется, что у меня начинается психическое расстройство. Я не могу сказать с уверенностью, потому что я ничего не чувствую. Я эмоционально онемел. Если возможно перезвонить мне, буду вам очень признателен. Извините, мое сообщение кажется бессвязным. Я не знаю, что происходит с моей жизнью. Я дошел до предела. Я буду вам очень признателен за ответ.

Он оставил свой номер и нажал отбой. Полчаса спустя Майлз прибыл на Ковент-Гарден в маленький, но престижный офис «Фулл Фэйшл», компании, открытой им с Калвиндером Баскером.

Они оба были измучены тягомотиной, связанной с началом ведения собственного дела, но «Фулл Фэйшл» была очевидным шагом вперед. Они знали, чего можно добиться с помощью этой технологии, они должны были попробовать.

Поиски клиента заняли всего две недели. Их репутация после продажи «Вайа Фэйс» была прекрасной.

«Нишин Бэнк Корпорэйшн» предоставила им двухгодичный кредит на разработку продукта, которым был говорящий, полностью интерактивный, настраиваемый пользователем банкомат. «Нишин Бэнк» не имела филиалов в Европе, и в ее планы не входило их открывать. Вместо этого корпорация предпочла открыть точки доступа к сайту на крытых рынках, в супермаркетах, на автозаправках, где сделанные по последнему слову техники банкоматы станут ее узнаваемым лицом. Важнейшей задачей, которую взвалили на себя Майлз и Калвиндер, являлась разработка этого лица, программного обеспечения распознавания голоса и соответствующей графической анимации. Майлз писал эту программу, проверял ее, а также был руководителем фирмы, экспертом по связи и бухгалтером компании. Еще он заваривал чай и содержал кухню в ослепительной чистоте. Джин Чаудри, их секретарша, приходилась какой-то дальней родственницей Калвиндеру, и у нее, похоже, работы было совсем не много. Она сидела в зале на входе, почитывая обычно журналы «Хелло!» или «OK!». Учитывая, что клиент у их компании был всего один, телефонные звонки раздавались нечасто.

Одна стена их кабинета была полностью покрыта высококлассными распечатками различных типов лиц, которые они пробовали. Все богатство выбора им нужно было сузить всего лишь до двадцати. Десять мужских, десять женских, и чтобы каждое лицо представляло какую-нибудь расовую группу. Их первичной задачей было закончить характерное европейское лицо до визита исполнительного директора «Нишин Корпорэйшн» мистера Накасоми.

Когда Майлз вошел, Калвиндер висел на телефоне.

– Нет проблем, мы можем сделать это для вас. Как я и сказал, нет проблем.

Как и жена Майлза, Калвиндер всегда висел на телефоне. Казалось, что он все меньше и меньше занимался программированием, то есть основным своим делом. Майлз снял с себя атрибуты велосипедиста и положил их в красный пластиковый ящик у дверей, который он приобрел специально для этого. Он сел за огромный стол, тянувшийся вдоль всей стены, и щелкнул мышкой на рабочем столе своего компьютера, самой маленькой машины во всем офисе. Затем проверил электронную почту. Ничего.

Майлз сел за основную консоль и запустил программу. На экране появилось лицо, улыбающееся и дружелюбное.

– Доброе утро, мистер Моррис, добро пожаловать в «Нишин Бэнк». Чем могу вам помочь? – Голос был насыщен басовыми полутонами. Он доносился через огромные колонки «Боуз», закрепленные на стене. Он был очень громкий.

– Эй, полегче, Майлз, убавь звук! – сказал Калвиндер, прикрывая трубку ладонью. – Оглох за выходные, что ли?

– Извини, пожалуйста.

Калвиндер полностью занимался переговорами: успевал встретить поезд в шесть утра, являлся в бар к восьми и проводил в девять назначенную встречу. Но в результате они так и не получили больше никаких заказов.

Тем временем «Нишин» платила им по высшему разряду за работу над банкоматом, и эта работа все еще высилась перед ними горой.

Майлз надел наушники, чтобы не беспокоить Калвиндера. Он прогнал лицо сквозь обычные команды, внимательно следя за ртом. Была небольшая задержка в движении при произношении некоторых согласных.

– О нет. Только этого нам не доставало, – произнес Майлз. – Синхронизация губ пропала. – Его главной обязанностью была проверка программы, которую они вместе написали. Километры кода. Это был самый скучный и трудоемкий участок работы, которую компании было необходимо выполнить, и Майлз был в этом ведущим специалистом. То, что движения губ не совпадали с речью, оказалось ошибкой в коде программы, а стало быть, ответственность за это лежала на нем.

Калвиндер приподнял одну из чашек наушников Майлза.

– Как провел выходные?

– Просто блестяще. Сделал около семидесяти километров, новый участок оказался просто потрясающим, – ответил Майлз счастливо. – Представь себе, как и можно было предположить, все разъезжались домой на своих чертовых автомобилях.

– Очень полезная вещь – автомобиль. Ручной вид транспорта, – Калвиндер улыбался, произнося это, ему нравилось поддразнивать коллегу.

– О, я тебя умоляю, – начал Майлз.

– Вообще-то я спрашивал о встрече, на которой ты был в Бристоле.