Анна Бергстрем - Сломанные цветы (сборник)
– В общем, с таким вот чудаком я познакомилась, – призналась Маруся, вспоминая юношу со странностями, которого встретила на улице пару дней назад.
– Ого, ты делаешь успехи! – пошутила подруга.
– Ладно тебе, мы вряд ли будем общаться.
– Почему же?
– На фиг надо. В тот день я и так открыла душу неизвестно кому.
– Душа не входная дверь, чтобы её перед всеми открывать, ты ж понимаешь… Значит, всё было не просто так.
– Возможно. Иногда так хочется выговориться перед первым встречным, который не знает о тебе ничего.
– Представляешь! Вчера увидел свою девушку рядом с каким-то подозрительным типом!
– Да? И чего ты не подошёл?
– Ну как я подойду? Я же в командировке! – жаловался другу Алекс.
– Следишь за ней?
– Тсс! Идёт обряд по изгнанию её сомнений. Реконструкция кармы, понимаешь ли.
– А, ну тогда ладно. Ты, главное, с эликсирами обольщения не переборщи.
Потом они наломали дров и наварили борщи.
И чуть не врезали друг другу в щи.
А пока их трактор любви шкандыбал по непаханой борозде,
Они держали чувства в узде.
Так было круче. На всякий случай.
Но Маруся больше не могла скрывать того, что с ней происходило. Каждый раз, разглядывая свои уродливые руки, на глаза наворачивались слёзы. Память дразнила флешбеками из прошлого. Однако девушка по-прежнему не могла ничего вспомнить. Ведь Алекс держал её в неведенье от тягостной правды, не желая причинить боль. Следуя заветам врачей, держал в тайне настоящую причину всех бед. Оберегал от нервных потрясений. Оставшись один на один со своими страхами, Маруся сходила с ума. Прятала руки от посторонних взглядов. Нервы шалили всё сильней…
– Ну что со мной случилось? Что?
– Прекрати! Ты же знаешь, мне тяжело говорить об этом! – переживал заботливый бойфренд.
– Ладно, ладно. Ты ещё расплачься! – ехидничала девушка. Порой её даже смешила эта подчёркнутая серьёзность, когда разговор заходил о той самой травме прошлого, которая так и осталась для всех загадкой, кроме него.
– Ну зачем ты так? – обижался тряпкомуж, чувствуя себя незаслуженно отвергнутым. – Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе зла.
– Ко-ко-ко! Петух много знал, да в суп попал, – язвила Маруся.
Её как прежде сводила с ума эта противоречивая реальность. Она проверяла нервы своего ближнего на прочность. Хотела отыграться на нём. Забыть о своих проблемах. Люди всего лишь люди. Мучая другого, всегда проще забыть о той боли, которая ставит на колени нас самих.
– Делай со мной что хочешь! Я не могу без тебя! – клялся эльф на побегушках у мечты, добровольно сдаваясь в рабство.
– Значит, я могу творить что пожелаю? – блеснула глазами Маруся. – А если я буду гулять с кем-то другим?
И пусть унесённая холодным солнцем так и не вспомнила о том, как любила этого человека… Её неприступность бросала вызов неукротимым чувствам. На которые был не способен никто, кроме него.
– А ну-ка, иди сюда, – вдруг ответил Алекс так жёстко, хватая за глотку её капризы.
– Ну, чего тебе надо? – ломалась Маруся.
Дарлинг прижал её к себе и жарко выдохнул в самое ухо:
– Что, разве ещё не ясно, сучка? Мне нужна ты.
Она хотела вырваться. Скрыться от него и исчезнуть. И пусть в ту минуту она мечтала о внезапном побеге на край безумья… Но знала, что ей уже некуда деться. Ведь герой её снов был снова так близко. Его стальные объятья сдерживали её движенья. Его сильные руки укрощали её непокорность. Его нежные пальцы будоражили её желанья. Его откровенные прикосновенья будили её затаённые инстинкты. Его жаркие поцелуи наконец-то растопили осколки льда в её бесчувственной душе. Она таяла от аромата его пряного мужского Kenzo. Он делал её озабоченной и грязной. И она бесстыдно хотела его.
– Держаться. Нету. Больше. Сил!.. – нервно отстукивало сердце.
– Делай со мной что пожелаешь, – сдалась строптивая королева.
– Тогда отдай мне всё своё время, – ответил её сероглазый король.
Вселенная грёз подчинилась его приказу. И он делал всё, что было в его силах, чтобы помочь ей вспомнить о той страсти, которая когда-то была между ними. В ход снова шли все средства, от нежных обнимашек до грубого секса. И она снова теряла волю в его головокружительных объятьях. Танцевала для него на раскалённых углях заката. А пена дней поглощала их с головой.
