Маделин Уикхем - Помнишь меня?
Лекси Смарт, руководитель отдела продаж напольных покрытий.
Земля словно ушла из-под ног.
— Лекси? — встревожилась Николь. — Вы очень побледнели.
— Посмотрите. — Я протянула ей визитку, стараясь не впасть в истерику. — На моей визитке написано «руководитель отдела». Это же почти директор! Как у меня может быть такая должность? Я всего год проработала! Мне даже бонус не начислили!
Дрожащими руками я засунула карточки за обложку записной книжки и продолжила раскопки в сумке. Мне необходим мой телефон. Я должна позвонить друзьям, родственникам, кому-нибудь, кто в курсе того, что происходит…
Вот он.
Ультрасовременная незнакомая модель, идеально гладкий, элегантный корпус. Такого телефона я не помнила, однако он оказался очень простым в использовании. Новых сообщений на автоответчике не оказалось, зато была непрочитанная эсэмэска. Открыв ее, я ошарашенно уставилась на крошечный экран:
Задерживаюсь. Позвоню как смогу. Э.
Кто такой Э.? Я напрягала память, но не вспомнила ни одного знакомого, чье имя начиналось бы с этой буквы. Кто-то новый на работе? Я открыла полученные ранее сообщения, и первое же из них оказалось от этого Э.:
Это вряд ли. Э.
Может, Э. — моя новая подруга?
Ладно, изучать сообщения буду позже. Сейчас мне необходимо поговорить с кем-нибудь, кто сможет вразумительно объяснить, что произошло в моей жизни за последние три года. Я нажала скоростной набор номера Фи и подождала ответа, барабаня ногтями.
«Здравствуйте, вы позвонили Фионе Роупер, пожалуйста, оставьте сообщение».
— Привет, Фи, — сказала я, едва прозвучал сигнал. — Это я, Лекси. Слушай, я представляю, как это прозвучит, но я попала в аварию. Теперь я в больнице и… Понимаешь, мне необходимо с тобой поговорить. Это очень важно. Набери меня, пожалуйста! — После этих слов я сложила телефон. Николь укоризненно накрыла его рукой.
— Здесь нельзя пользоваться сотовыми, — предупредила она. — Но можно звонить по городскому. Я принесу вам трубку.
— Хорошо, — кивнула я. — Спасибо.
Я собиралась прочитать все полученные сообщения, когда в дверь постучали и вошла другая медсестра, неся два пакета.
— Ваша одежда. — Она положила пакеты на кровать. Я открыла первый, вытащила темные джинсы и уставилась на них. Что это? Талия слишком высокая, и джинсы… чересчур обтягивающие, просто как колготки. Как под них сапоги влезут?
— «Семь для всего человечества»,[8] — прочитала Николь, подняв брови. — Прелесть какая!
Семь для кого?!
— Хотела бы я такие джинсы. — Она с вожделением погладила штанину. — Но две сотни фунтов за пару…
Сколько? Двести фунтов за штаны?!
— А вот ваши украшения, — добавила вторая медсестра, протягивая прозрачный пакет. — Все пришлось снять перед сканированием.
Еще не отойдя от джинсового шока, я взяла полиэтиленовый пакет. Обычно я редко ношу украшения, разве что серьги из «Топшопа» и бижутерию от «Свотч». Чувствуя себя ребенком с рождественским носком после визита Санта-Клауса, я сунула руку в пакет и вытащила оттуда спутанный золотой клубок. Дорогой на вид браслет чеканного золота, такое же ожерелье — видимо, комплект — и часы.
— Ух ты, красивый. — Я осторожно провела по браслету пальцем, затем снова сунула руку в пакет и извлекла две серьги-подвески. В золотую паутину угодило и кольцо, которое мне удалось освободить через пару минут тщательного распутывания всевозможных узелков.
В комнате одновременно судорожно вздохнули все имевшиеся дамы. Послышался чей-то прерывистый шепот:
— Боже мой!
На моей ладони оказалось золотое кольцо с огромным сверкающим солитером — такие можно увидеть в кино, в фильмах про восточные сокровища. Еще их выкладывают на темно-синий бархат витрин ювелирных магазинов без ярлычка с ценой. Я с трудом отвела взгляд от радужно сияющего чуда и увидела, что обе медсестры пялятся на него как завороженные.
— Эй! — неожиданно воскликнула Николь. — Тут еще что-то. Дайте руку, Лекси… — Она перевернула пакет и постучала его по ребру. На мою ладонь с легким шорохом выпало узкое гладкое золотое кольцо.
Обручальное. У меня запылали уши.
— Так вы, получается, замужем! — радостно воскликнула Николь.
Нет. Невозможно. Уж этого из меня никакая амнезия не выдавила бы! Инстинкт бы подсказал, верно? Я вертела кольцо в ставших неловкими пальцах, ощущая попеременно то жар, то озноб.
