Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Напиток богов
Разумеется, опыты, которым подвергаются безответные мунги первой ступени — как правило, безобидны, полезны, а порой и приятны. Но опытами они от этого быть не перестают.
Так, например, два месяца назад на десятке мунговских ячеек, расположенных в разных часовых поясах, начали испытывать новое средство под кодовым названием «сонник».
«Сонник» — это такой ответ мунгов второй ступени на пока ещё невыполнимое, но страстное желание огромной части жителей Земли. Если эксперименты на живых мунгах однажды закончатся без потерь, «сонник» подкинут какой-нибудь корпорации, и он будет пущен в массовое производство.
«Сонник» по виду похож на маленький — размером с ноготь большого пальца — клочок влажной салфетки. Этот клочок следует проглотить — и поскорее ложиться спать. Действует «сонник» просто: через пять минут подопытный уже спит крепким сном, даже если спать он совсем не хотел, а через час, два или три (по собственному выбору) он легко просыпается по звонку будильника и чувствует себя так, будто проспал восемь часов в хорошо проветренном помещении. Вот только использовать это средство чаще, чем раз в неделю, не рекомендуется. Иначе с каждым преждевременным приёмом оно будет терять силу, пока не превратится в простое снотворное.
Подопытным мунгам выдали по три листочка «сонника» на месяц, объяснили, как он действует, и велели подробно описывать всё: свои сны, ощущения, самочувствие. Шурик больше всех обрадовался такому подарку: это означало, что хотя бы три раза в месяц он сможет и выспаться, и прийти на работу вовремя. Отказался от участия в эксперименте только Денис: соблюдение режима было важнее, чем даже самый безопасный опыт со временем.
— А это… повторите вопрос ещё раз? — рассмотрев листочки со своими отчетами, робко сказал Виталик. — Что я не так сделал?
— Как часто ты видишь такие сны?
Подсудимый попытался тянуть время и сделал вид, что внимательно вчитывается в свои каракули, чтобы лучше понять, о чём идёт речь. Трофим Парфёнович молчал и ждал. И вдруг время потекло сквозь Виталика с невероятной и даже неестественной скоростью. Хлынуло сплошным потоком. Оно ввинчивалось в макушку, стремительно проносилось по всему телу, вытекало из пяток и пропадало навсегда, навсегда. Минуты, секунды захлебнулись в этом водовороте, часы исчезали бесследно, а поток всё ширился, ещё немного, и вся жизнь утечёт в песок…
— Не убивайте меня, пожалуйста! — не выдержал Виталик, и попытался сунуть в руку Трофиму Парфёновичу измятые листки с отчетом, словно это была взятка. — Я это всё придумал из головы, этого не было, и никому это не снилось!!! Честное слово, ничего этого не было ни на самом деле, ни во сне. Просто я отдал свои «сонники» Циа… Константину Петровичу, а он за это меня премии не лишил.
— Подойди к телефону и позови его сюда, — приказал Трофим Парфёнович.
Виталик, пошатываясь, поднялся с места и почувствовал, что время снова течет сквозь него привычной тоненькой струйкой.
Он подошел к телефону. Набрал внутренний номер коммерческого директора, мысленно заклиная его оказаться не на месте и избежать страшной пытки утекающим временем, но тот, к сожалению, ответил сразу.
— Трофим Парфёнович просит зайти в кабинет шефа. Насчёт сонника. Ну, того, который мы… — Виталик хотел сказать что-то ещё, но трубка выскользнула из его руки и аккуратно упала на рычаг. А сам Витклик рухнул в кресло Даниила Юрьевича и постарался слиться с обивкой.
Константин Петрович с папкой под мышкой вошел в кабинет шефа, остановился возле двери и с интересом оглядел живописную композицию: Трофим Парфёнович в позе продвинутого йога сидит перед пустой скамейкой, а Виталик забрался в кресло Даниила Юрьевича, подобрал ноги, обхватил руками коленки, вжал голову в плечи и при этом очень выразительно молчит.
— Я уже здесь, — оценив обстановку, сообщил коммерческий директор.
Трофим Парфёнович вышел из астрала, поднялся на ноги и приблизился к новому фигуранту дела. Опережая его вопрос, Цианид достал из папки несколько листов, отпечатанных на принтере.
— Это мои отчёты по «соннику». Нелегальному. Вероятно, вам стало известно о нашем… небольшом соглашении?
— Почему вы сразу не сдали эти отчёты? К чему обман? — Трофим Парфёнович потряс исписанными виталиковыми листочками. — Судя по этим описаниям, по ночам в мозг нашего сотрудника проникает какая-то неизвестная сила. Мне велели выяснить: является ли это следствием использования «сонника», или же на вашего Техника была совершена психическая атака извне? Или, быть может, он давно уже не человек, а что-то среднее между компьютерным вирусом и вирусом гриппа?
