Яков Цивьян - Специальность – хирург
После одного из очередных приступов потери сознания и головокружения Ирина Николаевна была помещена ко мне в клинику для обследования, которое показало, что все происходящее с этой молодой женщиной зависит от развившегося у нее довольно выраженного шейного остеохондроза. На рентгеновских снимках были отчетливо видны костные разрастания крючковидных отростков в нижнем шейном отделе, которые распространялись кзади и в стороны. Из-за наличия вот этих самых костных разрастаний – спондилофитов – и возникали все неприятности Ирины Николаевны. Эти спондилофиты, распространяясь кзади и в стороны, при движениях, создававших определенные взаимоотношения между собой и расположенной рядом правой позвоночной артерией, вызывали внезапное раздражение нервных сплетений, окружающих артерию. В результате возникал остро развивающийся спазм – сокращение сосудистой стенки, просвет артерии сужался, а временами и полностью перекрывался и наступало малокровие соответствующих участков головного мозга, что и приводило к головокружению и потере сознания.
Ирине Николаевне было предложено оперативное лечение, как единственный метод, надежно гарантирующий стойкое выздоровление. От предложенной операции Ирина Николаевна временно решила воздержаться. Я хорошо понимал причины отказа Ирины Николаевны. Ведь она до настоящего заболевания была всегда здоровой, совершенно здоровой женщиной. Никогда ничем не болела. Не знала докторов и больниц. А тут вдруг – операция. А может, все и так пройдет? Это – во-первых, а во-вторых, за время пребывания в клинике, вследствие определенного больничного режима и лечения, ей стало временно несколько легче. Исчезли приступы потери сознания. Уменьшилось головокружение. Она стала чувствовать себя лучше. Появилась надежда: авось пройдет?! Человеку не так просто решиться на оперативное лечение. Сама операция, само насильственное вторжение в ткани и органы человека противоестественны, вызывают невольный внутренний протест и несогласие. Значительно проще убедить больного человека в необходимости принимать лекарства, лечиться на курорте, принимать физиопроцедуры, а операция всегда вызывает скрытый или явный протест. Этого не бывает, когда человек очень плохо себя чувствует, когда он устал, когда пришло безразличие от болезни, когда человек испытывает сильные боли – тогда он не возражает против операции, тогда он согласен на все. А вот пациенты порой с очень тяжкими заболеваниями, такими, скажем, как у Ирины Николаевны, если эти заболевания не сопровождаются сильными болями и текут со светлыми промежутками, не легко соглашаются на оперативное лечение. Нужно время для того, чтобы человек свыкся с мыслью о необходимости операции.
Все это я понимал, почему и не настаивал на немедленной операции.
Ирина Николаевна была выписана домой…
Ее привезли в клинику через три месяца в тяжелом состоянии. Утром, вставая с постели, она потеряла сознание. Долго не приходила в себя. Я увидел ее через два часа после приступа. Вялая, апатичная, с тусклыми безразличными глазами и безвольным амимичным лицом Ирина Николаевна была не похожа на себя. Жаловалась на боли в шее, головокружение, мельканье мурашек перед глазами, онемение пальцев правой руки, поташнивание, общее недомогание. Теперь-то она была согласна на оперативное лечение. И ее стали готовить к операции.
Задача, которую следовало решить во время предстоящего оперативного вмешательства, у Ирины Николаевны отличалась от той, которая решалась у Константинова. Здесь мало было только удалить пораженные болезнью диски и создать на протяжении этих самых дисков неподвижность. Предстояло более трудное и сложное рукодействие – удаление спондилофитов, вызывающих раздражение и сдавление стенки позвоночной артерии.
И вот моя очередная операция. Первая и, хочется надеяться, последняя у Ирины Николаевны.
Все, как и у Константинова. Пока, как у Константинова. И наркоз. И операционное положение. И разрез по переднему краю кивательной мышцы слева. И претрахеальная фасция. И, наконец, околопозвоночная фасция. Вот и передняя продольная связка, а под ней тела шейных позвонков и межпозвонковые диски. Вот я рассек и отслоил переднюю продольную связку. Вот иссек и удалил два пораженных болезнью межпозвонковых диска. А теперь, далее, не так, как у Константинова. Более сложно и трудно для меня.
