Бернард Вербер - Дыхание богов

– И скажите Раулю, что в последнюю минуту я ненавидел. Ненавидел его.

– Отлично. Что-нибудь еще?

– Скажите Мате Хари, что я поручаю ей моих людей-дельфинов. Пусть она постарается, чтобы они держались как можно дольше.

– Если от них что-нибудь еще осталось, – усмехается Гермафродит.

– И скажите Афродите, что я благодарю ее за то, что она заставила меня мечтать.

– Ну, вот видите. Я так и знал, что без мамы тут не обойдется. Вы знаете, что заставили ее очень страдать?

Он продолжает смешивать яды.

– Вы сделали худшее, что только может совершить мужчина по отношению к истеричке. Заинтересовались другой женщиной. Вы дали понять моей матери, что больше не одержимы мыслями о ней. Словно стерли ее из памяти.

– Мне очень жаль.

– Нет. Браво. Это то, чего она ждала. Это ее фантазм – мужчина, который не любит ее. Возможно, вы не «Тот, кого все ждут», но вы точно «Тот, кого она ждала». За три тысячи лет она не встретила ни одного мужчины, который устоял бы перед ее чарами, и вот, пожалуйста, – господин Пэнсон прогуливается у нее под носом с другой женщиной. Она впала в бешенство и разгромила все у себя дома.

Он хохочет. Да, я и не думал, что теория о треугольнике желания окажется такой эффективной.

– Проблема в том, – продолжает Гермафродит, – что я, как вам уже говорил, люблю маму. Поэтому во время этой операции я решил обойтись без наркоза. Мама будет довольна, что я отомстил.

Не ослышался ли я?

– Постойте, мы можем поговорить?

– Конечно.

– Э-э-э… какую именно операцию вы собираетесь делать?

– Извлечь ваш скелет, он слишком мал, чтобы таскать миры. Я заменю его более крепким. Я также пересажу вам новые мышцы, а в поясницу вошью сухожилия, крепкие, как железо. Тогда вы сможете носить на плечах планеты. Обычно одна планета весит порядка шестисот килограммов. Я буду работать с запасом.

Ни в коем случае не поддаваться панике. Думать, думать.

– Вы смотрите на мою грудь? – с интересом спрашивает Гермафродит. – Я вам нравлюсь?

Один кошмар сменяется другим.

– Мужчин противопоставляют женщинам, но есть люди, в которых соединено и то и другое. Это как великий закон Вселенной, вы помните? ADN – Ассоциация, Подчинение, Нейтральность. Всегда есть третий путь, в том числе и в вопросе пола. Когда я был маленьким, меня спросили, как бы я хотел, чтобы меня воспитывали – как мальчика или как девочку. До 16 лет я был девочкой, а с 17 – мальчиком. Переизбыток тестостерона. Я не инвалид, наоборот, у меня есть преимущество перед остальными. Почему меня никто не любит?

Он хватает скальпель, подносит ко рту и облизывает лезвие, словно это леденец.

– Я… я вас люблю, – выдавливаю я.

Гермафродит опускает скальпель.

– Вы действительно так думаете или сказали это, чтобы умаслить меня?

Я пытаюсь вырваться из кожаных ремней Он склоняется надо мной.

– Хорошенько посмотрите на меня. Ведь я похож на мать? Вы любили Афродиту, почему бы не попробовать полюбить Гермафродита?

– Мне кажется, я не люблю мужчин, – бормочу я.

– Все мужчины любят мужчин, – раздражается полубог. – Но есть те, которые признаются в латентной гомосексуальности, а есть те, кто ее отрицают, вот и все.

Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего, я чувствую его дыхание. Он в предвкушении облизывает губы.

– Маленький бог людей-дельфинов, я хочу предложить тебе сделку…

Но он не успевает закончить фразу: огромная банка, полная ящериц с человеческими головами, обрушивается ему на затылок. Он падает без чувств.

Мата Хари развязывает ремни и освобождает меня.

– Тебя и на пять минут нельзя оставить, чтобы ты не наделал глупостей, – вздыхает он.

– Мата, спасибо… Ты снова спасла меня!

Гермафродит стоит на четвереньках, кажется, он приходит в себя. Чтобы сбить его с толку, я открываю все клетки, освобождаю женщин-кенгуру, мужчин-летучих мышей, пауков с человеческими ногами, говорящих насекомых, кроликов с руками.

Они поднимают невообразимый шум и вдруг кидаются на Гермафродита, все еще не поднявшегося с пола. Они кусают, царапают и колотят его.

– Скорее домой, – шепчет Мата Хари, пораженная видом этих изувеченных существ, которые платят жестокостью за свои страдания.

