Олег Северюхин - Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков
Идеи ислама и коммунизма — близнецы-братья. И неизвестно, кто у кого и что переписывал. Ислам, как и коммунизм, стремится к мировому господству, выдвигая на первый план борьбу с неверными. Почему на это закрывают глаза просвещенные умы — знает только один Аллах.
В исламских государствах догматы религии и высказывания проповедников используются точно также как лозунги идеологов марксизма-ленинизма. Цитаты из Корана, изречения имамов и аятолл тиражируются и развешиваются как лозунги КПСС и изречения Мао Цзэдуна, В.И.Ленина, И.В.Сталина, Н.С.Хрущева и Л.И.Брежнева. Есть даже такие, как «живи по уставу, завоюешь честь и славу». В воинских подразделениях вместо ленинских комнат имеются молельные комнаты, где муллы в офицерских званиях читают проповеди, направленные на воспитание исключительности ислама.
Я сторонник мирного сотрудничества всех людей и конфессий. Но непримиримость ислама вызывает у меня опасения в том, что эта идеология-религия может быть использована для завоевания мирового господства. Разделение людей на правоверных и неверных (гяуров) сродни разделению на арийцев и неарийцев. Арийцы призваны господствовать над всем миром. Значит, и над гяурами кто-то должен господствовать?
Я, может быть, ошибаюсь в своих оценках, но как можно расценить уничтожение правовернейшими из правоверных в Афганистане памятников мировой культуры, требование к проживающим в Афганистане индусам носить на улицах желтые повязки на рукаве и вывешивать над своими домами желтые полотнища. И это называется высшим проявлением ислама, тем, к чему должны стремиться мусульмане всего мира?
Опасения эти вызваны еще и тем, что европейская демократия защищает непримиримые религиозные конфессии, так и деятельность их представителей в сербском Косово и российской Чечне. Эти страны относятся к православным. А все, что выступает против православия, выгодно другим христианским конфессиям.
Не так давно известная актриса Бриджит Бардо была обвинена в разжигании межконфессиональной ненависти только за то, что высказала озабоченность ростом количества в Европе мусульманских мечетей и уменьшением количества христианских храмов. Почему это сделали судьи европейской страны, а не мусульманской, совершенно необъяснимо?
Ликвидация идеологической общности (коммунистической идеи) предопределила распад СССР. Вывод наших войск и уход с чуждых уже нам границ был предрешен. Поэтому и у моего заместителя было только два выхода: уходить с нами в Россию, бросив родную для него землю, родственников, могилы предков, либо остаться в национальной армии вместе со своим народом. Естественно, он выбрал последнее, и сделал правильно.
— Ну что же, поздравляю с назначением и новым званием, — сказал я. — Комитет охраны границы выдал тебе документ по всей форме с печатями, подписями, в сафьяновых обложках, как у министра. Бери бумагу и пиши на мое имя рапорт, чтобы я ходатайствовал о твоем увольнении из российских пограничных войск в связи с переходом на службу в пограничные войска Назыра.
— Это почему? Кто мне будет платить деньги за службу, и на какие средства я буду содержать свою семью? — спросил мой заместитель.
— Как кто будет платить? — удивился я. — Комитет охраны границы Назыра. Он тебя принял на службу, присвоил звание, он и должен оплачивать твою работу. У нас в двух армиях одновременно не служат. Сдавай дела старшему офицеру и занимайся вопросами организации охраны границы Магелана.
— Вы не имеете права отстранять меня от должности. Это может сделать только командующий пограничным округом, — протестовал новоиспеченный полковник.
— Не волнуйся, я имею право принимать такие решения и знаю, что начальник отряда и командующий меня поддержат, — отпарировал я.
Начальник отряда немного пожурил меня за быстроту принятия решения, но подписал телеграмму в округ. Зато в лице своего заместителя я нажил смертельного врага, гадившего мне с приветливой улыбкой. Восток — дело тонкое.
Затем началась обработка офицеров других национальностей. В ход пошло все: обещания служебного роста, задерживаемое россиянами, высокое денежное содержание, решение жилищной проблемы, угрозы, запугивание местью, физические оскорбления.
Комендант одного из погранучастков, местный уроженец, прошел через весь этот круг. Как ответственный и добросовестный офицер он подал рапорт о переходе в армию Назыра. В наших кадровых аппаратах такие вопросы решаются долго. Если начальник приказал уволить, то сделают с блеском в течение нескольких дней. Если же поступает личная просьба, то дело намного сложнее.
