Родная страна - Доктороу Кори
И тогда порядочные люди внезапно начали вести себя как самые последние негодяи. О да, они выдвигали веские причины. Чрезвычайные ситуации. Стечение обстоятельств. Нам очень, очень жаль.
Но чрезвычайные ситуации всегда были, есть и будут. Если верить газетам и телевидению, все девятнадцать лет, что я провел на этом свете, были одной беспрерывной чрезвычайной ситуацией. Должно же это когда-нибудь кончиться? Настанет день, когда по Мишен-стрит гарцуя прошествуют единороги и объявят, что на земном шаре прекращены все войны, жизнь вошла в обещанное нормальное русло, у нас будет работа для каждого и свобода для всех. Настанет, ведь правда?
Черта с два. Если даже Джо Носс по сути оказался самым обычным политиканом, то чего ждать от остальных? Кэрри Джонстон была выгнана взашей, но в итоге набила карманы еще сильней, заполучила еще больше власти и не ответила ни за одно из своих преступлений. Такие, как Кэрри Джонстон, всегда выйдут победителями. А я, как последний идиот, верил, что стоит нам проголосовать за хорошего человека, и жизнь сразу изменится к лучшему. Когда-то я считал Лиама безмозглым идеалистом, не способным понять, как хорошо мы заживем, если приведем к власти порядочных людей, которые примут хорошие законы и будут управлять разумно. А теперь я понял, кто на самом деле не имел мозгов. Этого болвана я каждый день вижу в зеркале, и его рожа, честно говоря, мне давно осточертела.
* * *Энджи не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. Ну и ладно. То, что я намеревался сделать, касалось не ее, а меня.
В первый раз соорудить даркнетовский сайт для документов оказалось ох как нелегко. На второй раз дело пошло гораздо проще, и вскоре весь компромат на Джонстон аккуратно лежал в тихом, надежном, защищенном от отслеживания месте. Я написал сопроводительный пост, объясняя, что это за документы, кому они принадлежат и даже как ко мне попали. До боли стиснув зубы, выдавил из себя признание, что мой комп взломала банда анонимных троллей, которая незадолго до этого проделала такой же фокус с компом моей заклятой мучительницы.
Джолу дал мне дельный совет. Слишком долго я позволял Джонстон гнать меня куда ей надо, словно перепуганную блеющую овцу. Хватит убегать, дрожа от страха. Пришло время возглавить гонку.
Я не стал публиковать этот пост. Чуть было не выложил. Но удержался.
Вместо этого я разослал его вместе с даркнетовской ссылкой на несколько адресов: [email protected], carrie. [email protected] и [email protected]. Для полноты картины отправил копию даже на [email protected] — в наши дни никто не читает аккаунты вебмастеров в своих доменах, потому что эти адреса словно магниты притягивают спам, однако я решил не упускать ни единой возможности.
Едва я нажал кнопку «Отправить» и начал, говоря метафорически, метать икру, как позвонила Энджи.
— Что стряслось? Я была на занятиях.
— Меня выперли с работы. Кэрри Джонстон рассказала соперникам Джо Носса, что за даркнетовскими документами стою я, и они вызвали ФБР. Джо выторговал мне свободу, но взамен пообещал от меня избавиться. Так что я вернулся домой и отправил Кэрри Джонстон копию ее доксов. Заодно выслал копию даркнетовского адреса на твой почтовый аккаунт в тунисской Партии пиратов. Если я исчезну, распространи его как можно шире, ладно?
— Маркус!
— Чего?
— Что ты сказал?
Я повторил слово в слово.
— Так я и думала.
И надолго замолчала.
— Алло!
— Я тут.
— Я не собираюсь извиняться, — сказал я. — Сам разберусь. Я устал убегать. Надоело быть безмозглым идеалистом. Пришло время взять дело в свои руки, что-то предпринять. Прости, что не поговорил с тобой заранее, но…
— Я и не собиралась просить у тебя извинений, — перебила она. — И можешь ничего не объяснять. Ты мне ничем не обязан. Не беспокойся, я сохраню этот даркнетовский адрес и, если с тобой что-нибудь случится, распространю его по всему свету. — Я никогда раньше не слышал в ее голосе таких интонаций. Что это? Ей страшно? Она злится на меня? Или даже… гордится мной?
— Гм, хорошо… — промычал я.
