Тереза Фаулер - Z — значит Зельда
— Но он говорил, что ему лучше! — возразила Скотти, когда я позвонила ей. — Он прислал мне старую шубу Шейлы, и мы — ой, мама… — прошептала она, и даже шепот был сдавленным от слез. — Я не должна была…
— Тшш, — шепотом перебила я, и мои глаза снова наполнились слезами. — Все в порядке. Я знала. Не знала имени, только и всего. Это ничего не значило.
— Он пожурил меня за то, как я напишу благодарственную записку — когда мне еще даже в голову не пришло вообще ее написать!
— Он всегда рассчитывал наперед. — Я слегка улыбнулась.
— Как может быть, что его больше нет? — спросила она. — Кажется, что это просто невозможно, да?
Да. Кажется, что когда прибудет поезд, с него сойдет Скотт, широким шагом пересечет зал и заключит меня в объятия. Расцелует мои мокрые щеки и спросит:
— Что такое? Ты думала, я не вернусь?
— Да. Глупо было так думать? — отвечу я.
— Это все побочные эффекты, — скажет он и мягко постучит меня по лбу. — Не о чем беспокоиться. Я сказал, что никогда тебя не оставлю, и я не врал. Ты знаешь меня, Зельда. Я человек слова.
Так и было. Все, что не сложилось у нас и у него, не сложилось, несмотря на его отчаянные усилия.
Раздается свисток — поезд предупреждает о своем приближении машины на переезде на Судебной улице, и вот уже слышится рокот. Я знаю, что когда увижу Скотти, то увижу черты Скотта в ее лице. Прошлое живет в настоящем, как он и говорил, как всегда писал. Это утешительная мысль.
А потом, когда закончится Рождество — странное, мрачное будет событие, Скотти снова сядет в поезд, на этот раз до Мэриленда. И снова поедет одна. Окружающие меня «наседки» боятся, что я не переживу похороны Скотта, и на этот раз я решила плыть по течению.
Мне не нужно присутствовать при прощании — я не прощаюсь.
Послесловие
После смерти Скотта Зельда передала адвокату их семьи желание покойного: тело должны предать земле в семейном склепе Фицджеральдов при церкви Святой Марии в Роквилле, штат Мэриленд. Однако настоятель церкви возражал, так как на момент смерти Скотт отошел от Католической церкви. В результате Скотта похоронили на кладбище «Роквилль Юнион».
Объединив усилия с Максом Перкинсом, Зельда передала рукопись «Любви последнего магната» и заметки к ней на редактуру Эдмунду Банни Уилсону. В конце 1941 года «Скрибнерс» опубликовали этот роман в сборнике, в который также включили «Великого Гэтсби» и пять рассказов, которые Перкинс счел самыми сильными работами Скотта. Книга, озаглавленная «Последний магнат», получила признание критиков и положила начало возрождению Ф. Скотта Фицджеральда, которому поспособствовало и то, что «Издательство вооруженных сил» выпустило «Гэтсби» и «Алмаз величиной с отель Ритц» в мягкой обложке и распространяло его среди солдат во время Второй мировой войны. Вскоре после этого, в 1945 году, Банни Уилсон составил компиляцию очерков под названием «Крушение», а под редактурой Дороти Паркер вышел сборник «Пишущая машинка Ф. Скотта Фицджеральда». Эти начинания повлекли за собой другие, и так Скотт стал частью литературного канона, заняв место, которое, как он верил, полагалось ему по праву. На сегодняшний день один только роман «Великий Гэтсби» разошелся более чем двадцатью миллионами экземпляров.
Так как Скотт умер в долгах, а посмертная публикация его работ не сразу начала приносить ощутимый доход, у Зельды и Скотти было только тридцать пять тысяч, полученных по страховке после смерти Скотта. Эти деньги должны были оплатить учебу Скотти и обеспечить содержание Зельде. Траст, организованный другом Скотта по Принстону, юристом Джоном Биггсом, ежемесячно выплачивал Зельде из этой суммы чуть менее пятидесяти долларов. Еще тридцать пять долларов составляла ее пенсия как жены ветерана. Поэтому Зельда продолжала жить с матерью в Монтгомери. Она поддерживала отношения со многими друзьями, в том числе с Сарой Мэйфилд, семейством Мерфи, Оберами и Ладлоу Фаулером, и приезжала к ним в гости настолько часто, насколько позволял бюджет.
Зельда полностью прекратила общение с Эрнестом Хемингуэем, чья зависимость от алкоголя и затяжные депрессии с годами становились все тяжелее. В последующие годы он все более жестко критиковал Фицджеральдов, вероятно, в ответ на возрождающуюся популярность Скотта. Хотя биографы и исследователи доказали, что нелестные истории, которые он рассказывает в «Празднике, который всегда с тобой», состоят из полуправд и откровенного вымысла, в популярной культуре они по-прежнему считаются правдивыми. Эрнест Хемингуэй совершил самоубийство в 1961 году.
