Фэнни Флэгг - Добро пожаловать в мир, Малышка!

— Хочу. Но дело не только в этом. Я прямо чувствую, что это неправильно, что я не должна вламываться в мамино прошлое. Что бы там ни было, она не хотела, чтобы я знала. Как будто я ее предаю, что ли. Понимаете? Я чувствую себя виноватой за то, что кружу, рыскаю, стараясь что-то выведать, подглядеть, чувствую себя какой-то грязной, скользкой, не знаю… плохой, в общем.

— Ясно, — сказала доктор Диггерс. — Вы проведете всю жизнь в отчаянии, поскольку не хотите расстраивать мамочку и доставлять ей неприятности. Дена, примите наконец факты. Ваша мать бросила вас. Вы были пятнадцатилетним ребенком. Прекратите ее защищать. Она была жалким, презренным, ужасным созданием. Вы должны ее ненавидеть. Она вас не любила, не заботилась о вас, просто ушла безо всяких причин. Она была хладнокровной, бессердечной сукой.

Дена почувствовала, как вспыхнуло лицо.

— Эй, вы же не знаете наверняка. Может, у нее была очень серьезная причина.

— Дена, а я о чем? Никто этого не знает, и вы не узнаете, потому что часть вашего «Я» не желает этого знать. Милая моя, что бы вы там ни выяснили, для вас это в любом случае будет тяжело. Мы не можем вернуть и изменить прошлое. Зато можем постараться сделать лучше настоящее.

— Значит, вы советуете продолжать?

— Я не могу советовать. Решать вам. Но вы ни в коем разе не должны чувствовать себя виноватой. Вы не злодейка, которая хочет выставить мать в дурном свете. Вы ее дочь. Вы имеете право знать, она ваша мать. Будем реалистичны. Если она и жива, каковы, по-вашему, шансы, что она была шпионкой?

Дена не ответила.

— Ну так я вам скажу. Один на миллион. А пока не занимайтесь самобичеванием. Продвигайтесь вперед по шажочку. Делайте то, что можете. Вы там курите?

Дена вынула сигарету изо рта и сказала:

— Нет.

Неделю спустя, к своему собственному удивлению, Дена позвонила в Нью-Йорк. Женский голос ответил:

— Мюзик-холл «Рэдио-Сити». Отдел кадров.

— Не могли бы вы мне помочь? Я пытаюсь найти женщину по имени Кристина. Думаю, фамилия у нее была Уиттен или как-то похоже. Она танцевала в «Рокеттах» году в пятидесятом, пятьдесят первом. Я знаю, она в то время жила в Гринвич-Виллидж. Может, у вас есть ее адрес или другие данные, как ее можно найти?

— Мне нужно посмотреть в архиве, я вам перезвоню.

— Можно я подожду? Я по межгороду звоню.

— Это займет некоторое время.

— Ничего, я подожду.

Через несколько минут женщина вернулась.

— Я нашла Кристину Уайтнау, но у нас нет ее нынешнего адреса, есть только старый, площадь Святого Луки, двадцать четыре.

— Понятно. А вы не представляете, где мне ее искать?

— Нет, но несколько человек продолжали с ней перезваниваться. Кто-то из них может знать. У них там какой-то клуб.

— У вас есть их телефоны?

— Попытайтесь позвонить Хейзел Феннер в Ист-Лансинг, штат Мичиган. Запишите номер.

Приветливый голос ответил на звонок, и после объяснений Дены Хейзел Феннер повторила имя:

— Кристина Уайтнау? Кристина Уайтнау? Красивая блондинка?

— Да.

— Да, конечно, помню. Она пришла в труппу как раз после того, как я ушла. Так было весело тогда… Погодите, я ведь знала ее фамилию после замужества… как же, а? Помнила же. Мы все потеряли с ней связь. Надо же, забыла, вот досада! Сдается мне, что Долли может помнить. Кажется, они общались. В общем, спросите у Долли. Позвоните ей — и скажите, что она задолжала мне письмо.

Дена позвонила Долли Бергер в Форт-Лодердейл, штат Флорида, по номеру, которым снабдила ее Хейзел. Долли сказала:

— Знаете, мы одно время посылали друг другу открытки на Рождество, да перестали. Если подождете, я поищу в рождественском списке поздравлений. Сейчас.

Через минуту Долли взяла трубку в другой комнате:

— Алло, вы здесь?

— Да, здесь.

— Придется вам потерпеть, пока я все просмотрю. Знаете, дорогуша, ты понимаешь, что старость пришла, когда половину имен из рождественского списка нужно вычеркнуть. Люди мрут как мухи.

Дена замерла от страха. Ей не приходило в голову, что Кристина могла умереть. Потом Долли воскликнула:

— Есть! Нашла! Так я и думала. Не уверена, что она все еще живет там, но это последний адрес, который у меня есть. Вы взяли ручку?

— Взяла.