— А теперь мне пора идти, — сухо сказала она и отключилась. Значит, и не думает гордиться.
* * *Мои родители в кои-то веки куда-то ушли. Папа собрался в магазин за продуктами, а у мамы была встреча с клиентом. Дом не просто опустел, в нем воцарилось гулкое безмолвие. Призрачное. При каждом скрипе и стуке мне чудилось, что в дверь вот-вот ворвутся головорезы из «ЗИЗ».
И хоть я и понимал, что, пока держу палец над кнопкой, они на такое не отважатся, все же подспудное чувство опасности оставалось. Они наверняка придут, не за мной, так за родителями. Или за Энджи. Какие там еще варианты действий предлагал Джолу? Переехать в Албанию? У меня и загранпаспорта-то действующего нет. Тот, с которым я ездил к маминым родственникам в Великобританию, истек два года назад. Отдать все Барбаре Стрэтфорд? А почему бы и нет? В прошлый раз она же мне помогла.
Я выкатил из гаража велосипед и поехал к офису «Сан-Франциско Бэй Гардиан». Когда был почти у цели, зазвонил телефон. Я ответил:
— Да.
— Любишь ты притягивать беды себе на шею.
Я не сразу узнал этот голос, отчасти потому, что уже не надеялся его услышать.
— Маша?
— Ты занят?
— А что?
— Как понимаю, ты где-то в районе Эмбаркадеро. А судя по скорости передвижения, едешь либо на автобусе, делающем много остановок, либо на велосипеде. И, как вижу, на сайте избирательной кампании Джо Носса ты уже не числишься главным техническим директором, так что, думаю, ты занят не очень сильно. Поэтому предлагаю выключить телефон, извлечь аккумулятор и встретиться там, где в прошлый раз со мной пытался подраться твой тупоголовый школьный приятель. Помнишь то место?
Еще бы не помнить. И место, и тот день, когда Маша исчезла в первый раз. Она порывалась взять меня с собой. Оказывается, за нами по пятам шел Чарльз Уокер, чокнутый громила из школы имени Сезара Чавеса, который с превеликой радостью отдал бы меня в лапы Департамента внутренней безопасности. Маша надавала ему по шее, показала свой пропуск в ДВБ и пригрозила арестовать. Это случилось в одном из переулков близ Джексон-стрит, на Ноб-Хилл. Я не помнил в точности, каком именно, но полагал, что если увижу его, то узнаю.
— Помню.
Телефон замолчал. Прохожие начали оглядываться на меня. Ощущение было малоприятное. Крутя педали к центру города, я вдруг понял, что приятные ощущения мне больше не нужны. Я перестал оценивать свою жизнь с точки зрения полученного удовольствия. Отныне единственным критерием станет эффективность моих поступков. А счастье — вопрос второстепенный.
Глава 15
Я уже засомневался, в тот ли переулок зашел. Прождал десять минут, потом пятнадцать, потом решил уйти. Добрался до конца квартала, развернулся, побрел обратно. Окинул взглядом переулок. Он был невелик — всего лишь узкий проход между двумя зданиями, едва достаточный для пожарных выходов и мусорных контейнеров. Тех пятнадцати минут, что я тут простоял, вполне хватило, чтобы запомнить каждую мелочь, от застарелых, поросших мхом потеков мочи на стенах до выбоинок на мусорных контейнерах. И вдруг стало ясно: что-то изменилось. Вон та мусорка — она так и стояла на этом месте? Да, стояла. Я шагнул обратно в переулок и неведомым чутьем понял: я тут не один. От страха вспотели ладони. Еще шаг.
— Я тут, — раздался голос из-за мусорок. Я попытался заглянуть за них, но не смог, поэтому зашел поглубже и обогнул контейнеры.
За ними, прислонившись спиной к стене, сидела Маша. Можно подумать, она направлялась в спортзал: тренировочные штаны, свободная футболка, волосы стянуты розовой резинкой, рядом стоит спортивная сумка. Ее волосы приобрели прежний невыразительно-мышастый оттенок, лицо скрывали большие поддельно-дизайнерские солнцезащитные очки. Сразу и не скажешь, богатая она или из бедняков, подросток или под тридцать. Если б я сел рядом с ней в метро, то и внимания бы не обратил. Даже сейчас усомнился, она ли это. Но Маша опустила очки на нос и пронзила меня пылающим взглядом.
