Илья Игнатьев - Мишка Forever
Одеваясь, я соображаю, как бы мне отомстить Мишке. И где он деньги взял, - интересно. Разберёмся...
- Слушай, Ил, с Егоркой вот у меня...
- Что? Ну, говори, вижу ведь, - маешься.
- Да понимаешь ты, не может парень никак отойти, не привыкнет он никак, что никого бояться не надо, что его любят. А дома! Представляешь, Илюшка, он у меня в туалет пойти, - спрашивает разрешения! А уж как обедать... Это ж... Мелочь какую-нибудь ему куплю, так он чуть не в слёзы. Погоди, воротник у тебя завернулся... Плачет иногда во сне, тихонечко так, но я-то слышу, ты же знаешь, - я чутко сплю. Подмышку мне уткнётся и плачет... Не знаю. У меня сердце рвётся на куски, как тогда с тобой, двадцать лет назад... Что делать, - ума не приложу! А, Ил? Ведь полгода уже, как он со мной.
- Не знаю, Мишка, право, не знаю. А ты его часом, не того? Не вякнул там ничего, не подумав? - Мишка лишь коротко зыркает на меня. - Ну да, ну да... Извини. Да не переживай ты так, - обвыкнется! Тем более, сейчас, после официального усыновления. Ты представь только, сколько Егору пришлось пережить, до того как ты его подобрал.
- Я его не подбирал, - хмуро говорит Мишка, глаза его темнеют, - Что он, перчатка какая-нибудь, чтобы его подбирать?
- Подобрал, подобрал! Ну, погоди, не лезь, отстань! Изволь, - он не перчатка, считай, что Егор драгоценный изумрудный перстень, а тебе повезло, что именно ты его подобрал, а не кто-нибудь другой, или ещё как-нибудь похуже с ним не вышло, не мне тебе рассказывать. Отойдёт, терпение и любовь. Пусть с Вадькой побольше времени проводит, тот камень расшевелит. Родители ему твои нравятся, а они от него так вообще без ума, - я заметил, вот и вози Егора к ним почаще. Как, кстати, дядя Лёша с тёть Катей? Да? Ну, хорошо. Что ещё я могу посоветовать, тебе и самому виднее. Опыт у тебя есть, я в тебя за неделю влюбился. А уж как Егорка на тебя смотрит, - у меня аж сердце в пятки уходит, страшно за него, как бы с парнем чего не случилось от восторга! Погоди, портфель не забудь. Во, съезди с ним, на его тринадцатилетие, в Италию. Вадьке так, помню, Колизей понравился, - чуть на камешки не разнёс! Помпеи... В Венецию свози, - помнишь, как там весной? Риальто, Карнавал, то, сё... Двенадцатого марта у Егорки день рождения? Ну и вот. Хочешь я графу д"Аппиано позвоню? Холодновато, правда, у него в палаццо, и сыро, но ничего, - любовь греет. А что сыро, так там везде сыро. С донной Паолой познакомится. Чудо ведь синьора графиня какое-то, просто! Даром, что дожи в предках... Вадьке, поганцу, она при себе такое позволяла, я его чуть в Гран Канале не утопил, - графиня с доном Браччо не дали... Вот ведь запиралка гадская!
Мишка с мечтательной улыбкой смотрит на меня.
- Да, приятно думать, что есть вещи, не подвластные времени. Вот ты, например, чудо из чудес. А помнишь, Илюшка, как ты меня с графом познакомил? Закрыл, - ну пошли уже, пока мальчики там с Борманом мне машину не разнесли.
- Погоди, слушай, я вот спросить хотел, - ёлки, не удобно как-то, я чувствую как краснею, а, ладно, спрошу, авось, по шее не даст... - Это, Миш... А как у вас с Егором... Ну, я имею в виду ночью. Ну, как у нас, или...
