Легс Макнил - Прошу, убей меня.
Ричард Ллойд: Мы с Анитой отправились на Ямайку и остановились на сказочной пляжной вилле. Мы прихватили с собой двухнедельный запас героина и, само собой, прикончили его дня за три. У нас были с собой таблетки перкодана, но на нас они не действовали. Я отправился к местному врачу, меня буквально трясло, и я сказал ему: «Я не могу без наркотиков, и я застрял на вашем убогом маленьком острове совершенно без героина. ПОЖААЛУЙСТА, помогите мне!»
Он сказал: «Я бы рад выписать вам что-нибудь, но в аптеке нет даже шприцев. Вам придется съездить в Кингстон…» До Кингстона было восемьдесят миль.
Я бормотал что-то вроде: «Но вы не понимаете…»
Биби Бьюэл: Я пыталась пробиться в Лос-Анджелесе — встречалась с режиссерами, которые делали кино.
Однажды вечером моя подружка Пэм сказала мне: «Послушай, сегодня я хочу пойти на вечер Голливудского Кайфа, потому что там будет крутое шоу — Минк ДеВиль, Ник Лоу и Элвис Костелло».
Мы пошли вместе и всю ночь сидели на своих местах, но перед выходом Элвиса Пэм сказала: «Надо прорываться вперед, к сцене, потому что такой сильной вещи ты никогда еще не видела».
Я спросила: «Ты шутишь? Неужели это так круто?»
Мы с толпой стояли у сцены, зал гудел, все были сильно возбуждены, мы с Пэм тоже волновались, как два маленьких ребенка.
Внезапно загорелся очень сильный свет — и следующее, что я помню, луч, направленный на человека на сцене. Он стоял там, широко расставив ноги и сведя носки внутрь, в очках с роговой оправой. Я взглянула на него и воскликнула: «О боже! Это же тот самый чертов парень! Прямо не верится!»
За два года до этого я была на фотосъемке в Лондоне, когда компьютерный оператор из «Элизабет Арден» зашел туда по какому-то делу. Я влюбилась в него в ту же секунду, когда увидела. Я не ожидала увидеть его снова. Я даже не знала, как его зовут. Я ничего о нем не знала. Но я все время думала о нем.
Думаю, в вашей жизни тоже были один-два волшебных момента, когда вы чувствовали: это работа Бога. Я просто не могла поверить, что это тот самый парень. Это было очень похоже на картину с Элвисом Пресли — он смотрел прямо на меня и пел для меня всю ночь. Это было выше моих сил. Мне казалось, что я умираю. Это было слишком хорошо, это было чисто и безупречно. Это было так красиво!
После концерта Пэм предложила: «Давай вернемся и познакомимся с ним», а я ответила: «Ни за что!»
Я так боялась с ним знакомиться! Я сказала: «Я ухожу. Мы идем смотреть Runaways».
Всю дорогу до «Виски» Пэм говорила мне: «Может, пойдем обратно? Я хочу познакомиться с Джейком Ривьерой. Он бы тебе понравился».
Она пыталась познакомить меня с приятным респектабельным менеджером: ей казалось, что Джейк мне подходит. Ну, знаете, типа: «Он такой крутой, он причесывается, как гангстер, он носит блестящий костюм, как Джонни Фандерс».
И вот мы в «Виски», сидим, и тут я это чувствую. Знаете, как бывает, когда кто-то смотрит на вас, и вы чувствуете это. Я обернулась и увидела Элвиса с какой-то очень красивой темнокожей девушкой. Они оба глядели на меня, и я тоже поглядывала на них, стараясь, однако, чтобы они не заметили, и это длилось так долго, что стало просто нелепо.
Я уже выпила пару порций водки с апельсиновым соком, и поэтому просто подошла к ним и сказала: «Слушайте, чего вы на меня уставились?»
Девушка сказала: «О, я просто подумала, что вы очень красивая, а мой друг хочет с вами познакомиться. Его зовут Элвис Костелло».
Я обернулась и нечаянно сбила его очки. Я извинилась, а он попытался пошутить и сказал, что прикид уже свое отработал, и мы потели, и дрожали, и до смерти боялись друг друга.
Это было так мило — не часто встретишь такую невинность. Мы полюбили друг друга. Это было по-настоящему чистое чувство.
Дункан Хана: Отзыв о фильме «Незаправленные кровати» вышел в New York Times. Как о самом настоящем фильме, представляете? Фильм отправился на какие-то европейские фестивали. Он шел на Берлинском кинофестивале. Там его посмотрел Дэвид Боуи и потом каким-то образом разыскал Амоса.
Боуи сказал ему: «Эй, я очень хотел бы поработать вместе с тобой!» Когда Амос рассказал мне это, я мог только пролепетать: «Что-о-о? Ты шутишь?»
Годар тоже посмотрел фильм и, похоже, принял его всерьез. Он сказал: «Хорошоо, можеть быть, в будющем нам стоить поработать вместе…»
Я не мог поверить во все это. Честно говоря, я думал, что фильм тупой.
