Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

Сейчас двойняшки были предельно сосредоточены: они смотрели, как гигантский дом на берегу Атлантического океана покрывают свежей кровельной дранкой, чистят струей песка, красят. Мансардные окна подверглись реставрации, печную трубу сложили заново. Каминная ниша преобразилась.

Девушки были сами не свои до всякой старины. Их спальня выглядела как приблудная странница, которую из жалости взял к себе этот стандартный дом. В тринадцать лет близнецы содрали со стен вызывающе цветастые обои, отнесли кукол и мягкие игрушки на благотворительную распродажу и объявили, что устраивают у себя музей. В настоящее время главным экспонатом был старый вольер для птиц, где помещалось множество пластмассовых распятий, поставленных на вязанную крючком салфетку, которая прикрывала небольшой столик, полностью заклеенный стикерами с надписью «Hello Kitty».[13] В отделке их комнаты использовался только белый цвет. Такая спальня подошла бы сестрам дез Эссент.[14]

На улице заурчали снегоуборочные машины. Утро обещало быть ясным и ослепительно солнечным. Когда по экрану побежали заключительные титры четвертой передачи из цикла «Этот старый дом», близняшки выпрямили спины, потянулись и выключили телевизор. Одетые в купальные халаты с восточным рисунком, они постояли у окна, щурясь от солнца, и поглазели на Серафина Гарсию (сколько они себя помнили, он орудовал либо газонокосилкой, либо снегоочистителем), который расчищал подъездную дорожку. Завидев их, он помахал. Они помахали ему в ответ.

Тут зашевелились родители, но сестры знали, что это вовсе не предвещает их скорого подъема. По выходным Эди и Джек любили понежиться в постели. Накануне они славно повеселились в клубе «Онуэнция»; двойняшки слышали, что входная дверь хлопнула около трех часов ночи. («Все шиворот-навыворот, да? — в который раз сказала Джулия Валентине, — Это они должны о нас беспокоиться, ты согласна?») Как всегда по субботам, сестры принялись печь блинчики. Обычно они готовили целую стопку, чтобы Эди с Джеком могли, если будет аппетит, положить себе сколько душе угодно и разогреть в микроволновке. Джулия замешивала тесто, а Валентина, стоя у плиты, отливала бледно-желтые кругляши и наблюдала, как у них внутри набухают и лопаются воздушные пузыри. Ей нравилось переворачивать блинчики, подбрасывая их над сковородой. Она сделала пять штук для себя и пять для Джулии. Джулия сварила кофе. Позавтракали они за кухонной стойкой, среди африканских фиалок, рядом с банкой для печенья, сделанной в виде фигурки гнома.

После завтрака близнецы вымыли за собой посуду. Теперь можно было переодеться в джинсы и фуфайки с капюшоном и надпечаткой «Бейрат». (Так назывался местный колледж. Сестры проучились там один семестр, а потом заявили, что не желают впустую тратить время и отцовские деньги. Это было уже третье учебное заведение, где они недоучились. Сначала обе прошли по конкурсу в Корнелл; во втором семестре Джулия перестала ходить на лекции, а когда ее отчислили, Валентина вернулась домой вместе с сестрой. В университете штата Иллинойс они сдали летнюю сессию, но осенью Джулия отказалась приступать к занятиям.) По дорожке торопливо прошагал почтальон, который опустил корреспонденцию в дверную щель. Кипа почтовых отправлений с глухим стуком упала на пол в прихожей. Близнецы устремились туда.

Джулия схватила все сразу и начала метать печатную продукцию на обеденный стол.

— «Гончарный круг», «Упаковочные коробки и емкости», университетский справочник, «Антропология», маме какое-то письмо… и нам письмо?

На имя сестер почта приходила крайне редко; всю свою переписку они вели через интернет. Валентина взяла у Джулии толстый конверт. Взвесив его на ладони, она оценила качество бумаги. Джулия выхватила письмо у сестры. Они переглянулись.

— Из какой-то адвокатской конторы. Причем из Лондона.

Близнецы ни разу не бывали в Лондоне. Они вообще не выезжали за пределы Штатов. Лондон был родным городом их матери, но ни она, ни Джек не распространялись на эту тему. Эди давно стала американкой — она адаптировалась, точнее, почти адаптировалась; семья Пул жила в том пригороде Чикаго, который со дня своего основания претендовал на звание островка Англии. Близнецы замечали, что у Эди частенько прорезался акцент, когда она злилась или старалась произвести впечатление.