Я отсекаю долотом и удаляю верхнюю часть тела соответствующего позвонка. Манипуляция довольно ответственная и технически трудная. Я должен острием долота подойти к передней стенке оболочечного мешка, в который заключен спинной мозг. Только тогда мне удастся удалить всю краниальную замыкательную пластинку вместе со спондилофитами. Вот удалена одна пластинка, вот вторая. Рассматриваю спондилофиты, которые причинили столько горя Ирине Николаевне. В общем-то ничтожно малые образования, величиной в три-четыре миллиметра, с острым, несколько загнутым кончиком. И все. А сколько страданий! Сколько мук и переживаний! Вот эти-то гладкие, блестящие, отшлифованные костные разрастания и вступили в контакт с правой позвоночной артерией. А она, как могла, протестовала, протестовала спазмом, сокращением стенок, что привело к сужению ее просвета и, в конечном итоге, к обескровливанию участков основания головного мозга. А ткань мозга не может существовать без постоянного притока насыщенной кислородом артериальной крови. Она гибнет. И гибнет довольно быстро. А если этот приток крови недостаточен, то возникают и головокружение, и тошнота, и нарушение зрения и слуха, и неполноценная работа органов равновесия, и многое другое, в зависимости от того, какие участки головного мозга недостаточно снабжаются кровью.
Теперь ничего подобного у Ирины Николаевны не должно быть. Контакт между не в меру разросшимися спондилофитами и позвоночной артерией весьма надежно устранен. Конфликтная ситуация ликвидирована – спондилофиты удалены!
Теперь мне удастся восстановить опорность позвоночника.
Дефект в шейном отделе позвоночника, возникший в результате удаления двух межпозвонковых дисков и части тел двух позвонков, я восполняю саженцами из кости пациентки. Для этого из небольшого разреза в области таза беру кусочки тазовой кости, по величине и форме соответствующие дефектам в позвоночнике. Теперь все. Послойно ушиваю рану. Накладываю повязку. Ирину Николаевну увозят из операционной. Очень надеюсь, что у нее все будет хорошо.
И действительно, у Ирины Николаевны все хорошо. Я слежу за ней вот уже шесть лет. Она совершенно здорова. Она так же миловидна и жизнерадостна, подвижна и привлекательна. Успешно и плодотворно работает. Ни на что не жалуется. Только тоненький рубец на одной из шейных кожных складок остался свидетельством бывшей операции…
Гелена приехала в клинику из Вильнюса. Я принял ее по просьбе моих московских коллег, у которых она лечилась. Высокая, стройная, худощавая, с чуть усталыми, слегка удлиненными глазами на красивом лице, она обращала на себя внимание болезненным видом. Весьма корректная, выдержанная, она, видимо, держалась из последних сил. Но порой ее корректности и выдержки не хватало и на глазах появлялись слезы. История ее заболевания была долгой и трудной.
Гелена с увлечением работала на телевидении, отдавая все свое время работе. У нее было много друзей, для которых тоже выкраивалось время.
Заболевание началось с общего недомогания, неясных головных болей, внезапно наступившей общей слабости. Вот идет Гелена по улице. Бодра, весела, все кругом радует. Вдруг совершенно внезапно, без каких-либо причин наступает слабость. Нет сил стоять на ногах. Нужно немедленно сесть, так как подкашиваются ноги. Потом все проходит. И опять все хорошо. Приступы слабости и общего недомогания повторялись все чаще и чаще. Порой трудно бывало завершить рабочий день. А позже к этой слабости присоединялось онемение правой половины лица, головы и шеи, которое так же внезапно проходило, как и наступало. А еще позже стала возникать слабость в руках и онемение в кончиках пальцев. Трудно стало держать голову, хотелось чем-то подпереть ее. Появились боли в затылке и в области сердца. При каких-то движениях головой возникали приступы затруднения дыхания.
Много времени Гелена была вынуждена тратить на лечение. Ездила на курорты. В промежутках лечилась лекарствами. Состояние ее ухудшалось. Жалобы и состояние Гелены лечившие ее врачи связывали с поражением шейного отдела позвоночника. Когда выявилась неэффективность медикаментозного и курортного, а также же физиотерапевтического лечения, во множестве получаемого Геленой, ей предложили лечение оперативное. Измученная болезнью и бесперспективностью консервативного лечения, Гелена согласилась на операцию. Первую операцию ей сделали на лестничных мышцах шеи. Есть такие мышцы на переднебоковой поверхности шеи, на них расположены крупные кровеносные сосуды и нервные образования шеи. При заболевании шейных межпозвонковых дисков эти мышцы могут повышать свой тонус, напрягаться несколько более нормы, что порой приводит к сдавлению упомянутых мною нервных и сосудистых образований. Вот врачи, лечившие Гелену, и предположили, что ее жалобы связаны с этими мышцами. Чтобы освободить нервные и сосудистые образования шеи от сдавления, следовало рассечь эти мышцы, что и было сделано во время первой операции. Однако эта операция не принесла Гелене облегчения. Она продолжала страдать. Больше всего ее беспокоили боли в области сердца, головные боли, слабость в руках. Спустя полтора года после безуспешной операции и не менее безуспешного консервативного лечения Гелена была вновь подвергнута оперативному лечению. Суть операции сводилась к рассечению ключиц, которое тоже было произведено как попытка устранить предполагавшееся сдавление кровеносных сосудов на шее. И эта операция не принесла облегчения Гелене.
