Джеймс Олдридж - Морской орел
Они шли на юг.
Потом они вдруг очутились на перевале. Тихий ветер обвевал их, донося пряный запах снизу, из мандариновых рот.
А потом море. Густой запах моря, насыщенный испарениями вековых пластов. Железо было в этом запахе, разносившемся далеко по горам.
7
Нис вел их теперь по определенному направлению. Он шел в обход, минуя деревни, вытянувшиеся вдоль узкой прибрежной полосы. К ночи, когда уже стемнело, они свернули на запад и шли опять без дорог и тропок, по холмам, сбегавшим к самому морю.
У подножия одного холма, в ярком свете луны, они увидели крохотную деревушку. Она ютилась в глубине длинного узкого заливчика, напоминавшего снимки норвежских фиордов. За ней темнела расщелина, уходившая далеко в горы. Ее ясно можно было различить отсюда, сверху.
— Пришли, — сказал им Нис. Он сказал это тоном человека мало заинтересованного.
— Я голоден как собака, — сказал Берк.
— Здесь вам дадут поесть, — сказал Нис.
— А вы уверены, что мы найдем вашего знакомого? — Стоун говорил совершенно безмятежно. Было что-то афинское в неторопливом взгляде этого человека. Как и в его рыжей бороде, которая щетинилась тоже как-то безмятежно.
— Если он жив, он здесь, — сказал Нис.
— А если нет?
— Мы сначала узнаем.
— Кто он такой? Каичник? — Берк нарочно повторил его слово.
— Нет. Рыбак, только ловит рыбу по-особому. У него одной руки нет.
Спотыкаясь на песчаном склоне, они спустились к деревне. Это было просто десятка полтора домов, вытянутых в один ряд. Они стояли у дороги, бело-голубой от выстилавшего ее камня вулканической породы. Противоположный крап дороги был извилистый, неровный и обрывался прямо в море. Узкий залив впереди расширялся, переходя в Мессарскую бухту. Оба берега были гористые и сходились у отрогов главной гряды в глубине, где видна была мертвая, наполовину пересохшая речка.
— Не помню только, который его дом, — сказал Нис, когда они подходили к первой хижине.
— Вы думаете, здесь могут быть немцы? — спросил Стоун.
— Обязательно, — ответил Берк с насмешкой.
Нис толкнул жиденькую, косо навешенную дверь. Стучать он не стал. Он просто толкнул дверь, и они все вошли в низкую комнату с голыми стенами. В полутьме ничего почти не было видно, но Нис повернулся и вышел.
— Кажется, не здесь, — сказал он.
Он, не торопясь, вышел на середину дороги и внимательно пригляделся к соседнему дому, потом так же внимательно посмотрел на окно с закрытыми ставнями. Дома все лепились один к другому, только двери указывали на границы между ними.
— Посмотрим здесь, — сказал Нис. Он не стал стучать, а сразу решительно вошел. Он пригнулся, чтобы лучше оглядеть комнату в темноте. В ней были такие же голые стены и пахло как-то странно, не то дохлой рыбой, не то краской.
— Здесь, — сказал он и затворил дверь. Берк и Стоун уже стояли рядом с ним.
Потом Нис окликнул:
— Спада. — И легонько постучался в дверь где-то в глубине. И еще раз: — Спада. — Он подождал немного. — Спада, — крикнул он уже сердито и прибавил по-гречески: — Что, у тебя уши губкой заткнуты?
— Может быть, он и в самом деле умер, — сказал ему Берк.
— Вы уверены, что это его дом?
Тут они услышали торопливый говор в соседней комнате.
— Ну, теперь держись, — сказал Стоун.
— Э па, — сказал кто-то. Потом, по-гречески же: — Назовись, кто там.
— Это я, Нис. Выходи, Спада.
— А кто там?
— Нис, сын Галланоса. Выходи, Спада.
Где-то в пустоте открылась дверь, потом чиркнула спичка, и длинный язычок огня поплыл к висячему фонарю, который вдруг вспыхнул и осветил комнату. И Берк и Стоун сразу невольно глянули на руки человека, державшего спичку. Они увидели, что одной руки нет, но боялись поверить этому. Человек стоял перед ними в длинных шерстяных подштанниках, висящих мешком, и грубой холщовой рубахе. Фонарь освещал одну руку и обрубок другой.
— Я Нис, — нетерпеливо повторил грек. — Сын Галланоса.
— Молодой орел. — До Спада дошло наконец. — Не ждал я. — И он засмеялся от удовольствия.
Он расцеловал Ниса. У этого человека были каштановые волосы и борода, вишнево-смуглое лицо, веселое и все в морщинках, и металлический взгляд.
— Слава тебе, господи, — сказал Берк, глядя на эти поцелуи.
Стоун сел на деревянную скамью и перевел дух.