- Ну почему же только ночью? - спокойно отвечает Мишка. - Не только ночью, - как нам с Егоркой захочется, так и... Да ты что, Ил, ревнуешь, что ли? Не надо, право, не надо. У нас с тобой всё по-другому было. Мы были равные, ты даже поглавнее был, хотя ты и помладше. А с Егором... Ну, не знаю я, как тебе это объяснить, Илья, но только ты не ревнуй уж, пожалуйста! Я тебя всегда любить буду, и любовь меньше не станет, но с Егором... Эх, блин! Как же мне повезло в жизни! Ты, потом вот Егорка! То, что до тебя со мной было, я воспринимаю как обещание судьбы. Как её вступительный тест, для получения права на Любовь. Ты извини, Ил, что-то я сегодня, день такой... Не ревнуй, в общем.
- Да не ревную я, что ты! Я просто по-тихому завидую, причем Егорке даже больше, чем тебе. Рад я за вас и счастлив. Я почему спросил? Я за Егора боюсь, столько пацану доставалось в его не слишком долгой жизни, жуть берёт! А ты: "не ревнуй", тоже мне, - телепат! Ну ладно, потом толком поговорим... Так, Андрей, - это я уже обращаюсь к секьюрити. - Мальчишки наши в гараже или на улице?
- Были на улице, Илья Павлович, потом замёрзли и в гараже в Ягуар залезли, - Андрей смотрит на экраны наблюдения. - Вон, сидят, греются. Вы меня извините, но я их в холл с собакой не пустил, но вы сами, после того раза, ну, когда...
- Ну и правильно сделал. И вообще, это не собака, а носорог шерстистый! Правильно, правильно, Андрей! Они тут разнесли бы мне контору в цвай секунд, а это не есть гут... Мишка, отвали, у меня охрана! Андрей, ты при оружии? Ну, то-то. Авдонин ещё здесь, конечно?
- Здесь, Илья Палыч. Это надолго, по-моему. Он тут за чебуреками посылал, и вообще... Я в восемь меняюсь, мне по смене передать?
- Не фиг! Вот в восемь его и гони! Нет, ну что за человек! Прикинь, Михаил Алексеич, все люди у меня по случаю морозов на каникулах, - оплачиваемых, заметь! - а Авдонин, как дорвётся до рабочей станции... Блин, хоть бы он женился, что ли. А счета! Вы бы, господа, счета его, которые мне от провайдера приходят, видели! Иногда мне просто интересно, - кто здесь на кого работает? Гони! Что бы духу его после восьми на фирме не было. Ты на машине, Андрей? Довези его до дому, окажи любезность, как бы он из своих эмпиреев, или где он там витает, под трамвай бы не свалился... Ёлки, зажигалку в костюме забыл. Ну, спичек у вас, конечно же, нет...
- Илья, поехали! В магазин ещё надо заехать.
- Удачи, Андрей, поехали мы. А чего тебе в магазине надо?
- Ну, как, - чего? То да сё... Тётя Наташа такую ораву не ждёт, наверное. Ты же ей не позвонил, так?
- Я тебя боюсь иногда, Мишка, честно! Телепат. Из машины позвоню... Слушай, а что, - "орава"! Подумаешь! Для Бормана у меня старые кеды есть, ну, - тебе сухарик найду, какой-нибудь там... А мы с мальчиками пиццу себе закажем. Мама на очередной диете...
- Сам вот и ешь свои кеды! А мальчикам полноценная здоровая пища нужна. В "Океане" на Юности я балык кижуча видел, ну ещё там чего-нибудь прихватим. Нет, я вообще не понимаю, - как так можно! Рестораны, кафешки... А уж пицца эта! Какое отношение эта дрянь имеет к пицце? Ты вспомни, какую мы пиццу ели в этом, как его... По... Пьо...
- Пьоведи-Сакко, - улыбаюсь я. - Это под Падуей. Ну, чего встал, пошли. Так, слушай, Соболь, если твоя эсэсовская собака меня сейчас обмусолит... Вадька, ты чего за руль уселся?! Егорка, зачем ты ему разрешил? Борман, фу! Бор... Ой! Борька, гадость ушастая! Мама! Да оттащите же его, чего ржёте!
