Жан-Мари-Гюстав Леклезио - Путешествия по ту сторону
Да... да.
И одевается, не успев даже как следует обсохнуть. Аллигатор Баркспротягиваем ей сигареты. Она качает головой.
Аллигатор Барксзакуривает сам и передает пачку остальным. Веет теплый ветерок, солнце не спеша садится в море. Мы сидим кружком вокруг Найи Найи, которая, склонив голову набок, расчесывает свои длинные волосы. Ее голубая рубашка вся намокла.
Жили-были однажды... — начинает Найя Найя.
Мы все обожаем слушать сказки. Любим их больше всего
на свете. Какие-то дурацкие сказки, несерьезные, нелепые, без начала и конца — их рассказывает нам Найя Найя иногда, когда она в настроении после хорошего путешествия. Она никогда не рассказывает ни грустных сказок, ни поучительных, ни сказок с плохим концом. Просто плетет небылицы, не задумываясь, то и дело забывая, на чем остановилась.
Сегодня она рассказывает про морского жучка; у него было двенадцать детишек, и он хотел узнать, что такое соляные копи. Мы курим и слушаем сказку. Сурсум Корда (он у нас ученый, пишет диссертацию на какую-то там мудреную тему) все время задает вопросы, а мы на него шикаем. Больше всех любят сказки Аллигатор Баркси Луиза. Ну вот, и когда морской жучок и его двенадцать детишек выбрались на берег и увидели соль, горы ослепительной соли и огромные бульдозеры, которые сгребали ее гигантскими лопатами, они даже немного испугались. «Зачем им это?» — спросили детишки. «Дело в том, — сказал морской жучок-папа, — что люди не живут, как мы, в воде, а в их воздухе нет соли». Когда Найя Найя рассказывает сказку, она тоже растворяется. Говорит, говорит, каким-то странным, ломким голосом, псе тише и тише, а голос все ниже и ниже, и нам приходится пододвигаться к ней, чтобы расслышать. Да еще эти автомобили на шоссе над пляжем все время гудят, ревут, скрипят [55] тормозами. Ну вот, морской жучок и его двенадцать детишек добрались до кучи соли ползком, чтобы их не заметили. Морские жучки никогда не видели людей и понятия не имели, как они выглядят. Правда, однажды один морской жучок попался в сеть. Рыбаки, брезгливо скривившись, выбросили его обратно в море. С тех пор тот морской жучок заважничал. «Эти люди, — говорил он, — просто трусы, любого пустяка боятся. У них большие круглые головы, багровые лица и длинные плавники с кистями на концах». А между тем солнце было уже низко над горизонтом и поднимался туман. Все стало серо-розовым и подернулось дымкой. Найя Найя рассказывает свою сказку, не глядя на нас. Она смотрит поверх наших голов на заходящее солнце. У Аллигатора Баркса сжимается сердце: он чувствует, что Найя Найя вот-вот уплывет вместе с солнцем; лицо ее стало совсем белым, а черные волосы — пушистыми и серыми, как облака. Ну так вот, морской жучок подполз к самому большому экскаватору, и все его детишки — за ним. А в кабине сидел человек. У него и вправду была круглая голова, покрытая желтой каской, и ужасно смешные плавники. Его машина черпала соль огромным совком и ссыпала ее неподалеку. «А что же мы. будем делать, когда они вычерпают из моря всю соль?» — спросил один из детишек. «Придется ходить за ней туда, где они ее прячут», — отвечал морской жучок-папа. «А где они ее прячут?» — не унимались детишки. «Это мы скоро узнаем», — успокаивал их папа. Они ждали долго-долго — как мы здесь на пляже, — и вот наконец солнце коснулось краем воды — как сейчас — и по небу поплыли серые и розовые облака. Тогда человек в желтой каске выключил мотор и вышел из кабины. И пошел. Потом он достал мешочек, сделанный из прозрачного пластика, и насыпал в него несколько пригоршней соли. «Вот видите, — сказал морской жучок- папа, — он насыпал соли в свой мешок и сейчас понесет ее к себе домой, значит, надо пойти за ним — и мы узнаем, где люди прячут соль. Все очень просто». И морские жучки поползли вслед за человеком. Он шел по узкой дорожке, пролегавшей через соляные копи. К счастью, было уже совсем темно, и никто не замечал морских жучков. Наконец они вслед за человеком доползли до деревни, и человек открыл дверь низенького рыбачьего домика. Найя Найя рассказывает, неотрывно глядя на солнце, часть которого уже скрылась за горизонтом, и два оранжевых пятна пляшут в ее черных глазах. Аллигатор Барксопять закуривает: когда Найя Найя [56] рассказывает сказку, он всегда немного волнуется — а вдруг она не доскажет до конца? Но тем временем морской жучок и все его детишки заползли в домик человека в желтой каске. Вслед за ним они спустились по винтовой лестнице, которая вела в подвал. Внизу под домом был целый лабиринт, и человек нарисовал на стенах стрелки, чтобы не заблудиться. Наконец он вошел в большой зал — или пещеру — и опорожнил свой мешок на кучу соли. «Вот где они прячут соль, детки, — сказал