Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви
— Наташа…
Но она не отзывалась.
— Я знаю, ты не спишь. Поговори со мной.
Она повернула к нему лицо, и он увидел ее заплаканные глаза.
— Ты о нас подумал?
Опустив голову, он молчал.
— За полгода до смерти Володи, когда мы были на море, я умоляла его не ехать в Афганистан, но он не послушался меня, сказал, что не имеет права, что это его долг. Ты тоже хочешь повторить его путь? Отвечай!
— Не знаю, что и ответить.
— Не знаешь, потому что твоя Чечня для тебя значит больше, чем я и твой будущий ребенок.
— Наташа, прежде чем такое сказать, лучше подумай…
— Я-то думаю, а когда ты будешь думать?
— Вот и думаю. Может, поедем вместе?
— А если твой Дудаев действительно объявит войну России? Тогда как мне быть? Я же русская и у меня есть свое национальное достоинство. Ты об этом подумал?
— Ты моя жена и ответственность за свою Родину не несешь.
— Ты мыслишь не как генерал, а как обыкновенный ефрейтор.
— Наташа, успокойся. Я еще свое согласие не дал. У меня достаточно много времени, чтобы принять окончательное решение.
— Я не знаю, какое ты примешь решение, но мое решение однозначно: в Чечню я не поеду, а если уедешь ты, то наши дороги разойдутся. Выбирай: или я и ребенок, или твой патриотический долг, от которого меня тошнит.
— Так нельзя рассуждать…
— Я потеряла мужа и сына и не хочу больше ничего терять, — оборвала она его. — Если бы на твою Родину напал враг, я бы поняла тебя, но на нее еще никто не нападал.
— А если Россия пойдет на нее войной?
— Если она это сделает, сами будете виноваты. Вчера по телевизору показали: в Грозном на площади три отрубленные головы. Дикари! Вы, наверно, хотите вновь вернуться в дремучие средневековые времена? Надеть на своих женщин паранджу…
— Что касается отрубленных голов, то по закону Шариата все правильно. С бандитами надо разговаривать только таким методом и если сейчас в корне не задушить преступность в Чечне, то будет поздно и она, как чума, поползет по всей России. А насчет паранджи на женщинах… Она для того, чтобы мужчины не заглядывались на чужих жен.
Наташа возмутилась:
— Ты что, на их стороне?!
— Нет, но по-другому нельзя.
— А может, и на меня наденешь паранджу?
Умар улыбнулся.
— Нет. Пусть люди видят, какая ты у меня красивая.
— Уходи, и не хочу тебя слушать!
— Ты что, обиделась?
Умар попытался ее обнять, но она отвернулась. Он встал, пошел в зал, из бара достал коньяк, но тут же поставил на место. Из спальни донесся плач Наташи. Он пошел к ней, лег рядом и прижал ее к себе. Сквозь слезы она произнесла:
— Я не хочу тебя терять! Не хочу!
— Наташа, милая, успокойся, еще ничего не решено. До самого утра Наташа не сомкнула глаз. Она не верила, что он откажется от предложения Дудаева. По его глазам видела, что сердцем и душой он уже давно в своей Чечне.
Утром, уходя на работу, Умар сказал ей:
— На обед не жди. К нам приехала военная делегация из Пакистана, приду поздно. Не скучай.
В обед к Наташе зашла Мария Петровна. Увидев ее опухшие глаза, обеспокоенно спросила:
— Что случилось?
Наташа рассказала о вчерашнем разговоре с Умаром. Соседка попыталась успокоить ее:
— Ему очень трудно принять решение, но, мне кажется, что в Чечню он не поедет. Он любит тебя.
— А мне кажется, что поедет. Вчера я это увидела по его глазам.
— А если поедет, что будешь делать?
— Поеду с ним. Я его одного не оставлю.
— Об этом ты сказала ему?
— Нет. Я сказала: пусть выбирает — или я, или Чечня. Мария Петровна бросила на нее укоризненный взгляд.
Это рассердило Наташу.
— А что же, по-вашему, я должна была ему сказать? Поезжай, миленький? Тебя Родина на подвиг зовет?
— Наташа, а как бы ты поступила на его месте?
— Без колебания выбрала бы его.
— Предала бы родину?
Наташа недоуменно посмотрела на нее и в сердцах бросила:
— Мария Петровна, ради Бога! Не надо высоких слов. За эту родину на чужбине сложили головы мой муж и сын. Вы хотите, чтобы и Умара я потеряла?
— Нет, я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты его поняла.