В сороковые годы Зельда работала над романом, который назвала «Вещи Цезаря», и написала некоторые из своих самых любопытных и очаровательных картин. Ее кисти принадлежит серия пейзажей, изображающих Нью-Йорк и Париж, а также сцены из сказок. Кроме того, Зельда создала коллекцию искусно выполненных бумажных кукол — персонажей сюжетов о короле Артуре. Все эти работы выставлялись в различных галереях и получили искреннее признание критиков. Многие ее работы были утрачены или уничтожены, но некоторые сохранились и все еще иногда выставляются.
Отношения Зельды с дочерью после смерти Скотта складывались порой непросто. Проведя в лечебницах годы, а для Скотти это был период становления, Зельда оказалась не так близка к дочери, как Скотт, и порой у них случались разногласия, особенно по поводу того, как распорядиться наследием Скотта. Однако Зельда испытала истинное счастье, когда в 1943 году Скотти вышла замуж за хорошо обеспеченного адвоката. Настоящую радость принесли ей и рождение внука в 1946-м и внучки в 1948 годах. Скотти, которая позднее родила еще двоих детей, работала журналисткой, писала комедийные мюзиклы для благотворительных мероприятий, боролась с алкогольной зависимостью и в конце концов вернулась в Монтгомери, где призывала молодых женщин принимать активное участие в политической жизни страны.
Хотя Зельда, несомненно, страдала от какого-то психического заболевания, один из ее психиатров в клинике «Хайленд», доктор Ирвинг Пайн, верил, что Зельду превратно понимали другие врачи и что диагноз «шизофрения» — ошибочный. Более современный анализ ее анамнеза позволяет предположить, что она страдала от маниакально-депрессивного психоза, осложненного алкоголизмом и ослабленностью от чрезмерной физической активности. Кроме того, некоторые из применявшихся к ней методов лечения также были мучительными и приводили к полному изнурению. Суммарное воздействие многолетнего «перевоспитания» и курсов приема лекарственных препаратов позднее привели к приступам депрессии и неуверенности в себе.
Во время этих приступов она отправлялась в «Хайленд» для кратких, так называемых «специализированных» курсов. Четвертый такой период, начавшийся в январе 1948 года, оказался для нее последним. Ночью 10 марта в Хайлендском госпитале произошел пожар. Зельда, которая ранее тем вечером ходила на танцы и перед сном приняла снотворное, оказалась одной из девяти женщин, запертых внутри. Все девять погибли.
Останки Зельды были захоронены рядом со Скоттом на кладбище «Роквилль Юнион». Однако в 1975 году Скотти одержала победу в борьбе за последнюю волю отца, и ее родители были перезахоронены в семейном склепе Фицджеральдов. На их надгробии выбита последняя фраза романа «Великий Гэтсби»:
ТАК МЫ И ПЫТАЕМСЯ ПЛЫТЬ ВПЕРЕД, БОРЯСЬ С ТЕЧЕНИЕМ, А ОНО ВСЕ СНОСИТ И СНОСИТ НАШИ СУДЕНЫШКИ ОБРАТНО В ПРОШЛОЕ.
От автора
Эта книга — художественный вымысел, но поскольку в его основу легли судьбы реальных людей, я постаралась максимально придерживаться подтвержденных фактов.
По многим из этих фактов не существует единого мнения. Когда дело касается Фицджеральдов, в нашем распоряжении оказывается такой объем материала, столько противоречивых убеждений и предрассудков, что в ходе работы я чувствовала себя в эпицентре ожесточенных дебатов двух групп — я называю их «Командой Зельды» и «Командой Скотта».
На каждого биографа или ученого, который считает, что Зельда сбила Скотта с пути, найдется тот, кто верит, что Скотт разрушил ее жизнь. Помимо этого популярная культура породила немало мифов о жизни Фицджеральдов. (Например, бытует мнение, будто Скотт выделывал кульбиты в фонтане у отеля «Плаза», но нет никаких доказательств.) Пытаясь отследить моменты, где факты уступают место мнениям, а сплетни перерастают в уверенность, я изучила различные пересказы, сверив их с последовательностью событий, и сопоставила многочисленные источники, в том числе записи самих Фицджеральдов.
Самый благодатный и во многом самый надежный источник — письма, которыми пара обменивалась до свадьбы, а также в период, когда Зельда лежала в лечебнице, а Скотт работал в Голливуде. Необычайную ценность представляли и письма Скотта к друзьям, издателю, агенту и Эрнесту Хемингуэю. Хотя все письма, которые фигурируют в этом романе, — плод моего воображения, я вдохновлялась этой потрясающей перепиской.
