Михаил Чулаки - Большой футбол Господень
Даже и отдыхая на футболе, Муса помнит о священной ненависти к подлым русским. Слишком долго перебирать в памяти вины русских; и так ясно, что они должны сгинуть, сначала с Кавказа, а потом и вообще с Земли, вот и всё. А сейчас для начала пусть чемпионами станут хотя и продавшиеся, но все-таки кавказцы, все-таки немного свои. Ведь даже жалкие аланы в душе мечтают о свободе. Свободу из-под русской неволи они когда-нибудь получат, когда станет свободным весь Кавказ, но при новом кавказском порядке жалкие аланы станут рабами настоящих мужчин – тех, кто никогда не смирялся, тех, кто не отрекся от Аллаха. Но – позже, а пока пусть станут чемпионами, пусть обойдут проклятых русских!
* * *Народы похожи на большие футбольные команды. Если раздеть футболистов, невозможно определить, к какой команде они принадлежат, но достаточно одеть группу лиц в униформу, выпустить на поле – и станут биться, не жалея костей. Ни собственных, ни, тем более, костей соперников. А перейдут в другую команду – станут биться вместе с прежними недругами против прежних лучших друзей по клубу.
Так и люди вообще, даже если они формально не футболисты по специальности: они от рождения просто люди, пока не оденутся в свои воспоминания, предрассудки, обычаи, не заговорят на общем наречии – и вот сплоченная группа, готовая воевать не на жизнь, а насмерть. Такой-то бесконечный футбол получается.
Но футболисты играют ради зрителей. А единственным отстраненным зрителем бесконечного чемпионата народов остается Господствующее Божество. Но Оно не болеет ни за одну из команд, Оно остается равнодушно к патриотическим призывам любого национального изготовления. Зато Оно с интересом наблюдает процесс игры сам по себе: то миры – то войны, то союзы – то предательства. И умилительна та серьезность, с которой народы и страны ведут бесконечные игры, та уверенность, что они чем-то отличаются от других, что они – лучше других, что с ними и только с ними – Бог.
Вот только бессильный у них получается Бог, который никак не может как следует помочь своим «избранникам». Никогда бы Оно не согласилось на такую жалкую роль: работать местным божком при каком-то народе и тягаться с небесными коллегами, кто кого перетянет: Божественная Троица единого Аллаха – или наоборот? А то ещё вмешается Брахма…
* * *Вадим не стоял – старался. Ушёл от Жорика назад, Сенька Баконя хорошо дал на ход, Вадим обошел на скорости двоих, увидел, что сбоку режет край Жорик и ударил без подготовки – проверил вратаря.
Мимо. Близко, но мимо. В метре над девяткой просвистел.
Березень задергался в голу, закричал на своих беков:
– Держите Волошу! Заснули?!
Вадим мчал, уходя от Жорика, уже резал по косой в центр, мог при удаче выйти чисто на ворота – но Жорик все-таки успел зацепить сзади, и Вадим покатился по земле.
Судья Спиридонов немедленно выдал Жорику горчичник.
Можно было бы и выгнать сразу, но такой поступок поняли бы неправильно: мол, старается за «Спартак», с первых минут оставил «Зенит» вдесятером. А предупреждение – меньшее, что заслужил Гвахария.
Но все равно на трибунах засвистели.
– Судья куплен!
– Чистый был подкат!
* * *Что интересно в землянах: они имеют глаза, чтобы каждый мог видеть по-своему одну и ту же реальность. Болельщики «Зенита» увидели правильный подкат, фанаты «Спартака» – грубую подножку. И все искренни.
Смотреть объективно способны немногие. И эти немногие неизбежно становятся подозрительными чужаками. А все остальные видят только то, что хотят видеть: «Наши всегда правы!» и «Наших бьют!» Потому и божки им нужны карманные, служебные, свои. А Господствующее Божество, которое видит и судит беспристрастно, им непонятно и чуждо. Такому Божеству люди не молятся, они умоляют божка, который был бы им послушным слугой – вот хоть добывал бы победу в матче. И все остальные желательные им победы.
* * *Вадим катался по траве – переживал боль и одновременно отдыхал после сжигавшего силы рывка.
Отдохнул, поднялся, побежал.
Он таранил снова и снова. Он ещё ни разу не был чемпионом – потому очень хотелось. И сборная маячила, и контракт если не в Италии, то хоть в Австрии. А чувство шептало, что сегодня удастся, что Бог поможет.
Старик Гребень, не чета Вадиму, был чемпионом восемь раз. Но и ему не надоело. Быть чемпионом никогда не надоедает, потому что чемпионство – бездомная бочка: едва выиграл, и нужно начинать сначала. Вчерашний – ты не нужен никому, нужно все время быть чемпионом сейчас!