Визжащего от восторга Бормана кое-как утихомиривают и не без труда водворяют на заднее сиденье Arden"овского X-type, - больше всех доволен, разумеется, мой сын.
- Папа, вот здорово, умываться не надо! Нет, ну точно, нам такого же надо! Ил, ну давай купим, а! Ну Илья, ну папочка, ну давай!
- Разбежался, как же! - огрызаюсь я, пытаясь привести себя в порядок после налёта этого оголтелого фашиста, Бормана, то есть. - Хватит с меня эпопеи с рыбками! Кыш! Егор, тащи Вадима на заднее сиденье, и Борьку там держите покрепче, - если он мне загривок ещё решит помыть, не видать ему кедов, как победы под Сталинградом, я ему тогда второй штурм Рейхстага устрою, я тогда вам всем...
- Ты едешь или будешь здесь стратегические планы строить?
- Да еду я, еду, помечтать не дашь! Фу, Вадька, а бензином то навонял! Ты зачем на педали жал? Миш, погоди, заслонку сначала прикрой, дай-ка я сам, здесь вот она... Егор, не пускай Вадима за руль никогда, пожалей машину. Ну, всё, - трогай, любезный! Почём нынче до театру будет, ась? Двугривенного хватит, али как? Почём берёшь та, милай? Да пацаны, блин! Держите вы дворняжку эту!
- Ну что вы, дядя Илья! Он не дворняжка, - заступается за Бормана Егор. - Да Борька же! Фу!
- Дворняжка! - возмущается Мишка. - Нашёл дворнягу! У него родословная почти как у тебя! Четыре поколения, тридцать предков!
- На пергаменте, Илья! - вопит Вадька. - Я видел! Из этого...
- Из Штутгарта, - тихонько подсказывает Егорка.
- Во-во, из Штутгарта. И клеймо у него на пузе!
- Ага, а прадед его у Гебельса служил! Тапочки ему таскал! Всё, поезжай, Мишка, уже! А ты, Борька, tu esto uno porco, corpo di Bacco! No cano... - я специально говорю это Борьке по-итальянски, но Вадька тут же мамсит, полиглот юный:
- Дядя Миша! Слыхал? Он Борьку свиньёй обзывает! Ил! Ты что!
- Да понял я, Вадик, уж это я понял! Мы ему за это... Туфли мы у него сожрём за это!
Наконец, всё помалу успокаивается, мы выруливаем на Ленина, вливаемся в поток машин, довольно оживленный, несмотря на небывалый мороз. Мальчишки позади потихоньку возятся с собакой, Мишка, посвистывая под "Авто-Радио", стальной рукой правит Ягуаром, я про себя обдумываю план мести Соболеву, - жизнь прекрасна! Покурить бы вот только... Нет, не дадут!
Нет, но где же Мишка, - и за сколько, главное, - этот нож взял-то? Вещь, безусловно, достойная. Купил бы я сам его, - это другой вопрос, Тула не мой стиль, но вещь достойная... Вот ведь ещё забота, не обмолвиться бы Соболю, что я к Туле довольно ровно дышу, хотя, конечно, школа! Так, это ладно. Ну, Егорке, допустим, я сегодня часы подарю. Точно! Omega Speedmaster! Вот парень рад будет. Такой день. Что же с самим Мишкой-то мне делать? Я нащупываю на груди, под шёлком рубашки Зуб, и потихоньку кошусь на Мишку. Сидит, понимаешь, весь внимание! Ах ты ж, чёрт! Какого же это я про дона Браччо обмолвился? Надо было втихаря купить билеты, созвониться сперва с синьором графом, а лучше с донной Паолой, чтобы для графа сюрприз был, Мишка, гад, сюрпризы ведь любит. Ладно, исправим. А хорошо бы вместе в Венецию махнуть, обожаю Карнавал, - да фиг ведь получится, и так каникулы в этом году бесконечные выдались. А уж графа повидать хочется как! Старик звонил на Рождество, звал, донна соскучилась по Вадьке. Опять же, - с каталогом ему помочь надо...
