Борис Мишарин - Ангел возмездия
«Хороша-а-а», — прошептала она, усмехаясь и окидывая взглядом свое абсолютно голое тело, лежащее в вычурной позе. Слезы сами катились из ее счастливых глаз, смешиваясь на подбородке с кровью.
Ее любимый Коленька был рядом, но чувство близкой разлуки не исчезало, засев где-то в глубине и притупившись, оно постоянно давало о себе знать небольшими всплесками все последующие дни. А пока Лена об этом не задумывалась — бывает, приснится такая чушь, от которой не сразу и отойдешь.
Силы постепенно возвращались, и она, не вставая, чтобы не привлечь его внимания, уползла в каюту, смеясь над своим ретированием.
Через час Николай вернулся на катер, обнял вышедшую встречать его Елену, почти сразу заметив небольшую ранку на губе, искусно замазанную помадой. Лена не стала рассказывать ему все, ограничившись простым объяснением, что запнулась случайно о стул в каюте. Но что-то толкнуло ее изнутри, и она испуганно попросила, чтобы он никогда не оставлял ее одну и брал с собой на рыбалку, когда уплывал на шлюпке. Михась обещал, и Лена уткнулась ему в грудь, вбирая в себя его новый запах — запах рыбы, воды и ветра.
Николай вывалил улов в двухведерную кастрюлю, вся рыба не вошла, и с десяток крупных окуньков трепыхались на палубе.
— Ой! — воскликнула Лена. — Куда же я дену столько рыбы? Не съедим же…
Михась улыбнулся.
— Что не съедим — посолим, будем вялить на солнышке. Не зря же я с собой брал бидоны и веревку. Рыба копченая, вяленая, соленая, жареная, вареная — то бишь уха. Жарить и уху варить тебе. Солить, вялить и коптить — мне. Идет?
— Идет, — засмеялась Лена.
После завтрака Николай занялся чисткой рыбы. Ловко укладывая ее на досточку, он вспарывал брюхо острым ножом часто еще живой рыбе и смахивал кишки в тарелку, а рыбу в таз. Показывал Лене кровяной сгусток вдоль позвоночника и объяснял, что местные не убирают его, считая, что он придает блюду особую сочность и вкус.
Лена вначале наблюдала за ним, удивлялась, как он не колется о плавники трепыхающихся окуней. Потом взяла нож и стала помогать, выбирая из кастрюли сорог и щук, не решаясь все же на живучих окуней. Молча слушала плавный рассказ и поражалась мысленно — откуда он все знает? Оказывается, в заливе водится только сорная рыба, он неглубокий и хорошо прогревается, а омуль и хариус не любят теплой воды. «Завтра поставлю сети подальше, и омулька поймаем», — пояснял наставительно он.
Лена слушала его, стараясь незаметно поглядывать на его лицо, видела и понимала, что он управляется с рыбой сноровистее и быстрее, думала про себя: «Какого мужика отхватила»! И не могла нарадоваться.
Покончив с чисткой, Николай выкинул кишки и головы чайкам, набрасывающимся на остатки с остервенелостью, и Лена поняла поговорку в полной мере: «налетели, как чайки». Головы рыбам Михась отрезал, поясняя, что станет вялить ее и лишняя приманка для мух не нужна. Потом он посолил рыбу в бидоне, закрыл герметично крышку, привязал веревку и бросил его за борт.
— Все, — вздохнул он. — Посолил круто, завтра можно будет уже вывешивать. На солнышке и ветре обыгают быстро, дней через десять можно подавать к пиву.
Лена вспомнила про пиво, нырнула в каюту, но не нашла его там. Михась, поняв, что она ищет, засмеялся.
— Все, тю-тю, нет пивка, уплыло, — разводил он руками перед ничего не понимающей Леной, потом подошел к борту и стал вытаскивать из воды привязанную веревку. На палубу поднялся плетеный мешок с банками. — Я сбросил их в воду, пока ты спала, зато сейчас можно хлебнуть холодненького. Бери, — Николай протянул пару банок «Пита» и остальные опять опустил в воду.
Лена не переставала удивляться его хозяйственности, редким словцам, которые он иногда произносил на местном наречии, слушала его журчащий говорок и любовалась загорелым телом.
Солнце припекало по-летнему, и Лена вытащила покрывало с подушками на палубу, улеглась с Михасем на воздухе, покуривая сигареты и попивая пиво. Размечталась, представляя, как он после Байкала ведет ее в ЗАГС, как радуются и одновременно завидуют ей ее подружки. Медовые денечки продлеваются еще на месяц после бракосочетания в городе. Можно, конечно, куда-нибудь поехать, но всю жизнь не проездишь, необходимо работать. Лена представила себя начальником юридического отдела крупного физического НИИ, ее вызывает директор, и она с улыбкой заходит к своему Коленьке, у которого идет совещание с зарубежными коллегами. Он просит ее просмотреть договор, она сначала целует его, потом читает бумаги и соглашается — ее Коленька всегда прав. Какая-нибудь ученая мымра смотрит на нее и завидует, непременно завидует — другого такого нет и не будет. И он ее муж!