— Так и есть, — кивнула вторая медсестра. — Вы замужем. Разве вы не помните, милая?
Я тупо покачала головой.
— Вы забыли собственную свадьбу? — ужаснулась Николь. — А мужа, мужа помните?
— Нет. — Я в панике подняла глаза. — Не вышла же я замуж за Лузера Дейва?!
— Не знаю, не знаю… — хихикнула Николь, но тут же прикрыла рот ладонью. — Извините, но у вас такой испуганный вид… Не знаешь, как имя супруга этой дамы? — спросила она другую медсестру, но та лишь отрицательно покачала головой:
— Нет, к сожалению. Ее привезли не в мою смену. Но я точно знаю, что муж у нее есть.
— Посмотрите, на кольце гравировка! — воскликнула Николь, взяв у меня кольцо и повертев его в пальцах. — А.С. и Э.Г., 3 июня 2005 года. Скоро ваша вторая годовщина. — Она протянула кольцо мне. — Это вы?
Я часто дышала. Это правда. Это практически вырезано на скрижалях, раз выбито в цельном золоте.
— Я — А.С., — сказала я наконец. — Алексия Смарт. Но я понятия не имею, кто такой Э.Г.
Таинственный «Э.» с мобильного телефона, вдруг поняла я. Это муж посылал мне эсэмэску.
— Слушайте, мне бы холодной водички… — Ощущая головокружение, я шатаясь побрела в ванную. Плеснув в лицо водой, вцепилась в край холодной эмалированной раковины и уставилась на свое сногсшибательное знакомое-незнакомое отражение. Может, это все же грандиозная мистификация? Или у меня галлюцинации?
Мне двадцать восемь, у меня идеальная голливудская улыбка, сумка «Луи Вуиттон», должность руководителя отдела и законный муж.
Как, черт побери, мне это удалось?!
ГЛАВА 4
Эдвард. Этан. Эррол.
Прошел час, но я по-прежнему пребывала в шоковом состоянии, недоверчиво поглядывая на свое обручальное кольцо, сверкавшее на прикроватной тумбочке. У меня, Лекси Смарт, есть муж! Но я не чувствую себя достаточно зрелой для брака!
Эллиот. Эмон. Эгберт.
Фу Господи, только бы не Эгберт!
Я обшарила луивуиттоновскую сумку. Тщательно просмотрела дневник. Пробежала список сохраненных в мобильном номере. Однако я так и не нашла упоминания об обладателе загадочного инициала. А ведь могла бы и помнить имя собственного мужа. Уж что-что, а это должно быть врезано в память.
Дверь открылась, и я напряглась, отчего-то ожидая, что войдет он. Однако влетела мать, красная и всклокоченная.
— У этих дорожных инспекторов просто нет сердца! Стоило двадцать минут пробыть у ветеринара, как…
— Мам, у меня амнезия, — с ходу оборвала я ее. — Я потеряла память. Я не помню огромного отрезка своей жизни. Я ошарашена, я почти в прострации от всего этого…
— Да, медсестра что-то говорила. — Мама на секунду встретилась со мной взглядом, но тут же отвела глаза. Она вообще с трудом выдерживает прямой взгляд и старательно избегает визуального контакта. В юности я от этого очень расстраивалась, но сейчас воспринимаю как одну из маминых причуд вроде той, что она патологически не способна правильно запомнить названия телепрограмм, даже если ее двадцать раз поправить, что мультсериал называется «Симпсоны», а не «Семейство Симпсон».
Усевшись на стул, мать сняла куртку.
— Я отлично понимаю, каково тебе сейчас, — заявила она. — У меня самой память ухудшается день ото дня. Вот недавно…
— Мам… — Я глубоко вздохнула, стараясь не сорваться на крик. — Ты не можешь понимать, что я чувствую. Это совсем не то, что забыть, куда ты положила ключи. Я словно потеряла три года жизни! Я ничего не знаю о себе сегодняшней! Я иначе выгляжу, у меня совершенно другие вещи, какие-то кольца, явно принадлежащие мне… Слушай, мне необходимо кое-что выяснить. — Мой голос зазвенел от волнения. — Мам, я что, правда замужем?
— Разумеется, ты замужем! — воскликнула мать, явно удивленная вопросом. — Эрик будет здесь с минуты на минуту, я же тебе говорила!
— Эрик — мой муж? — вытаращила я глаза. — Я думала, ты говоришь о собаке.
— О собаке? — Мама приподняла брови. — Господи, детка, ты действительно здорово ушибла головку!
Эрик. Я мысленно вертела это имя так и этак. Мой муж Эрик…
Ничего не чувствую. Имя не вызывало никаких ассоциаций — ни плохих, ни хороших.
«Я люблю тебя, Эрик. Я почитаю тебя своим телом, Эрик».[9]
Я прислушалась к реакции упомянутого тела. Ведь должно же оно как-то реагировать? Может, взыграют наконец мои гормоны? Однако организм предпочел тупо промолчать.
