Время Волка - Волкодав Юлия

– Ну и что с тобой происходит? – поинтересовался я, когда девочки ушли в дом. – Кто опять разбил тебе сердце?

С Кэт он к тому моменту давно расстался, и, по-моему, уже встретил Настасью, но меня ещё не посвящал. Лёнька отмахнулся.

– Да ну их к чёрту. Борь, я так больше не могу. Я пытаюсь быть современным, пытаюсь угнаться за временем, но у меня не получается. И мне тошно от того, что я делаю, понимаешь? Мне тошно петь с сопляками, не попадающими в ноты и даже не знающими, зачем они нужны. Мне надоело изображать дурака во всевозможных передачах. Это же чёрт знает что! Зовут на один канал в викторину про животных, и я надеваю цветную курточку и пытаюсь отгадать, как называется обезьяна с красной задницей! Зовут на другой канал и обливают водой с воплем «Розыгрыш!». А третий канал вообще предлагает поехать на дикий остров, жить в палатке и добывать себе пищу в джунглях. Мне!

– Не согласился? – усмехнулся я, разливая по новой.

– Издеваешься? Я же там коньки отброшу! Боря, мне надоел этот цирк. Я уже не певец, я шут гороховый! Меня учили попадать в ноты, правильно интонировать, показывать красоту звука. Меня учили петь, а не изображать клоуна! Я хочу заниматься своим делом, выходить к зрителю и нести ему красивую музыку. А не бегать по джунглям в набедренной повязке.

– Хотел бы я на это посмотреть, – хмыкнул я, но осёкся: друг выглядел совсем подавленным. – Лёня, я не понимаю, в чём проблема? Тебя кто-то заставляет?

– Почти. Выбор невелик – или ты играешь по правилам нашей новой эстрады, то есть, прости, шоу-бизнеса, и появляешься каждую неделю в телевизоре в диких шоу, даёшь интервью тупым журналистам в бульварных изданиях и делишься своим авторитетным мнением по любому поводу, либо тебя вообще нет ни на экране, ни в газетах. Ты не поверишь, мне позавчера звонят из «Спид-инфо» и спрашивают, в клеточку мне нравятся трусы или в полосочку! Нормальный вопрос народному артисту? Да в советское время их бы в психушку посадили!

– И что ты им сказал?

– Что в дырочку! Ну не мог же я девушку просто послать? Так она это в печать отправила! Вышла статья с заголовком: «Волк любит трусы в дырочку!»

Я мрачно смотрел на друга.

– Лёнь, а нельзя арендовать в Москве зал и дать концерт? Просто сольный концерт Леонида Волка для старых поклонников. Не новой молодёжной публике, которой ты сто лет не сдался, а для наших ровесников. Которые ещё помнят нормальную музыку и нормальных артистов.

– Ты думаешь, кто-нибудь придёт? Сейчас все шоу делают, с балетом, стриптизом и фейерверком. Ну или приглашают кучу «друзей» с громкими именами. То есть чтобы собрать зал, я должен позвать всяких там новомодных «Белок» и «Малышек» и сделать шоу.

– Нет, давай без шоу. Не ради денег концерт, не ради сборов. Пусть ты в ноль даже сработаешь да пусть даже в минус. Что, спонсора не найдёшь, аренду зала оплатить? Сделай концерт для себя! Выкинь весь бредовый репертуар, который ты записал со своими бабами. Отбери хорошие старые песни, запиши что-нибудь новое.

Лёня смотрел на меня задумчиво. Кажется, идея сделать концерт для себя, а не на потребу времени ему в голову не приходила.

– Точно, – вдруг после минутного молчания сказал он. – Спою этот концерт и уйду со сцены. Сыграю красивый финальный аккорд.

Такого поворота я не ожидал. Но переубеждать его не стал, хотя сильно сомневался, что Лёня сможет вот так взять и уйти. Но и его нежелание участвовать в той оргии, которая происходила на телеэкране, понимал.

* * *

«Однажды ты поймёшь, что это конец. Это и будет начало». Смысл данного философского изречения, не иначе, почерпнутого в какой-нибудь умной книжке во время очередного гастрольного перелёта, Леонид Витальевич понял именно тогда – когда спел сольный концерт в Москве.

Он искренне считал, что концерт станет завершающим аккордом в его карьере. Да, жалко уходить сейчас, когда ещё всё в порядке с голосом, когда есть силы творить. Но пора признать, что его время закончилось. То, что происходит сейчас на эстраде, никак не соответствует его эстетике, он просто чужой на этом празднике жизни. И выбора у него нет. Жить по правилам безумного стада, скакать на сцене и рассказывать в интервью про собственные трусы он не хотел, оставалось только уйти. Впрочем, уж лучше так, чем постепенно разваливаться на глазах у всех, цепляясь за любую возможность появиться перед публикой.

– Пусть запомнят молодым и красивым, – с горечью сказал себе Лёня и сел за составление программы.

Он решил последовать совету Бори и включить в концерт только те песни, которые нравились ему самому, так его и назвал – «Мои любимые мелодии». Мелодий собственного сочинения отобрал штук пять, а основной упор сделал на давно забытый репертуар старых мастеров: Отса, Утёсова. Взял несколько песен Петра Лещенко, Александра Вертинского, Вадима Козина – в советское время они были запрещены, а сейчас никому не нужны. Но Лёне очень нравилась их мелодичность, сочетание пронзительной грусти и романтического флёра, мотивы дореволюционных кафе-шантанов и мечты о красивой жизни, которым не суждено было сбыться. Настоящий шансон, а не то, что теперь исполнялось под этим названием.

Волк долго возился с песнями – снимал ноты со старых записей, записывал партитуры, делал новые аранжировки. Тут требовалось соблюсти баланс между современным звучанием и очарованием оригинала, чтобы и зрители не заснули, и ему было удобно петь. Он сидел за роялем до поздней ночи, раздражая Натали и нервируя соседей. Вдруг выяснилось, что без постоянной тренировки руки утратили былое мастерство, и пришлось для начала разыгрываться. Сколько же он не подходил к инструменту? Да фактически с начала перестройки и не подходил. Тем с бо́льшим удовольствием Лёня играл, импровизировал, искал новое звучание.

– Ты с ума сошёл! – возмущалась Натали. – Кому нужно это старьё? Ещё более древнее, чем твои комсомольские агитки. Да публика просто не придёт! Ты не соберёшь зал! Надо петь что-то современное. Вон на Кигеля посмотри, он на прошлом новогоднем огоньке рэп читал!

– Ну да, и стал идолом молодёжи. Осталось надеть широкие штаны, отрастить эти, как их там… патлы такие… дреды, вот! И всё, можно собирать «Олимпийский».

– Шутишь? Ну ты дошутишься, что мы по миру пойдём с твоей затеей.

Леонид Витальевич только плечами пожимал. Упрёки Натали его даже не расстраивали, слишком он был увлечён новой затеей. Чем больше он готовил концерт, тем больше ему хотелось его спеть. К тому же он не чувствовал никакого страха. Аренду зала он оплатил, рекламу на ретро-радиостанциях и расклейку афиш тоже, а остальное – не его проблемы. Пусть продастся четверть зала, плевать. В камерной обстановке ещё лучше работать.

Он даже купил новый концертный костюм. Даже – потому что уже лет пять не вылезал из одного и того же. И экономии ради, и просто не хотелось, как будто общая апатия распространилась и на любовь к красивой одежде. А тут вдруг поволок Ленусю по магазинам.

– Хочу что-нибудь консервативное, но элегантное, – заявил он помощнице.

– Ну как всегда, – засмеялась она. – Надеюсь, не тройку? И не с кушаком на пузе, как в прошлый раз!

– Много ты понимаешь! Под фрак именно такие брюки носятся. Вот смотри, отличная рубашка!

– И чем она отличается от сотен твоих старых? Давай хотя бы с вышитым воротником возьмём, хоть какое-то разнообразие.

– Ты мне ещё жабо предложи! Кружавчики во всю грудь!

– И предложила бы, если бы не знала тебя, упёртого старого пня!

Продавцы-консультанты неадекватно дорогого бутика в ЦУМе, где происходила эта сцена, только переглядывались, недоумевая, неужели у известного певца Волка такая неприметная жена? В спортивном костюме, с коротким ёжиком волос, лицо в морщинах, как будто пластику ещё не изобрели. Никому и в голову не могло прийти, что так спокойно его одевающая и раздевающая женщина – просто друг.

Как ни странно, билеты раскупили очень быстро. Настолько быстро, что, когда Лёня спохватился, что нужно ещё раздать пригласительные друзьям и знакомым, хороших мест просто не оказалось. Пришлось рассаживать желающих на балконе. Их на удивление тоже оказалось много. Вдруг вспомнила о существовании Лёни Лика, сводная сестра, с которой он не общался уже лет пятнадцать. Последний раз он видел её на похоронах отца и знал только, что у неё большая семья, трое детей, кажется уже есть внуки. А тут вдруг они все решили почтить его вниманием. Звонили старые приятели по ГИТИСу, с радио, даже из других городов. Лёня с трудом вспоминал имена и недоумевал, с чего вдруг такой интерес, ведь он нигде не объявлял, что концерт прощальный. Да и вообще, по сравнению с тем, чем он занимался последние годы, включая клипы, экспериментальные дуэты и съёмки в популярных передачах, программа «Мои любимые мелодии» должна была вызвать наименьший интерес публики. Но всё вышло наоборот.