Затем Амос нашел деньги на следующий фильм, «Иностранец», в котором главные роли играли Эрик Митчел, Эния Филипс и Теренс Селларс.
Я играл психопата-киллера. В первом фильме я был французом. Во втором я стал панком. У меня была прическа в стиле Эгона Шиле, кожаный галстук и все такое.
Как и в случае с первым фильмом, отзыв на «Иностранца» появился в New York Times, а потом я поехал на Девилльский кинофестиваль. Амос был очень неорганизованным парнем, удивительно, как у него вообще хоть что-то получалось.
Он сказал мне: «Тебя ждет комната в Девилле, на случай, если ты захочешь приехать. Всех дел на неделю, за все заплачено, так что если хочешь показаться там, вперед».
Я сказал: «Это так просто? Мне что, просто надо сказать «да»?»
Он ответил: «Просто приезжай в Девилль».
«Да, но куда? И когда?»
«Я не знаю. Кажется, в октябре».
Каким-то образом я добрался до Девилля. Знаете, я долетел до Лондона, потом сел на поезд — я слабо представлял себе, куда еду, — и к моменту, когда я туда добрался, меня укачало в самолете, я был пьяный и очумевший, в конце концов, я постучал в дверь, и на пороге появился Амос.
Я сказал: «Амос, наконец-то!»
Он воскликнул: «Дункан! Что ты здесь делаешь?»
Я подумал: «О нет!»
Но потом он сказал: «Ты приехал как раз вовремя. Мы должны пойти на прием прямо сейчас».
Мы пошли туда, было часов десять утра. Пьер Сэлинджер, бывший пресс-секретарь президента Кеннеди, стоял на подиуме.
Он объявил: «Добро пожаловать на пятый ежегодный кинофестиваль в Девилле. Наш почетный гость в этом году — Глория Свенсон! Глория, прошу!»
Глория Свенсон вышла на сцену, и в моей голове метнулась мысль: «Что тут происходит?»
Дальше: «Джон Траволта!»
«Оливия Ньютон-Джон!»
«Джордж Пеппард!»
«Джон Уотерс!»
«Франсуаза Саган!» Она была одной из моих кумиров!
Потом Селинджер сказал: «Амос Поу!»
Я подумал: «Амос Поу? Они что, поехали крышей?»
Потом он сказал: «Дункан Хана!»
Я превратился в одно сплошное «ЧТО?»
Я поднялся на сцену, а там нужно было пожать всем руки. «Привет Глория! «Бульвар Сансет» — это нечто! Классный фильм!» А Траволта? Я, кажется, бормотал что-то вроде: «Джон, «Жир» — хорошая работа!»
Мне казалось, что нас сейчас арестуют. Что внезапно нам скажут: «Извините, произошла большая ошибка. Ваш фильм — кусок дерьма. Мы вас депортируем. Вы, парни, никакие не кинозвезды. Вы просто какая-то пьянь».
Потом мы отправились на вечеринку к Кингу Видору. Я был очень, очень пьян. Я выглядел, как панк, хотя это вышло не нарочно. Я навел красоту — на мне был эскотский галстук и я зачесал волосы назад. Я хотел выглядеть как Ф. Скотт Фитцджеральд, но я так херово вписывался в тусовку, что просто слонялся, совершенно выпав из событий. Все окружающие посматривали на меня с выражением: «О, смотрите, настоящий панк из Нью-Йорка!»
В конце концов мы разговорились с какими-то ребятами из Парижа — я хотел узнать побольше об Алене Делоне и Жане-Поле Бельмондо, а они хотели говорить о Джонни Фандерсе. Они уже были в курсе всех панковских телег.
Я говорил: «Нет, послушайте, расскажите о Годаре».
Они отвечали: «Годар? Кому нужен Годар? Мы хотим, чтобы ты рассказал о Blondie!»
Вроде того, что я отъезжал на Европе, а они отъезжали на Нью-Йорке, и я для них представлял панк — заодно с Амосом. Дичь какая-то.
Но это было классно. Достаточно было походя признаться в приверженности французской «новой волне» — и Дэвид Боуи с Жаном-Люком Годаром становились твоими фанатами. И потом ты бухаешь с Кингом Видором.
Это было наше время, знаешь?
Биби Бьюэл[63]: Я так нервничала из-за Элвиса Костелло. Пэм сказала мне: «Как ты можешь быть вместе с ним, если ты постоянно убегаешь?» На следующий день Пэм сказала: «Слушай, тут надо кое-что отвезти Джеку Ривьере, я хочу, чтобы ты поехала со мной и просто посидела в машине, поболтала с Элвисом».
Мы отправились в отель «Тропикана», и я пошла с Пэм, чтобы отнести пакет Джеку. Как я догадываюсь, Элвис увидел нас через окно, потому что когда мы вышли обратно, он стоял, облокотившись на нашу машину… и ждал нас. Он оделся в серо-голубой костюм, причем было девяносто восемь градусов[64] — в галстуке, при полном параде. В этом был элемент истерики, но смотрелся Элвис великолепно.