— Хм, — задумался Константин Петрович, — а это многое объясняет в его поведении.
— Никто мой мозг не хакал! — обрёл дар речи Виталик. — Я просто там, где надо писать про свои сны, тупо описывал фильмы про «Чужого». А что, это важно тоже? То, что мне снится? Я думал, это никто не читает. А что делать, если кому-то и вправду «Чужой» снится?
— Для чего тебе понадобился дополнительный «сонник»? — не слушая оправданий Техника, «верховный экзекутор» переключился на Константина Петровича.
— Ну… понимаете… Ко мне в гости… на три дня… приезжала из Парижа Маша… Я не мог тратить время на работу и на сон, когда она рядом. Работой пожертвовать было невозможно. Тогда я отменил сон.
— В следующий раз я лично разрешаю тебе отменить работу. Кажется, я зря хвалил вашу команду. Срывать эксперимент по такому незначительному поводу — недопустимо. Если каждый получил три листка «сонника» — это означает то, что каждый должен отчитаться за три своих «сонника» сам. Или вернуть излишки. Но не передавать препарат другому. И — тем более — не выдумывать отчёт.
— Я думаю, он по привычке, а не по злому умыслу, — попытался вступиться за Виталика Константин Петрович. — Он отчёты за месяц тоже наполовину выдумывает, потому что моментально забывает о том, что сделано.
— Выдумка — это просто выдумка, — припечатал Трофим Парфёнович. — Теперь, когда она раскрыта, её легко удалить из дальнейших расчетов. А вот твой поступок…
Верховный мунг наконец-то соизволил взять бумаги из рук благородного рыцаря, пожертвовавшего сном ради свидания с прекрасной дамой.
— Вы отстраняете нас от эксперимента? — ровным голосом спросил рыцарь. — Я сорвал его?
— Нет. Эксперимент признан успешным. «Сонник» отправляется на доработку. Если даже мунги, рискуя своим здоровьем, нарушают правила и принимают опасный малоизученный препарат два дня подряд — чего ожидать от остальных людей? А без нормального сна нельзя никак. И по твоему отчету это видно.
— Я готов понести наказание за то, что нарушил правила.
— Тогда наказывать придётся слишком многих. Не нашлось ни одной команды, в которой не было бы таких нарушителей. Один Разведчик выкупил у своих все «сонники». Между прочим, за деньги. И только для того, чтобы не спать целую неделю и принять участие в чемпионате по игре… Какой-то массовой игре с компьютером.
— И что теперь с этим лихим геймером? — не удержался Виталик.
— Остановили. Отстранили от эксперимента. Спасли. Третий день отдыхает в барокамере. Однако он честно сдал отчёт о своём состоянии. Нигде больше не нашлось такого человека, который передал бы свою порцию «сонника» другому, а потом выдумал отчет от первого слова до последнего!
Виталик самодовольно улыбнулся.
— Сейчас наступили очень гуманные времена. Очень. Лет сто назад тебя, не разбираясь, просто отправили бы на переплавку.
Техник тут же перестал улыбаться и прикрыл лицо руками, демонстрируя крайнюю степень раскаяния.
Трофим Парфёнович сложил отчеты нерадивых мунгов пополам, ещё раз пополам, потом ещё раз. Коммерческий директор с интересом наблюдал за его манипуляциями: с каждым разом объём отчета уменьшался, уменьшался, уменьшался, и вот уже бумажный прямоугольник исчез совсем. Через мгновение исчез и сам Трофим Парфёнович.
Виталик тут же спрыгнул с кресла, натянул кеды, подбежал к Константину Петровичу и пожал ему обе руки.
— Я теперь всегда буду писать в отчётах только правду! — воскликнул он. — Прости, что сдал тебя этому дракону. Ну, ты же знаешь их…
— Ты меня тоже прости, — пожал ему руки в ответ Константин Петрович. — Это я тебя подвёл. Ты только не рассказывай Веронике, ладно? А то она будет надо мной смеяться.
— Ты тоже ей не рассказывай. А то она будет за меня переживать…
— Переживать? — Константин Петрович перестал пожимать руки сообщника и присел за стол. Виталик плюхнулся рядом и быстро заговорил:
— Понимаешь, с нею я чувствую себя как на экзамене у Снежной королевы — как будто меня вызвали к доске, а я забыл, как пишется слово «вечность» — причём забыл сразу все буквы.
— А она, небось, чувствует себя как Снегурочка, которой обязательно нужно перепрыгнуть через костёр. А костёр трещит без умолку, сосредоточиться не даёт.