— Вскрывай, — поторопила Валентина.

Пальцы Джулии разорвали плотный клапан. Она подошла к окну гостиной, и Валентина последовала за ней по пятам. Остановившись за спиной сестры, Валентина опустила подбородок ей на плечо и обхватила за талию. Со стороны они сейчас напоминали двуглавую девушку. Джулия подняла письмо повыше, чтобы Валентине было лучше видно.

Джулии и Валентине Пул

Пембридж-роуд, дом 99

Лейк-Форест, II, 60035 США

Уважаемые

Джулия и Валентина Пул!

С прискорбием извещаю вас о смерти вашей тетушки, Элспет Элис Ноблин. Хотя вы с нею никогда не встречались, ей была небезразлична ваша судьба. В сентябре минувшего года, узнав о своей тяжелой, неизлечимой болезни, она составила новое завещание. Копия указанного документа прилагается. Вы наследуете ее имущество, за вычетом уплаты по долговым, налоговым и иным обязательствам; иными словами, все свое состояние она завещала вам, за исключением небольших сумм, завещанных родным и близким, а также благотворительным организациям. Вы сможете вступить в права наследства по достижении двадцати одного года.

Завещанное имущество может наследоваться вами при соблюдении нижеследующих условий.

Госпожа Ноблин являлась собственницей квартиры в Лондоне, расположенной по адресу: Вотреверс-Мьюз, Хайгейт, дом номер шесть. Дом примыкает к Хайгейтскому кладбищу со стороны Хайгейт-Вилледж; это весьма живописный район Лондона. Согласно воле завещательницы, вы сможете продать эту квартиру не ранее того, как обе проживете там в течение одного года.

По условиям завещания, никакая часть наследуемого имущества не может быть передана во владение сестре госпожи Ноблин, Эдвине, а также мужу Эдвины, Джеку (то есть вашим родителям). Кроме того, Эдвине и Джеку Пул запрещается входить в квартиру и обследовать находящееся в ней имущество.

Убедительно прошу уведомить меня, согласны ли вы принять наследство госпожи Ноблин на этих условиях. Если у вас возникнут какие-либо вопросы по поводу вышеизложенного, я всегда к вашим услугам.

Душеприказчиком госпожи Ноблин является Роберт Фэншоу. При условии принятия вами наследства вашей тетушки он будет вашим соседом, поскольку занимает квартиру этажом ниже. Господин Фэншоу сможет оказать вам содействие в делах, связанных с получением наследства.

С почтением,

Джулия и Валентина переглянулись. Джулия схватилась за следующую страницу. Как ни странно, почерк был разительно схож с почерком Эди.

Здравствуйте, милые Джулия и Валентина!

Надеялась, что смогу с вами познакомиться, но теперь это желание стало несбыточным. Полагаю, вы удивитесь, что я завещала свое скромное имущество не вашей матери, а вам. Основная причина такова: я возлагаю на вас определенные надежды. Хочу посмотреть, как вы распорядитесь наследством. Мне думается, это будет интересно, а может быть, даже увлекательно.

С вашей матерью мы не общаемся вот уже двадцать один год. Она, если пожелает, расскажет вам, почему так случилось. Возможно, условия завещания покажутся вам излишне жесткими; боюсь, вам придется сделать выбор — принимать их или не принимать. У меня нет намерения вносить разлад в вашу семью. Я просто пытаюсь защитить свою историю. Смерть плоха тем, что она как будто стирает человека с лица земли. А еще она плоха тем, что не позволяет увидеть дальнейший ход событий.

Надеюсь, мои условия все же будут приняты. Отрадно создавать, что на свете есть вы. Не знаю, повлияет ли это на ваше решение, но квартира у меня довольно просторная, в ней много любопытных книг, а Лондон — фантастический город (хотя, конечно, очень дорогой). Ваша мать пишет, что вы забросили учебу в колледже, но много занимаетесь самообразованием; в таком случае вам здесь очень понравится.

Независимо ни от чего, желаю вам счастья.

С любовью,

В конверте были и другие листки, но Джулия, не читая, бросила их на стол и закружилась по комнате. Валентина примостилась на спинке кресла и следила, как Джулия огибает кофейный столик, диван, потом плывет в столовую и там тоже ходит кругами. «Лондон», — повторила про себя Валентина. Огромный, сумрачный образ, даже само название похоже на кличку большого черного пса. Джулия остановилась, обернулась и со смешком обратилась к Валентине: