Пелам Вудхаус - Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник)
Сможет ли он забыть жестокие слова, которые она ему бросила?
Очень и очень сомнительно.
Увидит ли она его еще хоть раз?
Напротив этого второго вопроса можно было бы вписать карандашиком «да», ибо именно в этот миг он ловким пинком в левую лодыжку своего пленителя высвободился из хватки последнего, вылетел галопом из-за угла со скоростью сорока миль в час, а пока она затормаживала свою машину, гадая, что побудило его с такой лихостью мчаться по шоссе, из-за угла показался констебль Попджой, развивший скорость при мерно в пятьдесят пять миль в час.
Когда человек, способный развить скорость до пятидесяти пяти миль в час, гонится за человеком, выжимающим из себя только сорок миль в час, завершение погони — это лишь вопрос времени. В данном случае конец наступил даже раньше, чем можно было ожидать, благодаря камушку, неловко наступив на который Реджинальд рухнул ничком, словно куль с углем. Констебль нагнал его и встал над ним, раздвинув ноги, как колосс.
— Эй! — сказал он, поскольку, как уже намекалось, был человеком с ограниченным словарным запасом, и в Аманде взыграла вся ее женственность. Она последней стала бы утверждать, будто знает, в чем, собственно, дело, но одно было более чем ясно: человек, которому она отдала свое сердце, вот-вот будет сцапан блюстителем закона и порядка и спасти его может только ласковая рука подруги и помощницы. Из сумки с инструментами она извлекла удобный гаечный ключ и, не позволив веточке хрустнуть под ногами, приблизилась к констеблю сзади. Раздался глухой смачный звук, констебль упал наземь, а Реджинальд, повернув голову, увидел, кто именно выскочил из люка к нему на помощь. Его захлестнула волна жаркого чувства.
— Приветик, — сказал он. — Вот и ты.
— Правильно.
— Приятный вечерок.
— Прекрасный. Как делишки, Реджи?
— Лучше не бывает, спасибо. Теперь, когда ты уложила легавого.
— Я заметила, что он тебе надоел.
— Пожалуй. А ты не думаешь, что он вдруг очухается и прыгнет, а?
— Он, по-моему, еще долго не придет в себя. В отличие от меня.
— А?
— Я порвала помолвку с Перси Набблом.
— Чудненько.
— Ты — тот, кого я люблю.
— Совсем чудненько.
— А теперь, — сказала она, — давай начистоту. По какой причине за тобой гоняются констебли?
Она слушала, задумчиво хмурясь, как Реджинальд излагал события этого вечера. Особенно ее заинтересовал рассказ о чистке ковров ее дядей Джаспером.
— Ты говоришь, он брызгал керосином туда-сюда?
— Щедро.
— А на полу были газеты и стружки?
— В порядочном изобилии. Довольно-таки рискованно, на мой взгляд. Никогда ведь не знаешь, с чего может возникнуть пожар.
— Ты совершенно прав. Урони он зажженную спичку… Вот что, — сказала Аманда. — Отправляйся домой и разнегрись. А я задержусь здесь и протяну руку помощи фараончику, когда он прочухается.
Прошло еще несколько минут, прежде чем констебль Попджой открыл глаза и сказал:
— Где я?
— Прямо здесь, — ответила Аманда. — Вы видели, чем вас стукнуло?
— Нет, не видел.
— Это был русский «спутник». Ну, один из тех, про которых вы читаете в газетах.
— У-ух!
— Именно, у-ух. Они набивают огромные шишки, эти «спутники», верно? Вашему затылку требуется большой кус сырого бифштекса или чего-то вроде. Прыгайте в мой автомобиль и посмотрим, что мы сумеем найти в кладовой Виссер-Холла.
Сэр Джаспер, израсходовав весь хранившийся в подвале керосин, покинул дом и направился в гараж за бензином. Он уже возвращался к крыльцу, когда подъехала Аманда. Ее появление всколыхнуло все его чувства.
— Аманда! Я ждал тебя не раньше чем через два часа!
Девушка вышла из машины и отвела его в сторону.
— Насколько я поняла от Реджи Муллинера, — сказала она, — он несколько минут назад видел, как ты усыпал пол в вестибюле газетами со стружками и обрызгивал их керосином.
Сэр Джаспер не напрасно председательствовал на сотнях собраний акционеров. Он и бровью не повел. Самый внимательный наблюдатель, вглядываясь в его лицо, не догадался бы, что сердце у него в груди так подпрыгнуло, что расшатало два передних зуба. Он заговорил с тем невозмутимым достоинством, которое так часто приструнивало взбунтовавшихся акционеров.
— Какая нелепость! На полу нет ни газет, ни стружек.
— Реджи говорит, что видел их.
— Обман зрения, ничего больше.
— Возможно, ты прав. Но я все-таки смеха ради пойду погляжу. И захвачу с собой констебля Попджоя. Конечно же, ему будет интересно.
Сердце сэра Джаспера выдало еще одно антраша.
— Констебля Попджоя? — переспросил он дрожащим голосом.
— Он у меня в машине. Я решила, что имеет смысл захватить его с собой.
Сэр Джаспер вцепился ей в локоть:
— Нет, не ходи туда, а тем более в обществе констебля Попджоя. Дело в том, моя дорогая, что слова юного Муллинера содержали толику истины. Я действительно обронил там несколько стружечек и газетку, которые нес — уж не помню зачем, — и в рассеянности споткнулся и опрокинул емкость с керосином. Подобное может произойти со всяким, однако не исключено, что человек вроде Попджоя истолкует произошедшее превратно.
— Он может вообразить, что ты примерился увести у страховой компании солидную сумму.
— Вполне вероятно. Полицейские ведь склонны всегда и во всем видеть самое худшее.
— А тебе и в голову такое прийти не могло, правда?
— Разумеется, нет.
— Как и всучить бедному блеющему ягненочку пачку нефтяных акций-пустышек? Ах да! Дядя Джаспер, я ведь знала, что мне надо о чем-то с тобой поговорить. Реджи передумал, ему эти акции «Пахучей реки» ни к чему. Именно так, — добавила Аманда в ответ на заверения сэра Джаспера, что все акции уже переданы Реджи. — Но он хочет, чтобы ты их у него выкупил.
— Ах вот чего он хочет!
— Я ему сказала, что ты будешь в восторге.
— Ах вот что ты ему сказала!
— Разве ты не будешь в восторге?
— Нет, не буду.
— Жаль-жаль. Попджой!
— Мисс?
— Вы не присоединитесь к нам?
— Ради Бога! — вскричал сэр Джаспер. — Ради Бога, ради Бога!
— Одну минуточку, Попджой! Ты что-то хочешь сказать, дядя Джаспер?
— Если юный Муллинер действительно предпочел бы продать мне назад эти акции…
— Да, предпочел бы. Это строго официально. Он почему-то проникся к ним странной необъяснимой антипатией.
На некоторое время воцарилось молчание. Затем из недр сэра Джаспера вырвался стон, сильно напоминавший басовые ноты «Миссисипи»:
— Ну хорошо, я согласен.
— Чудесно. Попджой!
— Мисс?
— Не присоединяйтесь к нам.
— Как желаете, мисс.
— А теперь, — сказала Аманда, — следуем в твой кабинет, где я попрошу тебя выписать чек на имя Реджинальда Муллинера с выплатой ему ста тысяч фунтов.
Сэр Джаспер зашатался:
— Сто тысяч? Но он же заплатил только пятьдесят тысяч.
— Акции взвинтились в цене. Уж кто-кто, но ты-то должен знать, что такое колебание биржевых курсов. Мой совет, не откладывай совершение сделки, пока они опять не подскочили в цене. Или ты предпочтешь, чтобы я снова попросила констебля Попджоя проследовать в нашем направлении?
— Нет-нет-нет, ни в коем случае!
— Как скажешь. Попджой!
— Мисс?
— Продолжайте не присоединяться к нам.
— Как желаете, мисс.
У сэра Джаспера вырвался еще один стон. Он поглядел на племянницу с неизъяснимым упреком:
— Так вот как ты платишь мне за мою нескончаемую доброту! Сколько лет я изливал на тебя дядюшкину любовь.
— А теперь ты изольешь на Реджи дядюшкины сто тысяч фунтов.
Сэра Джаспера осенила спасительная мысль.
— Но может быть, — сказал он, — юный Муллинер предпочтет взять пакет акций «Темно-синей Атлантики» равной стоимости? Это компания, созданная с целью извлекать золото из морской воды, и ее перспективы поистине безграничны. Я буду удивлен… нет, поражен, если вкладчик не получит девяносто процентов на свой… — Сэр Джаспер оборвал речь, заметив, что его племянница открыла рот. — Да-да, — сказал он, когда она закрыла рот. — Именно-именно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Он испустил легкий вздох. — Но почему бы не спросить?
© Перевод. И.Г. Гурова, наследники, 2011.
Положитесь на Алджи
Как нередко бывает в августе, когда горожане отдыхают, популярный курорт Брэмли-он-Си был набит любителями озона. Там был Хенри Катберт Перкис, владелец журнала «Мой малыш», со своей супругой. Там был Пуффи Проссер, чрезвычайно неприятный в панаме с пунцовой лентой. Был там Уолли Джад, создатель прославленного комикса о Доблестном Десмонде. А на пляже, перед отелем «Магнифик», где обитал Пуффи, вы заметили бы Бинго Литтла, служившего в упомянутом журнале, жену его, более известную под именем Рози М. Бэнкс, и небольшого сына, который строил песочный замок.
