Александр Покровский - Сквозь переборки
– Содержимое этих пробирок. Вместе. В одну лохань.
Дима смотрел на него с недоумением. Он никак не мог понять, как же Женя догадался.
– Да…
– Слушай, Дим, ну что ты несешь!
– Это все из-за Времени.
– Какого времени?
– Которое внутри нас. Им нужно Время.
– Им нужно время?
– Они его скапливают.
– Кто скапливает?
– Судьба.
– Которая в пробирке? Дим, ну ты сам себя послушай. Ты себя-то слышишь? Я так не могу. Я должен пройтись. Я погуляю в отсеке. Ты лежи, я сейчас приду.
Уходя, Женя обернулся:
– Дима!
– Да.
– Ты говорил, что некоторые видения у тебя повторяются.
– Да.
– А тот человек, с розовыми волосами, к тебе больше не приходил?
– Тот человек?
– Да.
– Не приходил.
– Хорошо. Лежи. Я скоро.
Женя повернулся и стал выходить из амбулатории. Он очень медленно открывал дверь в отсек. В этот момент его волосы стали розовыми.
– Я схожу с ума, я схожу с ума, – Дима это твердил и твердил. – Надо же! Розовые. Я уже думать про них забыл.
– Ну как?
Дима так это все твердил, что пропустил возвращение Жени, – тот уже зашел в амбулаторию и прикрыл дверь:
– Как ты?
– Я?
– Ну не я же!
Никаких розовых волос. Неужели все это опять привиделось?
– Я? Нормально.
– Ну да, нормально. Ты будто привидение только что увидел. Рассказывай.
Теперь можно. Я погулял по отсеку, привел в порядок ум и готов тебя слушать хоть до утра: судьба, время, пробирки – давай. Теперь обо всем этом по порядку – так, глядишь, мы и поймем чего-нибудь. Ну! Что там тебе про судьбу наговорили?
– Жень, но ты же не веришь ни одному моему слову.
– А ты бы себя послушал. Человек очнулся, а потом и говорит: «Я видел королеву». А потом эта королева оказывается судьбой. И все это в пробирке. Ну где здесь норма? Как это все я должен воспринимать? Вот я и пошел погулять. Но теперь я пришел, и ты мне теперь расскажи все, что, на твой взгляд, во всем этом бреде было особенно странно.
– Странно?
– Да.
– Я только что столько всего наговорил – спятить можно, а ты говоришь: что в этом было особенно странно.
– Да. Именно так.
– Странно то, что все они говорят о том, что я должен что-то вспомнить.
– Вспомнить?
– Да.
– Что вспомнить?
– Вот это-то и не говорят.
– То есть им надо, чтобы ты что-то вспомнил, но что – это они не говорят. Правильно?
– Да.
– А как они это не говорят? Они уходят от ответа?
– Да.
– То есть прямых подсказок нет. Но возможно, ты действительно должен что-то вспомнить.
– Ты все это воспринимаешь всерьез?
– Я воспринимаю всерьез твое состояние. Вот твое состояние – это всерьез. И все, что поможет мне улучшить твое состояние, хотя бы и видения царицы Савской, – я это все буду воспринимать всерьез. Тут же дело не в словах, ты же сам говорил.
– Я-то говорил, но иногда они так со мной разговаривают, что…
– Что это не кажется тебе верным.
– Да.
– То есть, если я правильно понял, иногда – заметим – только иногда, не всегда, они дают очень точное описание. Описание чего?
– Описание?
– Ну да, о чем они говорят и судят очень здраво.
– Иногда они очень здорово говорят об устройстве мира, что ли. Понимаешь, иногда я улавливаю смысл в том, что они говорят, а то никак не могу его удержать – все рассыпается.
– Но что-то повторяется?
– Повторяется. Они все время говорят, что я знаю, что должно произойти, и я должен вспомнить и спасти.
– Кого?
– Понимаешь, там была моя бабушка.
– Твоя бабушка.
– Во сне.
– Я понимаю.
– Или мне только казалось, что это была моя бабушка. Но она показала мне старинную гравюру и просила спасти.
– Кого?
– В том-то все и дело. – Дима посмотрел на Женю внимательно и сказал: – Меня.
– Как это?
– На гравюре изображен я.
– И больше никого?
– Нет. Там есть люди, но я никого из них не знаю.
– А речь шла о спасении именно тебя.
– Может быть. Во всяком случае, я так их понял. И еще они говорили, что у меня пять суток.
– Ну, это легко. Мы об этом уже говорили. Мы приходим в базу через пять суток. Вот это и засело у тебя в голове. Что-то еще. Что-то поразило тебя еще. Что?
– Они сказали, что судьбу нельзя поменять, а потом сказали, что можно и что я должен что-то изменить, отсечь…
– Отсечь?
– Они считают, что там что-то лишнее.
– И это все? Это все, что тебя поразило? Там еще что-то было. Вспомни. Что-то необычное.
– Женя, но это же был сон.
