Александр Лонс - Темный Город...
Когда лейтенант Гибсон ушел, Пол долго и молча смотрел на меня.
— Что? — мне эта его психология уже надоела. — Нравлюсь?
— Не хами. Я, кажется, ничем пока не заслужил такой чести. Пойдем, сходим-ка мы в одно местечко. Прогуляемся, заодно можно поговорить. Глядишь, к этому времени и чай принесут.
— Да, это правильно. А то какая-то зараза в отделении так и не дала мне возможности отлить. А потом уже и некогда было, а когда…
— Успеешь. Или лопаешься уже? Я имел в виду не сортир, а кое-что поинтереснее. Пошли.
Мы встали, вышли в приемную, где какая-то длинноногая девица, в коротенькой, конической по последней моде юбочке, действительно колдовала у чайницы на низком столике. При этом ее юбка так задралась, что во всю длину стали видны высокие, как у топ-модели, ноги. От пяток и до самого основания, до того места, где ноги ногами уже не считаются.
Мы прошли в коридор, по глушащему все шаги ковру дошли до какой-то номерной двери, за которой оказалась сравнительно большая квадратная комната — лифтовый холл в два лифта. Обычный и, судя по дверям, грузовой. На пассажирском мы спустились в подвал. Вернее не в подвал, а на минус какой-то там этаж. В этом странном здании номера имели только надземные этажи. А этажи подземные тут обозначались буквами и совсем даже не по алфавиту. Как мне показалось, лифт еле-еле полз.
— Чего-то медленно он у вас едет, — проворчал я.
— Он может и быстро, — возразил Пол, — но только один раз и вниз. Надеюсь, когда это произойдет, меня в нем не будет.
Выйдя на букве «G», мы опять шли по коридору, но это уже был совершенно другой коридор. Ковра не было, и наши шаги гулко раздавались в тишине. На электричестве здесь явно не экономили. Весь коридор — длиннющий, кстати — был залит ярким белым светом.
— Слушай, а мне это все мерещится, или правда, что коридор тут длиннее, чем наверху?
— Всё правильно. Это здание имеет более широкую подземную часть, — объяснял мне Пол, пока мы шли по этому сияющему коридору. — Вообще-то посторонним доступ сюда закрыт. Но тебе можно, ведь ты со мной. Так, стой! Пришли. Теперь внимание! Пока мы будем здесь, никаких вопросов и никаких замечаний. Вообще не издавай больше никаких звуков, что бы ты ни увидел — держи рот на замке. Это важно! Усёк?
Я молча кивнул.
Пол прижал растопыренную пятерню к идентификатору у двери, где мы остановились, после чего замок бесшумно открылся.
Весь небольшой тамбур — приемной это не назовешь — занимало какое-то устройство. Вероятно, тут установили некий проверяющий прибор, но я могу и ошибаться — еще нигде раньше не видел такого оборудования. Зато вторая дверь открывалась уже вполне обычным способом.
Мы вошли. Если вы — человек с тонкой душевной организацией, или беременная женщина, а может, собрались отобедать, то лучше бросьте читать дальше.
Помещение, куда мы попали, представляла собой что-то среднее между кабинетом супердорогого визажиста, рабочим местом врача-травматолога и комнатой для допросов. По стенам громоздилась некая аппаратура, похожая на медицинскую, справа стоял обычный железный офисный стол с квантовым компьютером последней генерации и принтером, а в середине помещения располагалось металлическое кресло. Или стул. Когда проектировавший это сооружение неведомый дизайнер проводил свои разработки, то он явно не думал об удобстве сидящего. Подлокотников не было. Вместо них торчали два устройства в виде металлических прутов с перпендикулярными отростками. Как рыбьи хребты. Спинкой данного чудного «стула» была прямая и плоская сетка, вся состоящая из колец разного диаметра.
На кресле сидел абсолютно голый человек. Его руки и ноги были крепко-накрепко зафиксированы «рыбьими хребтами», а плечи крепились к дырявой спинке чем-то вроде зажимов.
Вернее — это раньше было человеком. Теперь я видел перед собой нечто невообразимое. Но явно еще живое, поскольку глазные яблоки перемещались, грудь судорожно двигалась, а по телу пробегали судороги.
Часть головы занимал какой-то прибор, плотно охватывающий нижнюю половину лица, затылок и шею. В области груди, живота и паха тоже крепились какие-то устройства. От всего этого оборудования отходили трубки и провода, исчезающие где-то под стулом.
— Ну, и как результаты? — Пол обратился к бледному маленькому человечку, корпящему за компьютером. — Эффект есть?
— Есть, конечно. Но, по-моему, мы выжали из него уже все, — сказал этот тип, — я тут сделать больше ничего уже не смогу.
— Уверен?
— Абсолютно. Если кто-то что-то еще из него вытянет, я готов поставить упаковку пива.