Гребень и выдал пас-ватерпас. Вадим отрезал сразу двоих зенитчиков и оказался прямо перед воротами. Вратарь ихний дернулся туда-сюда: в ноги бросаться или стоять на линии?! И в результате потерял ворота. Вадим ударил спокойно – потому что наверняка.
* * *Иногда Божество улыбается, глядя на людские старания.
Вот Оно и не удержалось, чуть-чуть подправило мяч, чтобы вместо верного гола он угодил в штангу. Не потому, что захотело помочь «Зениту», а больше – «Алании». Просто забавно наблюдать, как полная уверенность маленького существа сменяется безграничным отчаянием.
Один старается изо всех сил – и напрасно, всё у него выходит мимо. И в футболе, и вообще в жизни. А другому всё даром в руки.
Нет правды на Земле. И не нужно. Слишком скучно было бы, если б по правде и по заслугам. И пусть думают что хотят о Божестве и справедливости. Какое дело Ему до мнений смешных существ. Вот ведь и сами люди не заботятся, что о них думают муравьи, например. Хотя понаблюдать возню в муравейнике им иногда забавно.
А ведь муравьи гораздо ближе к людям, чем люди – к Божеству. Муравьи и люди – существа одного прядка, а с Господствующим Божеством им мериться куда нахальнее, чем пылинке – с Солнцем.
И все-таки… Сколько бы ни сравнивать людей с муравьями, но ведь и ворошить муравейник – не самое почтенное занятие. Ну не то что бы Оно стеснялось – стесняться Ему не перед кем, но все-таки немножко смешно вот так подталкивать мяч в полете. Словно Оно – шаловливое дитя, а не всемогущее Божество.
* * *Вадим ударил спокойно – потому что наверняка.
И мяч со звоном врезался в штангу.
Глазам не верилось: врезался в штангу! Хотя Вадим бил наверняка, вовсе не пытался попасть в самый угол. Наоборот, страховался. С трехметровой близи лишь бы мимо вратаря попасть – тот и шевельнуться не успеет.
После такой непрухи хочется упасть на газон – и не видеть ничего. Никогда больше не играть – ни в мяч, ни даже в городки какие-нибудь.
Он и упал. Потому что пришла мода на раскованность чувств. Кричи, падай, колоти кулаками землю, собственную голову, спины и плечи соратников и друзей – друзья и зрители простят и поймут. Не поймут чувств в себе. Да и картинка телевизионная неинтересная, когда человек в себе.
Упал, покатался по зеленому газону – но через минуту встал успокоенный и затрусил играть дальше.
* * *Не то что бы Оно стеснялось или стыдилось – но получилось неудачно. Вот так же все Его вмешательства, все внезапные порывы совершить чудо оборачиваются такой же неловкостью, таким же ребячеством.
Во-первых, Оно испортило Себе удовольствие: собралось посмотреть, кто кого переборет, чья страсть сильнее, а не убеждаться по мелкому поводу в Своем могуществе. Что Оно доказало? Что самосвал сильнее любого силача? Никому и не интересно смотреть борьбу силача с самосвалом.
И так ведь во всем: все борения интересны тем, что исход их неясен. В этом смысле вся Вселенная – словно огромный стадион. А станет Оно вмешиваться со Своим всемогуществом, всякий интерес сразу пропадет. Все равно что заглянуло бы Оно в казино и принялось бы останавливать шарик на нужной цифре: скучнейшее занятие получилось бы – не лучше чем театр.
Во-вторых, интересный момент – насчёт стыда. Некого Ему стыдиться – и это замечательно. Но как живут планетяне, которым приходится все время считаться – с окружающими, с их разнообразными мнениями? Сделал – и думай, как на тебя посмотрят, одобрят или не очень? Жуть! И никакой свободы.
Ну пусть они там и толкаются, раз Оно попустило им расплодиться. Зато тем полнее чувствует Оно Свою свободу – по контрасту.
* * *Денис всегда болел за «Зенит» – с детства. И даже в такой игре, когда победа ничего не меняет, все равно хотел, чтобы «Зенит» выиграл. Поэтому в миг перед неотвратимым голом давление у него подскочило, адреналин выплеснулся – а когда мяч врезался в штангу и отскочил, наступило блаженное расслабление, которое и называется счастьем. И он даже успел подумать, что это он – да-да, именно он! – своим страстным желанием отклонил мяч в штангу. Потому что даны ему Богом особенные способности и постепенно начинают проявляться.
И надо ж было в этот самый момент заглянуть отцу!