Я свободен и спасаюсь бегством.

Нельзя терять ни секунды.

87. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ХАРАППСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

У истоков индийской цивилизации стояла значительно менее известная культура царства Хараппа, 2900—1500 гг. до Р. X., которую представляют два крупных города – столица Хараппа и не уступающий ей Мохенджо-Даро.

Население двух городов достигало примерно 80 000 человек, что было немало для того времени. Это были очень развитые города, с улицами, пересекавшимися под прямым углом; здесь появились первый в истории водопровод и первая система канализации. Кажется, жители Хараппы первые научились выращивать хлопок.

Высказывается предположение, что и Хараппа, и Мохенджо-Даро были основаны шумерами, бежавшими от вторгшихся с запада индоевропейцев.

Причины исчезновения этой цивилизации долгое время оставались неразгаданными.

В 2000 году был обнаружен ров, в котором были найдены тысячи трупов, а также предметы, относившиеся к Хараппской цивилизации. Постепенно археологи восстановили историю этого народа. Жители Хараппы построили стены, позволившие им выдержать натиск индоевропейских завоевателей. Убежденные в том, что достаточно защищены, они направили свои усилия на развитие культуры. Они создали особо утонченные искусство, музыку, язык. На письме они использовали более 270 пиктограмм, которые до сих пор не расшифрованы. Это был миролюбивый народ. Основной доход им приносила торговля хлопком, а также изготовление медной посуды, алебастровых ваз, обработка драгоценных камней, особенно лазурита, который у многих народов считался ритуальным камнем Лазурит встречается только в этом регионе, и «лазуритный торговый путь» тянулся до самого Египта, где изделия из синего камня находят в гробницах фараонов.

Индоевропейцам не удалось захватить Хараппу, но они не ушли от ее стен, и хараппцы в конце концов стали нанимать их на работу – строить дома, дороги, акведуки. В Хараппе возник класс индоевропейских рабочих. Наниматели относились к ним неплохо, особенно учитывая рабовладельческие нравы той эпохи. Но индоевропейцы рожали намного больше детей, чем жители Хараппа, вскоре окрестности городов наводнили сеявшие вокруг ужас шайки молодых бандитов. Они принялись нападать на караваны, нанося тем самым существенный урон торговле.

Тогда-то индоевропейцы и решили, что настал их час. Их жившие в городе соплеменники развязали гражданскую войну. В конце концов хараппцев собрали на краю общей могилы и всех перерезали. Индоевропейцы захватили и разграбили Хараппу и Мохенджо-Даро, но они не знали, как управлять такими городами, и цитадели постепенно пришли в полный упадок. Через некоторое время индоевропейцы совсем ушли, оставив позади два города-призрака и рвы, набитые трупами тех, кто когда-то давал им работу.

88. КРОВЬ ОРЛОВ

Я бегу через Олимпию. Толкаю тех, кто попадается мне на пути. Адреналин придает мне сил.

Мата Хари бежит за мной. Я слышу ее сбивающееся дыхание.

Гнев мой растет по мере того, как шум становится громче, а огни ярче. Вот уже видна и яблоня, растущая на главной площади.

Тот, кого я ищу, сидит рядом с Сарой Бернар. Увидев меня, он вежливо здоровается. Мной движет страстное желание защитить силу Любви… и я со всей силы бью моего друга Рауля по лицу.

Страшная боль в руке. Что-то хрустнуло, словно сухая ветка, – наверное, это его нос.

Рауль Разорбак не успевает отреагировать, он падает, но я вновь бросаюсь на него. Он пытается закрыться руками, я перехватываю их. Оказывается, приятно, когда тебя боятся.

В глазах Рауля я вижу сначала непонимание, но оно быстро проходит. Он знает, почему я здесь.

Мой кулак в крови. Это кровь орлов. Я снова наношу удар в кровавое месиво, которое у Рауля вместо лица.

Мы опрокидываем стулья. Никто не осмеливается вмешаться.

Рауль падает, поднимается и становится передо мной в боевую стойку. Я бросаюсь на него, мы катаемся по земле среди столов.

Рауль сильнее, ему удается скрутить меня. Мы оказываемся лицом к лицу.

– Негодяй!

Он зло улыбается, сплевывает кровь. Отталкивает меня, я едва не падаю, но успеваю ухватиться за край стола.

– Ты убил моего Просвещенного!

– Я просто восстановил равновесие.

Я снова кидаюсь вперед. Рауль уворачивается, делает подножку, и я лечу на землю. Он пытается прыгнуть сверху, но я уже на ногах, сжимая кулаки.

– Прекратите драку! Да что с тобой, Мишель! – кричит Эдит Пиаф.