Посыпалась быстрая греческая речь. Сначала один говорил, потом другой. Говорили они об отце Ниса. Он, Спада, знал, что когда их схватили, то его взяли на броненосец, что было нешуточным делом. Ну, а после? Ничего, сказал ему Нис. Он сам ничего не знает. Потом про тюрьму, и про мобилизацию, и про то, что он еще ждет, но почти не надеется, потому что скорее всего отца расстреляли.
— А теперь? — спросил его Спада.
— Бегу от железноголовых. Вот эти двое — австралос. — Нис указал на них, и они оба встали. Спада протянул им руку, и они пожали ее неловко, потому что рука была левая.
— Присядьте, — вежливо сказал он им.
Нис перевел его приглашение, и Берк и Стоун снова если и приготовились ждать.
— Нам нужна лодка, — вежливо сказал ему Нис.
— Куда вам ехать?
— Ветер дует на Египет.
— Ты не вернешься? — Спада откинул со лба свои бронзовые волосы.
— Нет, пока все здесь не будет опять наше.
— Но у меня одна только лодка, а я теперь женат.
— Женат?
— Да.
И он оглянулся и позвал. Он позвал ее по имени:
— Смаро.
Она не откликнулась. Она тотчас же вышла к ним, Яблочко-скороспелка. Все трое смотрели на эту семнадцатилетнюю критянку, жену старого Спада. Крепкий старик Спада. Нис быстро по-английски пояснил, что это Смаро — жена Спада.
Энгес Берк оглядел ее по-мужски, потому что это была женщина, в которой чувствовались удовлетворенность и успокоенность. Старый Спада — хороший мужчина для этого яблочка-скороспелки, думал Берк. Стоун отметил про себя смугло-розовое лицо и кожу, даже при слабом свете фонаря похожую на тонкую апельсиновую корочку. И сосредоточенное лицо. Не от мыслей сосредоточенное, а от суровой жизни.
Обменялись церемонными приветствиями. Она куталась в тяжелую войлочную бурку. Спада вслед ей собрать поесть.
— Ты опять бьешь рыбу динамитом? — спросил Нис.
— Как всегда. Но придется перестать, потому что эта женщина боится, как бы я не лишился и другой руки, если меня накроют. — Он весело рассмеялся.
— Есть тут еще лодки?
— Семь на всю деревню.
— Может быть, мне попросить лодку у кого-нибудь другого?
Спада поспешно замотал своей каштановой гривой.
— Лодка нас кормит. Это хлеб наш. Без лодки нельзя никому.
— Нам очень нужно, — негромко сказал Нис.
— Зачем тебе ехать? — сказал Спада. — Оставайся здесь.
Нис медленно покачал головой.
— В Египте и в других местах еще идет война.
— Война? Она и здесь идет еще.
— Да. Но это не настоящая война. У англичан армия.
— Все равно тебе еще придется драться здесь.
— Да. Но сейчас нужно собрать все силы против: железноголовых, потому что их трудней одолеть. Они ведь заодно теперь — и железноголовые и метаксисты.
— Ты твердо решил ехать?
— Да. — Нис не медлил с ответом.
— Тогда бери мою лодку.
— Нет. — Нис вдруг почувствовал усталость, но, соблюдая приличия, поспешил отказаться.
— Возьмешь мою, — повторил Спада.
— Я могу взять у кого-нибудь еще.
— Нет.
— У тебя жена. — Нис не спорил. Он только соблюдал приличия.
— Она молодая. Пока у меня ноги целы, я могу работать с динамитом.
— Я глубоко благодарен тебе. Прими мою дружбу.
— От души принимаю. — Это была вежливость самого высокого порядка.
— Есть тут у вас железноголовые? — спросил Нис про немцев.
— Не много, у каменного моста. Там ведь и дорога проходит. На прошлой неделе кто-то разложил большой костер в горах, над самой деревней. Тогда и пришли железноголовые. Все молодые совята. По очереди стерегут лодки. Сейчас я пойду взгляну, есть ли кто на мосту, откуда они следят за лодками. Нам только днем разрешается выходить в море.
Он прошел в соседнюю комнату. Скороспелка положила на середину некрашеного дощатого стола большую вяленую рыбу, рядом поставила тарелку с тертым чесноком и плошку с солью. Спада на пороге повернулся и пригласил их поесть, указывая на стол.
— Ну как, будет лодка? — спросили они Ниса.
— Когда мы выедем? — спросил Берк.
— Надо затемно, — сказал Стоун.
Нис рассказал им про немцев на мосту и про то, что Спада пойдет посмотреть, там ли они и можно ли вывести лодку.
— Нам нужно воды и какой-нибудь провизии на дорогу.
— Вы не представляете, какие это бедные люди. Мы и так берем то, чем они живут. Я больше не могу просить.
— Нужно хотя бы воды, — сказал Стоун.
Нис позабыл даже свою усталость. Все заслонил вопрос о праве на эту просьбу к Спада. Он, Спада, дает им свою лодку. Эти австралос не понимают. Они не представляют себе. Я больше не могу просить. Но и без этого нельзя.