— Она теперь миссис Грегори Брюс. Вашингтон, Массачусетс-авеню, дом 4023. Когда найдете ее, скажите, что Долли жива. И еще, как мы говорим, брыкается.

— Скажу, миссис Бергер. Спасибо вам огромное. Да, кстати, Хейзел просила напомнить, вы задолжали ей письмо.

Это был маленький шаг, но шаг.

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

1978

Через неделю Дена сидела в машине, глядя, как дождь барабанит по ветровому стеклу, слушая и одновременно не слушая, что говорит Джерри. А он говорил ей, чтобы она постучала в дверь, и, если женщина дома, он подождет Дену в машине или войдет с ней — как она захочет. Они стояли на обочине напротив дома, где, по сведениям Ричарда Лука, жила миссис Грегори Брюс. Массачусетс-авеню оказалась широкой улицей, прежде здесь обитали представители среднего класса, но сейчас улица начала приходить в упадок. Там и тут попадались дома полузаброшенного вида, с ржавыми щеколдами на окнах и дверях. Номер 4023 — двухэтажный дом из красного кирпича — стоял немного в глубине, отделенный от улицы довольно широким двором. В Вашингтоне было пасмурно и холодно, все казалось мрачным, включая деревья — голые черные скелеты на фоне серого неба. Они проехались пару раз по кварталу, прежде чем припарковаться, но не увидели ни одной живой души. Ричард Лук посоветовал Дене прийти без предварительной договоренности. Он сказал, что миссис Брюс, скорее всего, знает о том, что женщина, на которую работала мать Дены, обвинена в шпионаже, и может не захотеть обсуждать это с Деной. Момент настал, и Дена нервничала.

Джерри посмотрел на небо сквозь залитое дождем ветровое стекло.

— Вряд ли он скоро прекратится. Может, пора пойти и покончить с этим? А?

— Да, наверное, вы правы. — Она повернулась к нему: — Какой, говорите, сигнал? Я забыла.

— Если это она и вы захотите, чтобы я пошел с вами, — обернитесь и махните. Не захотите — буду ждать в машине.

Дена открыла дверь, повторяя:

— Помахать, если захочу, не махать, если не захочу. Пожелайте мне удачи.

Поднимаясь по четырем бетонным ступенькам, она думала: «Трус умирает тысячи раз, герой — лишь однажды. Представь, что это рядовое интервью».

У двери она вдохнула побольше воздуха и нажала на кнопку звонка. Потом стояла под дождем и ждала. Ничего. Позвонила еще раз. Ничего. Было видно, что лампа на столике в прихожей не горит. Может, хозяйки нет дома. С облегчением и разочарованием она еще раз коротко надавила на звонок и подождала, но едва повернулась, чтобы уйти, как послышались шаги. Смутно различимая фигура зажгла лампу. Крупная женщина с седыми волосами, стянутыми в пучок на затылке, в пальто, приоткрыла дверь, не сняв цепочку.

— Да?

— Простите за беспокойство, я ищу миссис Грегори Брюс.

Женщина подозрительно сказала:

— Я миссис Брюс. Чем могу быть полезна?

Дена вдруг запаниковала.

— Э-э… Кажется, вы когда-то знали мою мать, Марион Чапмэн.

Женщина чуть нахмурила брови:

— Кого?

— Марион Чапмэн, вы были знакомы много лет назад, в начале пятидесятых.

Женщина не отвечала. Дена добавила:

— У нее была дочь, они приходили к вам в мюзик-холл «Рэдио-Сити».

По лицу женщины нельзя было понять, вспомнила она, о чем речь, или нет.

— И однажды мы у вас ночевали. В Виллидже, на площади Святого Луки. У вас еще был кот Мильтон.

Звякнула цепочка. Женщина распахнула дверь, с изумлением глядя на Дену:

— Дена? Ты Дена?

— Да.

— Боже правый! Ну входи же, входи!

Дена вошла.

— Вы меня помните?

— Конечно же, помню. Просто поверить не могла. Я думала, ты пытаешься мне что-то продать. Как ты сюда добралась?

— Меня друг привез.

Миссис Брюс кинула взгляд на машину, стоящую на противоположной стороне улицы.

— Может, его пригласить?

— Нет, не нужно, он меня подождет.

— Позволь твое пальто. Проходи в гостиную, садись. Я сейчас. Хочешь чаю или кофе?

— Нет, ничего не нужно, благодарю.

— Ой, надо же, я ведь так и не сняла пальто. Возвращаюсь из церкви, вхожу с черного хода, слышу, то ли звонок, то ли показалось. Сейчас я сбегаю на кухню, запру дверь, а то ключ в замке оставила. Подожди минутку.

— Не спешите.

Дена вошла в гостиную и села. Огляделась. Чопорная обстановка, приглушенный свет, мебель на вид старинная.

— Жаль, я не знала, что ты приедешь. — Кристина вернулась, приглаживая волосы. — Ничего вкусненького нет предложить. Каков сюрприз, а! То-то, гляжу, лицо вроде знакомое, а сообразить, где видела, не могу.