Соотечественникам коменданта время, необходимое для решения вопроса увольнения, показалось слишком длительным, и издевательства над офицером продолжались. Тогда комендант во время своего отпуска выехал в район боевых действий на назыро-араратской границе и принял участие в боях. Как кадровый офицер он хорошо зарекомендовал себя, и его кандидатура стала рассматриваться в качестве начальника штаба Первого пограничного отряда. Практическая деятельность со своими соотечественниками является, пожалуй, самой действенной формой привлечения на свою сторону нужного человека. Из отпуска возвратился совершенно другой офицер с чуждыми нам взглядами и убеждениями.
Командир части поручил мне встретиться с ним, чтобы окончательно решить вопрос о его нахождении на должности коменданта пограничного участка. По телефону мы договорились о встрече, но встреча не состоялась. На следующий день он сам вышел со мной на связь и сообщил, что руководством Народного фронта ему запрещено выходить на встречу в связи с опасностью ареста и доставки в пограничный отряд для проведения показательного суда. Комендант сказал, что это абсурдные опасения, так как заместитель начальника пограничного отряда прямо указал цель встречи и дал слово обеспечения его безопасности. «Я вам верю, они не верят». После этого разговора комендант передал командованию части письмо о том, что в данной ситуации он вынужден перейти на службу в армию Назыра до официального решения вопроса о его увольнении из российской армии. Ушел в горы, прихватив с собой полученные как комендантом на подчиненных ему пограничных заставах несколько автоматов, боеприпасы и радиостанцию.
Нелегко было офицерам других национальностей, особенно народностям Захребетья. Всюду проповедовали принцип кровного единства народов Захребетья, угнетения и завоевания Захребетья Россией. Ставка делалась только на офицеров с низкими моральными качествами. Нормальные офицеры любой национальности не воспринимали оказываемое на них давление, считая делом чести выполнение воинского долга и поддержание офицерских традиций.
В связи с начавшейся эвакуацией и вывозом личных вещей офицеров «остро встал вопрос о защите национального достояния Назыра». Для нагнетания страстей по «ограблению» Магелана использовалась и гибель транспортного самолета АН-12, перевернувшегося при взлете. Погибло большое количество офицеров и членов их семей. Катастрофа потрясла всех, но не о горе людей говорили. Говорили о том, что на месте катастрофы были обнаружены чемоданы с российскими деньгами и иностранной валютой, которую пытались вывезти из Магелана. Никто этих денег не видел. Зато нам приходилось наблюдать «досмотр» вещей армейских офицеров в аэропорту. Сжимающий кулаки безоружный офицер и рыдающая жена, глядящая на копающегося в женском белье «суверена». Какое национальное достояние они могут вывезти, кроме ненависти и презрения?
Такое же представление, но на строевом плацу, собирался устроить новый начальник Первого пограничного отряда под предлогом поиска оружия, которое вывозится его бывшими сослуживцами. Но для такого представления нужен весомый предлог, так как проверка только мужских вещей в присутствии командования отряда не выявила ни одного предмета, относящегося к национальному достоянию Магелана. И вдруг, во время одной проверки в вещах холостого офицера, представителя одного из народов Захребетья, обнаружились тяжелые банки с детским питанием. В банках оказались десять ручных гранат с запалами, среди вещей 3,5 кг тола и три новенькие современные радиостанции. Причем этот офицер сам предложил проверить его вещи, так как вполне могло статься, что его не стали бы и проверять.
Самое главное оказалось не в обнаружении этих предметов, нужных в основном для террористических мероприятий. Офицер вдруг заявил, что взрывчатые вещества принадлежат русскому офицеру, который попросил их вывезти. И назвал фамилию молодого офицера, в порядочности которого никто не мог усомниться. Получался какой-то заколдованный круг. Никому нельзя верить. Мой офицер — мне и идти в свое бывшее подразделение разбираться, кто прав, а кто виноват.
В стане местных пограничников оживление, как перед дележкой добычи. Бывшие сослуживцы прячут глаза, а новоявленные командиры из проштрафившихся прапорщиков ходят гоголем. Не надо было раньше хватать за руки. Не ваше добро воровали, а общенародное.