– Не знаю, что он творит со мной. Я не принадлежу себе, когда он меня любит… – краснела Маруся, скрывая от подруги подробности прошлой ночи.
– Он опять угостил тебя каким-нибудь весёлым порошочком?
Вера. Надежда. И реализм в буфере обмена. Таков был коктейль этих парадоксальных отношений. Но было ясно одно: амфетамин тут ни при чём.
Знакомые трепали нервы:
– Тебе не надоели его выкрутасы? Сегодня он ведёт себя как смесь подкаблучника и долбоёба, а завтра строит из себя мачо.
– И всё-таки он так хорош в постели! И куда я от него денусь?
– Зачем тебе этот лох? Бросай его на фиг!
– Есть одна проблема.
– Какая?
– Эту проблему ещё называют сука любовь.
– И что?
– Я не могу без него. Разве не ясно?! – взрывалась Маруся.
– Тогда ты попала.
– Да. Лучше попасть вот так, чем пропадать одной.
– Ты такая смешная! Прекрати! – издеваются все вокруг.
Сегодня, глядя на своего жениха сквозь мягкий полумрак ночи, она увидела, что глаза несчастного парня полны слёз…
– Что с тобой?
– Я очень боюсь, что ты меня однажды пошлёшь куда подальше, – сказал он, а его голос дрожал как натянутая струна у расстроенной гитары.
– С чего бы это?
Алекс разрыдался:
– Люди правы. По призванию – я неудачник. А по сути – никто.
– Ты лучший, Дарлинг! – признавалась она.
Он стряхнул с ресниц солёную ртуть, прижал девушку к себе и, нежно прикасаясь губами к её изуродованным рукам, прошептал:
– Мучай меня, если хочешь. Возможно, я этого достоин. Но только верь, что я никогда не причиню тебе той боли, которую способна причинить нам жизнь.
За окном проливалась чернильная муть, окрасив дома и деревья в оттенок покоя. Замедляя тяжёлый пульс, город готовился ко сну. Несмотря на позднее время, в небе вдруг послышались птичьи крики.
– Ох, и тошно мне на этой планете! – вздохнула унесённая холодным солнцем.
– У тебя больной вид.
– У меня отравление.
– Чем?
– У меня отравление реальностью.
– Я постараюсь помочь тебе, моя рыбка! – суетился Алекс.
Тряпкомуж снова хлопотал на кухне, пытаясь приготовить противоядие ото всех несчастий. Тупая боль мучительно сводила что-то мягкое и уязвимое, спрятанное между рёбер… Это ощущение заставляло Марусю плакать, напоминая о странной форме инвалидной любви, в которую превратился за это время их нелепый союз.
Блюющая безысходностью жизнь доводит до предела. Отравление реальностью не проходит бесследно. А где-то там над головой печально смотрят облака, как внизу взрываются люди, будто бомбы на поле, где растут сломанные цветы… Которые ты любишь больше всего на свете… А ты так устала чувствовать себя сумасшедшей, что уже готова сдохнуть. Иногда так хочется просто взять и покончить с собой, падая с балкона в шикарном платье. Как сумасшедшая птица, которую выгнали из собственной стаи. Да так, чтоб от этой красоты замерло сердце… У всех, кто увидит твой последний полёт…
Глава 6
Время на помойке надежд
– Научи работать со слоями в фотошопе? – устав маяться от навязчивых мыслей, попросила Маруся.
– Может, лучше займёмся сексом? – оживился Алекс, выключая компьютер.
– Ну ладно, ладно, – она нехотя согласилась, – Секс так секс.
Тряпкомуж обиделся:
– Значит, про фотошоп ты не забыла, а я тебе больше не нужен?
Девушка улыбнулась:
– Я же пошутила. Ты же знаешь, ты мой самый близкий человек на земле.
– А ты сучка, у тебя на луне ещё кто-то есть?
Унесённая холодным солнцем вздохнула:
– У меня был реализм в буфере обмена, который теперь не доступен. Осталось только время на помойке надежд.
Маруся задумалась о чём-то личном и грустном. В такие минуты ей казалось, что её хрупкий мирок, похожий на хрустальный шарик, трясёт какой-то жестокий ребёнок. А она что-то кричит от бессилия, но её мольбы разбиваются о глухую стеклянную сферу. Земля качается под ногами. А невесомые снежинки из блёсток, похожие на застывшие слезы, проносятся мимо её измученного лица.
