Вильям Козлов - Волосы Вероники
— Я не нуждаюсь в вашем сочувствии, милейший! — рявкнул он и, сделав паузу, спросил нормальным голосом: — Где она?
Вероника переночевала у меня только одну ночь и утром ушла. Я полагал, что она на даче в Репине.
— Там ее нет,— будто прочитав мои мысли, мрачно сказал он.
Я пожал плечами, я тоже не знал, где Вероника. Она мне не звонила, а встретиться мы договорились в субботу, сегодня всего лишь четверг. Докладывать ему об этом я не собираюсь.
— Какая у вас зарплата? — вдруг спросил он.
— Это так важно? — опешил я.
— Я убежден, что зарабатываю в два раза больше вас,— продолжал он.— Вероника никогда ни в чем не отказывала себе, она не знает счета деньгам. Всеми хозяйственными делами занимался я. Теща такая же беспомощная, как и Вероника.
— К чему вы все это мне говорите?
— Я хочу вас предупредить, что пословица «с милым рай и в шалаше» к Веронике неприменима.
— Пусть все это вас не беспокоит.
— Позвольте! — взвился он.— Мне не безразлично, где, с кем и как будут жить моя бывшая жена и единственная дочь, которую я люблю. Я бы мог по суду отобрать у вас Оксану, но не хочу травмировать ребенка. Впрочем, я еще посмотрю… Вы, наверное, знаете, что Вероника отказалась от алиментов? — Он испытующе посмотрел мне в глаза.— На машину она тоже не претендует.
— Вероника умная и благородная женщина,— сказал я.— И она знает, что делает. А меня, пожалуйста, увольте от этих разговоров. Мне они неприятны.
— Наверное, ей не нужно было увольняться с работы…— думая о своем, сказал он.
— В жизни нельзя все предусмотреть,— вдруг прорвало меня.— Я тоже был женат, считал себя счастливым, а моя жена взяла да и ушла к другому… Я очень переживал, а потом знаете что мне пришло в голову?
— Увести у другого жену? — ввернул он.
— Я полагал, что вообще больше не женюсь… Я подумал вот о чем: наверное, моя жена по ошибке вышла замуж за меня, а потом со временем поумнела и нашла именно того, кто ей нужен.
— Выходит, мы с вами пешки? — невесело улыбнулся он.— Женщины переставляют нас, как хотят? Сегодня она ушла от меня, а завтра уйдет от вас?
— Я люблю Веронику,— сказал я.— И если даже она когда-нибудь уйдет от меня, я буду все равно считать, что встреча с ней — это великое счастье.
— А для меня — несчастье,— снова нахмурился он.
Мы заказали еще по кружке, официант подбросил нам одного на двоих вяленого леща, и мы его дружно растерзали. Я ему пододвинул красноватую, как киноварь, икру, а он мне — аппетитные желтые дольки от хребта. Наверное, со стороны мы выглядели двумя старыми друзьями, встретившимися после долгой разлуки и теперь предававшимися за пивом приятным воспоминаниям.
— Но может ведь и такое случиться: она возьмет и вернется ко мне? — раздумчиво сказал он.
— Я постараюсь, чтобы этого не случилось,— успокоил я его.
— Наверное, тот путь, что назначила мне судьба, мы с ней прошли,— продолжал он. И возврата к старому нет.
— На этот раз вы выразились гораздо точнее,— улыбнулся я.
Мне начинал нравиться этот человек, уже одно то, что не устроил истерики, не затеял скандала, говорило в его пользу. После четвертой кружки пива мы стали называть друг друга по имени-отчеству. Его звали Алексей Данилович. Он стал рассказывать о своей работе, о перспективах. Если все будет хорошо, у него есть все шансы дорасти до начальника главка крупнейшего министерства, но, наверное, никогда в жизни все не бывает гладко: повезет в одном — неудача в другом…
Потом мы перекочевали в ресторан «Универсал», в дело пошел марочный коньяк, на удивление он хорошо ложился на выпитое пиво. Мы уже хлопали друг друга по плечу и сбивались на «ты». Уж не помню, как получилось, но за нашим столом оказалась пышная полногрудая блондинка с замысловатой прической и синими подведенными глазами. Новиков заказал для нее шампанское.
— И чтобы в ведерке, милейший! — твердил он подтянутому вежливому официанту.— Слышите, в ведерке со льдом!