– Это не сон. Сам говорил, что это другая реальность, что все, даже боль, настоящее.
– Больно, да, это так.
– Вот видишь! Что еще? Тут что-то есть. Приходит к тебе женщина, вроде твоя мать, потом бабушка, которая не совсем на твою бабушку похожа. Родственники? Родственники – это механизм. Родственники уводят нас в сторону. Есть что-то еще. Вспоминай. Ты говорил что-то о времени.
– Так они говорили.
– Хорошо, они. Что там со временем?
– Они считают, что весь этот мир существует для сохранения Времени внутри себя. Это такой механизм. Все совершенствуется потому, что с этим совершенством оно может удержать в себе Время.
– Хорошо, удержали, и что это нам дает?
– Я не знаю.
– Хорошо. Оставим эти дебри со временем пока в покое. Что еще?
– Там была бомбежка.
– Бомбежка?
– Да, нас бомбили.
– Нас? Ты был не один?
– Сначала были птицы.
– Так! Теперь птицы. Где были птицы?
– Они летели в небе.
– Как я не догадался! А потом?
– А потом они превратились в самолеты.
– И?
– И из них бомбы стали сыпаться.
– На кого?
– На нас.
– И сколько было вас?
– Целое поле.
– Целое поле вас. Ты хоть кого-нибудь узнал?
– Нет.
– И что потом?
– Меня изрешетило осколками.
– И дальше?
– Они меня восстановили.
– Восстановили?
– Да. Одним движением руки.
– Фу! Ничего. Никаких зацепок. Пустота. Бред. Таких сновидений у любого с тысячу за ночь наберется. Что-то должно быть еще. Что-то тебя поразило. На тебе лица не было, когда я вошел. Что? Может быть, ты боишься? Боишься мне сказать?
Дима смотрел Жене прямо в глаза. В глазах был страх. Женя угадал – боится.
– Что? Говори. Ну?
– Хорошо, я скажу – Дима проглотил слюну – Когда ты выходил за дверь, ты спросил, не видел ли я опять розовые волосы.
– Ну? Видел? Где?
– У тебя на голове. Ты выходил и задал этот вопрос, а потом повернулся, и вся голова у тебя была розовая.
– У меня? А потом?
– А потом ты пришел, и цвет волос был обычным.
– Стоп. Это важно. Все снова. Я спросил: не приходил ли к тебе опять человек с розовыми волосами. Ты ответил, что нет. Потом я повернулся, и тут ты увидел у меня розовые волосы?
– Да.
Женя откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Диму.
– Это подсказка.
– Думаешь?
– Уверен. Только о чем она говорит? Розовые – это как что? Не понимаю. Пока. Пока я не понимаю.
– Отчего у человека могут быть розовые волосы?
– Покрасил. Отчего же еще. Или не покрасил? А? Или ему покрасили? Как ему могли покрасить? А? Дима? Как?
– Не знаю.
– Когда ты узнаешь, уже может быть поздно. Хорошо. Прервались. На сегодня хватит. Надо все это переварить. Спи давай.
– Дай таблетку. Я узнаю, что им нужно.
– Таблетку? – Черты лица Жени исказились, он сам на себя перестал быть похож. – Тебе нужна таблетка от безумия. Ты всякий раз возвращаешься оттуда еще более безумным, Дима. Не замечаешь? Конечно, надо дать тебе таблетку. И ты все узнаешь.
– Чего это ты, Жень?
Женя выглядел опустошенным, усталым. Наконец он вздохнул:
– Ничего мы не узнаем. Ничего. Ты хочешь таблетку? На, бери.
Кухонный нож по доске. Лезвие опускается на поверхность доски медленно. Нож режет какие-то кусочки, на первый взгляд теста.
– Вот так! – говорит женщина. – Вот и хорошо. А теперь нарежем эти железки.
Она берет небольшие круглые железные болванки и легко их режет на части.
– Как легко ваш нож режет железо, – говорит он.
– Да. Железо вообще легко режется. Особенно в воде.
– В воде?
– Да. Если железо плавает.
– Железо плавает?
– Конечно. Подводная лодка, например.
– Подводная лодка?
– Ну да.
– Считаете, что подводную лодку можно легко разрезать?
– Конечно. Я же режу.
– Вот эти штучки?
– Это не штучки. Смотри, как легко.
– Но… зачем?
– Их очень много.
– Вы их режете, а там внутри люди?
– Люди? Там нет никого. Смотри.
Она приблизила к его лицу кусочек болванки. Эта штука имела очень сложное устройство – внутри шли какие-то микроскопические трубы, кабели. Но внутри никого не было.
– Видишь? Это мертвое железо.
– Мертвое.
– Конечно. Пойдем, я тебе еще что-то покажу.
Они шли по коридору, множество ответвлений, поворотов, а потом – выход на открытую веранду – и перед ним открывается широкая зеленая долина, вдалеке угадываются горы, покрытые лесом, звенят ручьи.