— Превосходно. Тогда отдавай его Хирургу. Звони.
Человечек куда-то нажал и что-то сказал. Буквально через минуту в комнату влетел здоровенный толстый детина, необъемных размеров, с маленькой лысой головой и без шеи. Вместо последней, промежуток между головой и круглыми плечами занимали несколько жировых складок. Одежду этого бугая составляли резиновые тапочки и медицинский халат с застежками на спине. Ниже пояса застежки расходились и виднелись голые волосатые ягодицы и жирные ноги. Как я понял — это и был «хирург». В руках этот человек-бугор держал хирургическую пилу для вскрытия грудной клетки…
Читатели должны благодарить меня, за то, что я пропускаю эту сцену.
Потом Пол повернулся ко мне и кратко изрек:
— Все, уходим.
Он проворно и ловко, как перебравшего друга, подхватил меня под руку, и мы выбрались обратно в светлый коридор. Быстро проскочили мимо нескольких дверей и прошли в какое-то другое помещение. Уже без дактилоскопического контроля.
Помещение оказалось самым обычным туалетом. Я сразу бросился к ближайшей кабинке с унитазом. Меня рвало. Чем может тошнить человека, если он давным-давно не ел? Желудочным соком и еще какой-то гадостью. Когда спазмы прекратились, я использовал унитаз по более привычному для него назначению. Хорошо еще, что меня никогда в сознательном возрасте не подводили сфинктеры, а то что бы я сейчас делал? Та сцена с «хирургом» отныне всю жизнь будет преследовать меня — стоять перед глазами в воспоминаниях и ночных кошмарах.
Когда я привел себя в порядок и вышел из кабинки, то увидел Пола. Он сосредоточенно рассматривал что-то под потолком, над писсуарами. Там неизвестные оригиналы-шутники наклеили портреты почти всех современных активно действующих политиков. Успели даже прилепить распечатку фотопортрета японского премьера, только на днях избранного на этот пост.
— Ты не находишь, что Хираока выглядит тут слишком молодо? Наверное, какой-то старый его снимок.
— Что это было? — хрипло выдавил я из себя.
— Ты о чем? — Пол почему-то изобразил удивление на лице.
— Ты понял о чем. Мы вообще-то где? Что происходит?
— Мы у меня на службе, — спокойно заявил он. — И это часть работы. Ты готов?
— Готов. Объяснишь? А то я ничего не понимаю.
— А что тут понимать? Мы — Служба Информационной Безопасности, так? Наша задача — получать достоверную и точную информацию и не допускать незапланированной ее утечки, так? Так! Читать чужие мысли и чужую память еще никто не умеет. Не научились! Но можно заставить человека выдавить из себя то, что он считает особо важным и что боится сказать даже себе. Даже то, что забыл давно. Есть методы. Одна беда — после подобных методов человек уже теряет все человеческое. И внешне и внутренне. Да и работа эта тяжелая — нормальные люди такого морального напряжения не выдерживают. Или с ума сходят или даже кончают с собой, имелись случаи. Тут бывают полезны только субъекты с измененной психикой и модифицированной личностью. Грубо говоря — психи и маньяки. Те, кому, если быть честным, место или за решеткой или в могиле. — Пол вздохнул и сделал паузу. — Вот мы и привлекаем их на отдельные особо деликатные и, скажем так, не очень приятные для других занятия. Не всех, конечно, а тех, кого нужно. Вот Хирург — совершенно незаменимый для нас сотрудник. Он — гений! Но примерно раз в месяц ему нужно… ну, ты сам видел, что ему нужно. А иначе он теряет над собой всякий контроль и все равно не может делать ничего полезного. Потом, после таких разрядок, у него наступает временная ремиссия, он снова адекватен и работоспособен. Меня беспокоит только постоянное сокращение светлых промежутков. Наступит момент, когда и Хирурга придется убрать. У других — другое. Но все они кончают одинаково. Мы называем их привлеченными сотрудниками. Ты видел Майка — того, что за компом сидел? Так с ним вообще беда, его только под конвоем водить можно. Но — талантище! Лучше него, никто не умеет вытягивать информацию. Я его с такими трудами из тюрьмы выкупил, что лучше и не вспоминать. Но он тоже требует свое, и нам приходится ему в этом помогать. Он — истинный некрофил с некоторыми особенностями и чудачествами. Юридически, они все давно уже мертвы, и отсюда выходить не могут. Они, вроде как, исчезли из мира. Вот например наш знакомый Хирург — «умер» в заключении несколько лет назад. У него пожизненное. Старый закон, запрещающий выдавать тела осужденных, нам иногда очень помогает. А тебя я привел сюда специально, чтобы ты понял, что мы тут не в игрушки играем, и с нами лучше дружить. Так ты — готов? Правда?
