Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2012)
— Мило, очень мило, — сказала она критическим тоном. — Ты можешь позволить себе ходить в джинсах. А что, юбки ты не нашла?
— Мне хочется в джинсах.
— И свитер совсем недурной. А где купила? И сколько заплатила?
Я назвала магазин на одной из центральных улиц, назвала цену.
Тетя удрученно покачала головой:
— Тебе надо учиться экономить деньги. Здесь в магазине по соседству ты могла бы купить точно такие же за полцены.
Учиться экономить деньги? Да я всю жизнь только и делала, что экономила! Но “точно такие же за полцены” были такие, да не такие. Как я объясню тете Франци, что я купила самые “правильные”, “нормальные”, возвращающие мне свободу и самоуважение. Такие, конечно же, стоят дороже.
— Не понимаю, откуда у тебя такие расточительные привычки.
Деньги были выданы мне тетей Франци, а потому я покорно сказала, что впредь буду бережливее.
Я и позже покупала кое-какие вещи, но мучиться из-за одежды и даже думать о ней я полностью перестала.
Никаких знакомств, кроме родственников, в Лондоне у меня не было. По наивности я в начале и судила по ним об англичанах вообще, не зная еще, что они, иммигранты из Австрии, куда англичанистей любого англичанина. И меня сразу, так же как их безоблачное благополучие, поразил их англичанский снобизм.
На третий или четвертый день по приезде в супермаркете, куда меня послали специально для ознакомления, я долго вертела в руках какую-то банку, пытаясь понять, что на ней написано. Ко мне подошел чернокожий юноша и начал что-то объяснять. “Не понимаю”, — правдиво ответила я. Он улыбнулся и поманил меня пальцем. В углу зала стояли несколько столиков, юноша сел за один и знаками предложил мне сделать то же. Я подошла и села. Как мы объяснялись, я уже не могу себе представить (словарь, впрочем, был при мне), но мы познакомились, я узнала, что он с Ямайки, студент Лондонского университета по имени Лерой, изучает философию. Тут выяснилось, что он говорит по-французски, все упростилось. Парень был симпатичный, но мне надо было возвращаться. Наскоро рассказав ему о себе и дав тетин номер телефона, я побежала домой. И в тот же вечер Лерой позвонил. На звонок ответила Франци.
— А кто ее просит? — спросила тетя в телефон, высоко подняв брови. — Лерой? Какой Лерой?
— Это ко мне, — сказала я.
(Кстати, с ней и с Фрицем мы кое-как объяснялись по-польски, язык они знали плохо и все время норовили перейти на немецкий. Я не поддавалась.)
Лерой пригласил меня на дискотеку. Я очень любила танцевать, а тут на настоящей дискотеке, в Лондоне! Договорились встретиться в десять, погулять, дискотека начиналась в одиннадцать.
— Что за Лерой, откуда взялся? Ты уверена, что это подходящее для тебя знакомство?
А почему бы и нет? Тете не понравился его акцент. “Бог его знает, в какой школе он учился”. “Правильная” школа — это частная школа, как на смех называющаяся “public school”. Только такая школа дает правильный, пристойный акцент. И только с такими людьми мне следует общаться (свой акцент, отнюдь не правильный, не говоря уж о моем, она почему-то не учитывала). А уж когда она узнала, что я познакомилась с ним только сегодня, и где − в супере! — она чуть в обморок не упала. Ямаец! Черный! Вдобавок моложе меня лет на пять!
Учти, говорила мне тетя, настоящий англичанин никогда не станет знакомиться на улице, в магазине, в электричке — никогда! Даже не заговорит, и с ним не следует заговаривать, это не принято. Он может и вообще не ответить. Англичанин знакомится только тогда, когда его “представляют”.
Ничего мои родичи не понимали в английской жизни тех дней. Заснобились в своем окаменелом представлении об английских обычаях и мне пытались внушить то же.
И совершенно напрасно. Наилучшим источником моих знакомств была как раз электричка, которой я пользовалась почти каждый день. А где еще я могла знакомиться с англичанами? Тетин круг общения составляли такие же, как она, пожилые иммигранты. Люди всё почтенные и достойные, но мне не хватало терпения и интереса докапываться до их достоинств.