Лена обняла его и пододвинулась так, чтобы он не мог видеть ее лица, ей хотелось еще помечтать, лежа рядом с любимым мужчиной, ощущая тепло тела и запах.
Постепенно мысли стали туманиться, всплыл и исчез образ таинственного и пугающего своим «донорством» заказчика. Он не назвал своего имени, не представился, но слово держал четко, и это беспокоило Лену больше всего.
Она задремала, и Михась это понял сразу, ее всегда выдавало ровное посапывание во сне. Он старался не шевелиться, пальцами перебирая ее прядь волос, знал, что через полчаса Лена проснется, улыбнется своей чарующей улыбкой, потянется, как кошечка, кладя голову ему на грудь и гладя рукой сильное тело. Потом приподнимется повыше, целуя шею и медленно двигаясь к губам. Николай прикрыл веки, словно ощущал ее прикосновение, чувствовал упругую грудь и вырастающее желание, пульсирующее у ее лона. Флюиды уже проникали в нее, и еще во сне она крепче обняла его, прижимаясь бедрами, и открыла глаза, предвкушая сладостное наслаждение…
Михась потянулся за пивом, но Лена не отпустила, обнимая и целуя всего. Пальцы разжались, и пиво покатилось по палубе. Лена приняла его… Николай, тяжело дыша, отдавал последние соки.
Приняв душ, они вновь вернулись на палубу, Михась отыскал укатившееся пиво и заменил его на холодное. Редки случаи, когда на Байкале в начале сентября можно загорать в какой-нибудь низинке без ветра, но погода дарила им эту возможность, и они наслаждались ею в полной мере. Попивая пиво, Николай заговорил о будущем, его приподнятое настроение стремилось обменяться с таким же. Вначале он заговорил о свадьбе как о непременном атрибуте их дальнейшей совместной жизни. Михась хотел жить в зарегистрированном браке и предложил два варианта его осуществления. Они регистрируются не торжественно и в тот же день отмечают свадьбу с друзьями и близкими по полной программе. Практически это можно организовать сразу, не выжидая назначенного часа, и невеста обязательно наденет подвенечное платье. В другом варианте придется ждать месяца два для торжественной церемонии. Все упиралось во время, Николай не хотел ждать так долго.
Лена согласилась с ним, обрадовалась и оценила его стремление, внося маленькую поправку — не сумеем договориться на торжественную свадьбу сразу — регистрируемся не торжественно. И обязательно венчаемся в церкви, чему крещеный Михась не возражал.
Достав еще пива и сблизив шезлонги, они еще долго обсуждали детали — кого из гостей пригласить, где жить и где работать. Этот вопрос волновал их существенно — семья должна иметь источник дохода, и они увлеченно принялись за его обсуждение, сразу же отложив на крайний случай возможность Михася работать за границей, куда его приглашали всегда и где бы они не испытывали материальных проблем.
Вспоминая разговор с неведомым заказчиком, Лена предложила обсудить тему создания своей фирмы, взваливая на плечи Николая выбор отрасли и направления. Михась серьезно задумался, работать на чужого дядю ему тоже не хотелось, как и работать за гроши в каком-нибудь НИИ. Лена — юрист и сможет работать в любой фирме, значит, выбор за ним, и выбор необходимо сделать правильным: работа должна нравиться, быть по душе и приносить доход.
Но что может он, Михась, всю жизнь отдавший науке, не имеющий никогда денег, добившийся в конце концов серьезных результатов и изгнанный бездарями с портфелями именно из-за них? Его голова истребована за бугром, в России она не нужна правящим ученым-эгоистам и подонкам, нужна лишь самой России, ее народу, который ничего не решает.
Николай лихорадочно прокручивал в голове различные варианты и отвергал их, ничего путного не приходило на ум. Он не умел ничего производить, торговать, перекупать и продавать, делать деньги из ничего, ничего и не давая взамен. Но он крупный ученый-физик и мог изготавливать приборы, которые были бы востребованы обществом. Нужна лаборатория-мастерская, но тут же возникал и извечный вопрос — для нее нужны деньги. Михась последовательно поделился своими мыслями с Леной.
Ее заливистый смех заразил и его, и они уже вместе хохотали, представляя, как Михась стоит за прилавком и зазывает клиентов. А в конце рабочего дня, подсчитав прибыль, кричит, как тот петух-наркоман из рекламы: «ха-ра-шо-о»!