Сейчас ему как никогда трудно. Несмотря на то, что здесь у него большой пост, он этим не удовлетворен. Он тоскует по России, по Чечне…
А Умар принимал в своем кабинете человека, который привез ему послание от Дудаева и ждал его ответа. Ответ был такой.
— Я внимательно прочитал послание Дудаева. Благодарю за приглашение, но стать под его знамена я не могу. Однажды я дал ему отрицательный ответ и мое решение остается в силе.
— Если вам не трудно, дайте письменный ответ.
Кархмазов сел, быстро написал ответ, сложил лист, протянул ему. Тот, не читая, положил его в нагрудный карман. Перед уходом он посмотрел на генерала. Глаза их встретились, и какое-то время два чеченца неподвижно смотрели друг на друга. Умар не выдержал, отвел взгляд.
— Я знаю причину вашего отказа, товарищ генерал, и понимаю вас, — сказал посланец. — Но Родина в опасности. Она нуждается в боевых офицерах. Отовсюду к нам стекаются офицеры из бывшей Советской Армии. Вы нам нужны. Провожая меня, генерал Дудаев устно просил передать, чтобы вы забыли тот неприятный разговор, который произошел в его кабинете.
— Неужели вы всерьез собираетесь воевать с Россией?
— Это вопрос времени. Россия из своих когтей нас добровольно не выпустит.
— А если она пойдет на вас с танками, чем вы будете защищаться? Одним стрелковым оружием и голым патриотизмом? На днях министр обороны России Грачев заявил, что для захвата Грозного ему понадобится два часа и один парашютно-десантный полк.
— Если бы Грачев знал характер чеченца, так бы не сказал. Мы Грозный превратим во второй Сталинград. На его защиту встанет млад и стар.
— При современном оружии, которым обладает Россия, ваш патриотический дух не поможет.
— Товарищ генерал, если бы вы сейчас были в Грозном, у вас было бы другое мнение. Мы защищаем свой дом, а что защищает Россия?
— Как что? — опешил от такого вопроса Умар. — Это же ее дом! Она защищает интересы народов России, чтобы криминальная зараза из Чечни не расползлась по всей ее территории.
— Если бы вы, товарищ генерал, не были отцом Аслана, которого я хорошо знаю, за такое оскорбление, нанесенное моей родине, вы ответили бы кровью. Пусть про нас все говорят, что мы криминальная республика, что мы, чеченцы, головорезы, мы к этому уже привыкли, но настоящий чечен о своей Родине так не должен говорить. Она как мать!
Умар понял, что допустил оплошность и обидел собеседника.
— Если мои слова вы восприняли, как оскорбление, то прошу прощения. Чечню я люблю не меньше вас. Что касается государственной независимости и отделения Чечни от России, то силовым методом вы этого не добьетесь. Россия есть Россия и она этого не позволит. Здесь нужен политический подход и волеизъявление самого народа, а не Дудаева.
— Девяносто процентов нашего народа готовы пожертвовать своей жизнью во имя независимости Ичкерии. Независимость мирным путем нам Россия не даст. У нее от прежней советской власти осталась та же геополитика — держать народы Кавказа на цепи. Только силой оружия можно заставить признать нашу независимость.
— Вы служили в армии?
— Так точно, товарищ генерал. Служил на Дальнем Востоке, в морской пехоте, капитан бывшей Советской Армии.
— Тогда ответьте мне, капитан, только не как человек, до фанатизма преданный своему вождю, а как реально мыслящий военный. Есть ли в настоящее время у вас сила, кроме голого патриотизма, чтобы противостоять России?
— Есть, товарищ генерал, эта сила в нашей правде. Мы ничего от России не хотим, хотим совсем малого — свободу, такую, какую она сама имеет. Каждый народ имеет право на свободу. Держать народ на цепи, как собаку, нельзя. А нас с царских времен держат. Что касается мирного диалога с Россией, то это все равно что посадить в клетку к голодному волку ягненка и взывать к его совести, чтобы он не трогал его.
— Россия не трогала бы вас, если бы вы все делали цивилизованным путем. Ответьте на вопрос: почему русские из Чечни убегают?
— Мы их не трогаем, они сами добровольно покидают Ичкерию.
— В это трудно поверить. Чтобы десятки тысяч людей, бросая дома и имущество, добровольно покидали место, где они родились…
— Тот, кто признает Ичкерию за родину, тот не уйдет. Уходит чужой, кому безразлична судьба нашей родины. Землю своих предков мы будем защищать с оружием в руках. В случае войны мы России объявим «джихад». Мы не одиноки, весь мусульманский мир придет к нам на помощь. России больше не под силу поставить нас на колени. Она нас может победить только атомной бомбой! Другим оружием покорить нас ей уже не под силу.