А в тесном, прокуренном вагонном отсеке разговоры завязывались спонтанно. Англичане, самые настоящие, и сами заговаривали со мной, и на мои подступы к разговорам отвечали охотно. И с некоторыми знакомство продолжалось. Тетя, мужественно придерживаясь “английских” обычаев, никогда больше не выражала своего мнения о моих новых знакомых и их разнообразных акцентах, только слегка поджимала губы и демонстративно молчала.
Зато когда я познакомилась с лордом — настоящим! Потомственным! Заседавшим в палате лордов! Владельцем наследственного замка, вассалов и угодий, которые ему давно уже не принадлежали. Когда я познакомилась с лордом...
Лорд Фоли был полунищий музыкант, кое-как державшийся на поверхности благодаря небольшим деньгам, которые платила палата лордов. Что он лорд, выяснилось далеко не сразу. И познакомилась я с ним самым неподобающим образом. Случилось так, что на выходе из подземки меня вдруг подсек сзади под коленки какой-то большой предмет. Удар был несильный, но от неожиданности колени мои подогнулись, и я грохнулась на асфальт. Мужчина, тот самый, который нечаянно задел меня своим гитарным футляром, помог мне встать, и тут обнаружились размеры катастрофы. Как на грех, я была в тот день в юбке и в чулках, к тому же черных. На обоих чулках, вверх и вниз от колен, бойко бежали широкие светлые дорожки. Верхние скрылись под короткой юбкой, а нижние добежали до туфель и ушли в них. Мужчина удрученно извинялся, но вдруг глянул на мои ноги и залился веселым смехом. А мне было не до смеха — как добираться домой в таком непристойном виде? И колени, расквашенные об асфальт, начинали щемить и гореть.
Лорд повел себя по-лордовски. Не просто посадил меня в такси — сама бы я ни за что не взяла такси, это же до тетиного пригорода целое состояние, даже электричка шла туда четверть часа, — а довез меня до дома, и вышел из такси (и почему-то отпустил его), и проводил меня вверх по лестнице в мою комнату, и уже собрался мазать йодом мои разбитые коленки, когда в комнату вошла тетя Франци. При виде молодого человека с длинными волосами и густой нечесаной бородой, стоящего на коленях перед моими голыми ногами, черты тетиного лица сложились в скандализованную гримасу, но тут молодой человек заговорил, объясняя, что случилось. Тетины черты словно медом смазали. А уж когда он поднялся с пола, представился как Эдвин Фоли и протянул ей при этом свою визитку — тут уж тетя вся расплылась в благожелательности. На визитке стояло: Эдвин Лео Бенедикт, лорд Фоли.
Теперь ты видишь, что такое настоящее английское воспитание, объясняла она мне позже, после чаепития (сэр Эдвин прилежно ел все, что стояло на столе), когда гость распрощался и ушел (на станцию электрички, бедняга; у него едва хватило денег на билет). Теперь ты понимаешь, что дает человеку хорошая школа: стоит ему открыть рот — и все уже знают, с кем имеют дело.
— Стоит ему открыть рот — и посыплется град ругательных слов.
— Да! — умиленно подтвердила тетя. — Это такая их аристократическая манера. Чтобы снизить излишнюю эмоциональность. Чтобы звучало по-простецки. Они все так.
— А! — сказала я. — Я уже много английских ругательств знаю. Теперь буду их употреблять, для аристократизма!
На это тетя даже реагировать не стала, только смерила меня холодным взглядом “вдоль носа”, как говорят те же англичане.
Разумеется, сэр Эдвин был для меня подходящим знакомством, не то что бедный черный Лерой. И не менее подходящим было знакомство с баронессой Галатеей. Баронство ее было, правда, немного неясное, по мужу, прибалтийскому барону, который уже не мог ни подтвердить, ни отрицать. Во всем же остальном это была истинная аристократка. Она-то не боялась одеваться как хотела, не оглядываясь ни на моду, ни на “правильность”. Корсет стягивал ее солидную фигуру, создавая ей некоторое подобие талии, с пышных бедер струились многочисленные складки юбок, расшитых золотыми узорами. Поверх всего баронесса носила нечто вроде старинного камзола с галунами. Из-под него пенилась рюшами и оборками шелковая блуза. Гремучие браслеты покрывали руку от запястья до локтя. Правда, все это было слегка пообтершееся и поблекшее, но Галатея ведь и сама про себя говорила с гордостью: “Я — музейный экспонат”.
— Красиво, — сказала я ей. — Похоже на цыганский наряд.
— О, во мне много разных кровей, и цыганская тоже есть.