Шампанское прибыло в ведерке. Новиков потребовал, чтобы официант сам его открыл. Когда прозвучал хлопок от вылетевшей пробки, Алексей Данилович победно оглядел зал, но аплодисментов не последовало. Меня он представил блондинке как своего преемника, кажется, я обиделся и захотел уйти, но он стал извиняться и удержал. Заказывали еще… Официант подсунул нам внушительный счет, тут мы немного поспорили — каждый хотел сам рассчитаться — и в конце концов заплатили пополам. Блондинка куда-то исчезла, потом снова появилась уже в вестибюле с пакетами в руках. Алексей Данилович горячо упрашивал и меня присоединиться к ним, но тут я уперся и не поехал. Новиков стал мне толковать, что взял отпуск на десять дней, чтобы привести свои семейные дела в порядок. Кажется, привел… По крайней мере, он теперь знает, что жена его сошлась с симпатичным порядочным человеком… И это его в какой-то степени утешает…
— Леша, ты взял сигареты? — спрашивала блондинка.— Я без сигарет не могу…
— Я загулял…— говорил он.— Ты, Гоша, не подумай, что я горький пьяница! Понимаешь, я загулял…
— Понимаю,— кивал я.— Ну и гуляй, а я-то причем?
— Он при чем?! — громко хохотал Новиков.— Ты, Гоша, и есть главная причина…
— Леша, поехали,— дергала его за рукав блондинка, я так и не запомнил ее имени.— Товарищ не хочет…
— Молчи, женщина! — командором гремел Алексей Данилович.— Женщины — зло! Их надо…
— Дай мне денег на такси, я домой поеду,— рассердилась блондинка, не расставаясь с пухлым пакетом.
— Скатертью дорога-а! — шутовски поклонился ей и развел руками Новиков и вдруг хорошо поставленным голосом на весь Невский затянул: — Ямщик, не гони лошаде-ей, мне-е некуда-а больше спешить…
Я пешком отправился на Салтыкова-Щедрина. По тротуару мела поземка, ветер забористо завывал в водосточных трубах, раскатисто погромыхивало железо на крышах, в арках мерзко взвизгивали мартовские коты. Люди, зябко кутаясь в пальто с поднятыми воротниками, попадались навстречу. Я знал, что не шатаюсь, но голова была тяжелой, я уже представлял себе, как неуютно будет мне завтра утром. И, как всегда, принялся себя укорять: мне нужно было сегодня вечером перепечатать предпоследнюю главу книги о Кусто, а я вместо этого надрался! Но, с другой стороны, встреча с Новиковым должна была состояться. И то, что произошло, еще не самое худшее из того, что могло случиться. Кажется, он отступился от Вероники… Вообще-то, его не поймешь: бросается из одной крайности в другую! Только что лил слезы по потерянной жене и тут же снюхался с блондинкой… То грозился отомстить, назло забрать дочь в Москву, то великодушно отказывался от всего, толковал, что для него главное — это счастье Вероники…
Солидный такой, вид внушительный, а, подвыпив, распустил нюни и вообще вел себя как мальчишка… Я так и не составил о нем определенного мнения, и это меня раздражало: вместо важного серьезного разговора вся наша встреча вылилась в элементарную пьянку! И самое противное, что пить мне не хотелось, я снова пошел на поводу… Я вспомнил Острякова, ну почему я не такой, как он? Как это? Абсти-не-нт… Почему я не абстинент?..
Дверь открыла Варя. Она была в махровом халате, в волосах бигуди.
— Ого, да ты под мухой! — удивилась она.
— Под шмелем,— попытался сострить я, почувствовав назойливый гул в голове.
— Я тебя еще никогда не видела пьяным,— появилась в прихожей Вероника.— Петь будешь или плясать? А может быть, драться? — Глаза у нее веселые, она с трудом сдерживает улыбку. Оказывается, у меня клетчатая кепка надета задом наперед, а пальто незастегнуто.
Я засунул руку в карман и извлек оттуда сразу две визитные карточки, которые мне у такси дал Новиков.
— Он виноват,— сказал я, вручая одну карточку дочери, вторую — Веронике.
— Я так и думала, что он до тебя доберется,— помрачнев, проговорила Вероника.
— Он… ты знаешь, ничего мужик,— сказал я, снимая пальто.— Веселый детектив!
— Алексей? — удивилась Вероника.— Здорово же вы набрались, если он показался тебе веселым!
— Почему детектив? — спросила Варя.
— Я был у него под колпаком,— сказал я.
— Ты попал в милицию? — пристально посмотрела на меня дочь.
— Успокойся, Варенька,— сказала Вероника.— Георгий познакомился с моим бывшим мужем.
— Он бывший? — обернулся я к ней.
— Для меня — да,— сказала Вероника.
— Я тоже бывший,— вздохнул я. Мне вдруг стало жалко себя.— Был бывший, а теперь стал преемником…
— Кем-кем? — переспросила Варя.— Приемником? Ты, па, и вправду чуть живой!
— Он так назвал меня,— сокрушенно произнес я.
— Тебе плохо, Георгий? — спросила Вероника.
— Ему плохо,— сказал я.— Мне стало жалко и его.
— Ты хочешь, чтобы я к нему вернулась? — Голос Вероники прозвучал спокойно, но меня по сердцу резанул страх.