морской жучок-папа. — Запомните это место. Когда они вычерпают всю соль из моря, мы придем за ней сюда». «А как же человек в желтой каске?» — испугались детишки. «Ничего, — сказал папа, — мы насыпем вместо соли белого песочка». Солнце уже почти закатилось. Темнота быстро сгущается над морем, над пляжем, камни совсем остыли. Тонкий силуэт Найи Найи тонет в голубоватой дымке, ее низкий голос упал до шепота. Нас постепенно окутывает сон. Луиза и Леон вытягиваются на холодной гальке и закрывают глаза. Аллигатор Баркссмотрит на море, на рыбачью шхуну, которая медленно движется вдоль берега под глухой стук мотора. Ну вот, а морские жучки вернулись в соляные копи, было уже совсем темно, и они еле-еле нашли дорогу к морю. Чтобы не растерять своих детишек, морской жучок-папа все время свистел. Долго ползли они среди соляных гор. А потом с самого утра сбрасывали в море соль, которую люди вычерпали. «Мы должны приходить сюда по очереди, — решили они, — все, даже рыба-луна, самая ленивая из рыб. Надо же вернуть соль в море». И с тех пор люди в желтых касках ломают себе голову: почему каждый день они черпают соль из моря, а каждую ночь соляные горы становятся ниже? Наверное, это птицы воруют соль, думают они. И ничего не могут поделать — запасы соли в их подвалах и пещерах тают день ото дня. А иногда у их супа бывает странный привкус, и на зубах хрустит песок... Сказка и впрямь не досказана, а голос Найи Найи все слабеет, легкий ветерок и плеск волн заглушают его. Ну вот, теперь и мы растворяемся, засыпая.
[57]
Я понял наконец:я просто слышу песню, просто вижу цветок,о, лишь бы они никогда не увяли!
[58]
Найя Найя отправляется на солнце. Найя Найя теперь уже не просто змейка, а почти пернатый змей. Она выбирает среди волнорезов бетонную плиту, чуть наклонно уходящую в море, раздевается и вытягивается под солнечными лучами. Отправиться на солнце можно лишь в те дни, когда оно окутано дымкой. Лучи проделывают отверстия, ярко белеющие меж облаков, солнце не такое жестко-круглое, как в ясные дни, его очертания теряются, оно словно разбито на куски и разливает в воздухе странный рассеянный свет. Как оно красиво в такие дни!
Найя Найя не сразу уходит на солнце. Она долго лежит на бетонной плите, и солнечные лучи нагревают ее черный, блестящий купальник. И вот мало-помалу ее начинает затягивать в белое отверстие меж облаков. Бетонная плита мягко оседает под ней, тело становится легким-легким, парит в воздухе, плывет сквозь дымку прямо к солнцу.
Найя Найя уже высоко, она похожа на огромную птицу, которая описывает в воздухе круги, широко раскинув крылья. Ослепительный свет, струящийся меж облаков, притягивает ее, поднимает все выше, словно на невидимых нитях. Невозможно противиться солнечному свету, так он силен. Солнце — это большой шар, наполненный легким газом, он плавает в белом тумане, медленно поднимаясь вверх. Чтобы добраться до него, нужно время. Нужно плыть часы и часы, неотступно преследуя этот ослепительный шар. И видеть только его — если что-то отвлечет тебя, можешь упасть. Поэтому Найя Найя уходит на волнорез: знает, что никому не придет в голову искать ее здесь. Лишь два-три старика удят рыбу на соседних волнорезах, застыв в не- [59] подвижности, чуть склонившись над морем, сжимая в руках свои удочки.
Оказавшись на солнце, в первый момент ты ничего не видишь: все вокруг бело, словно бескрайнее поле, покрытое снегом. Но под ногами что-то теплое и мягкое: мельчайший песок или очень сухая земля. И нигде ни капли воды. Ты летел сквозь туман и слой облаков, а здесь воздух чистый- чистый, словно тоже белый — и ни малейшей тени. Солнце — огромный диск, арена или круглый песчаный пляж, но без воды. Немного похоже на пустыню Гоби или на Мертвое море, только гораздо красивее. Поверхность совершенно ровная, ни холмов, ни оврагов, чистейший белый песок. Нигде ни деревца, ни кактуса, ни былинки; весь огромный диск засыпан песком — белым, теплым. Уже через несколько минут глаза привыкают к свету; Найя Найя открывает их и смотрит вокруг. Потом встает и идет, медленно ступая по ослепительно белому песку. Как приятно идти! Здесь, на солнце, — совсем не то, что на земле: ты становишься невесомым, идешь легкий-легкий, словно сам стал туманом или облаком. Здесь можно долго идти, не зная устали. Края солнечного диска белее, чем середина, высокие языки прозрачного пламени встают над горизонтом. Тепло поднимается от песка, Найя Найя чувствует, как оно течет по ее ногам, растекается по всему телу. Словно наэлектризованные флюиды согревают ее, тепло доходит до головы, шевелит волосы. Она смотрит на свои руки; ничего удивительного: ладони тоже стали белыми и светятся изнутри, пальцы так и искрятся, ногти поблескивают, как маленькие лампочки.
