Диана Чемберлен - Темная сторона света
Мэри в последний раз обошла двор, проверяя, не оставила ли чего, вернулась в дом, закрыла за собой дверь и уселась в качалке у огня ждать начала бури.
Она снова включила радио и с усмешкой слушала, как синоптик торопливо извинялся за допущенную ошибку и советовал слушателям эвакуироваться на материк. Но Мэри стала серьезной, как только вспомнила об Анни. Где-то она сейчас? Может быть, она слышала новое предупреждение и нашла, где укрыться на ночь. Мэри от всей души на это надеялась. Она и раньше предлагала Анни снять номер в гостинице, чтобы не возвращаться в тот же день, но Анни отказалась даже думать об этом.
— Я буду волноваться за Алека и Клая.
Мэри не понимала, как она сможет смотреть в глаза мужу и ребенку после того, что собиралась сделать.
— У меня все получится, — уверяла ее Анни. — Я скажу, что у меня разболелся живот, и проведу в постели пару дней. Многие женщины так делают.
Но Мэри слишком хорошо знала Анни и понимала, что той предстоит страдать не от физической боли.
Неожиданно ветер окреп. Он свистел на втором этаже. дождь забарабанил по фанере, прикрывавшей окна. Свет замигал, но не погас. Мэри встала у окна и смотрела, как неожиданно надвинулась чернота. Потемнело так, что включился маяк, словно уже настала ночь. Мэри видела белую пену на гребнях волн, подбиравшихся все ближе к маяку и жадно лизавших дюны.
И в эту минуту Мэри увидела фары машины, ехавшей сквозь дождь к ее дому. Автомобиль остановился почти у самого крыльца, и только тогда Мэри узнала красный «Фольксваген» Анни. Она схватила плащ с вешалки и попыталась открыть дверь, всем телом навалившись на нее. Ветер вырвал створку у нее из рук и со всей силы ударил о стену. Мэри пришлось схватиться за перила, чтобы ее саму не сдуло с крыльца.
Когда Мэри открыла дверцу машины, Анни сидела за рулем и плакала. Смотрительнице удалось закутать молодую женщину в плащ, натянуть ей на голову капюшон, и они побежали к дому. Мэри с трудом закрыла дверь, заперла ее, а когда повернулась, то Анни уже сидела на диване. Она согнулась, кутаясь в мокрый плащ, и рыдала, закрыв лицо ладонями. Мэри оставила ее одну, а сама пошла на кухню ставить чайник. Когда она доставала чашки из буфета, погас свет. Дом погрузился в темноту.
— Мэри? — Анни, словно ребенок, испуганно позвала ее из гостиной.
— Сейчас я зажгу лампы, — откликнулась Мэри, пытаясь нашарить на столе спички. — Я вернусь через минуту.
Она оставила одну лампу гореть в кухне, а другую принесла в гостиную. Мэри выглянула в окно, но ничего не увидела в кромешной темноте. Даже маяк не мог ей подсказать, насколько близко подступила вода и как скоро им придется подняться наверх.
— Я не смогла поехать домой, — прошептала Анни. Ее лицо казалось серым в свете лампы, зубы стучали. Мэри помогла ей снять дождевик. — Я не смогла посмотреть в глаза Алеку.
— Мне следовало бы позвонить ему и сказать, что с тобой все в порядке, — заметила Мэри.
Анни посмотрела на телефон на письменном столе в углу.
— Наверное, мне лучше сделать это самой. Он удивится, Почему это я не могу с ним поговорить.
Мэри перенесла аппарат на диван, чтобы Анни не вставала. Ей пришлось самой набрать номер, настолько у Анни тряслись руки.
— Алек? Я заехала к Мэри, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, — сказала Анни, — но погода так внезапно испортилась, что я лучше останусь здесь.
Мэри наблюдала за выражением ее лица. Голос не выдавал состояния Анни, но если бы Алек увидел эту муку в глазах жены, он бы сразу понял, что она сделала. Только к лучшему, что Анни не попала домой этим вечером.
— Я могу поговорить с Клаем? — спросила Анни. — Ах вот как? Ну и хорошо. Может быть, он проспит весь ураган… Да, с нами все в порядке. Мы просто сидим в гостиной и пьем чай. — Она рассмеялась, но слезы потекли по ее щекам, и она вытирала их ладонью. Мэри почувствовала, что сама вот-вот расплачется. — Алек! — Анни теребила провод. — Я так тебя люблю.
Она повесила трубку и свернулась калачиком в уголке дивана. Ее бил озноб. Мэри принесла шерстяное одеяло, укутала ее, потом напоила чаем. Наконец Анни подняла на нее глаза.
— Господи, Мэри, что же я наделала! Мэри села с ней рядом.
— Возможно, это урок нам обеим, — сказала она. — Я потакала тебе, позволила тебе воплотить мои собственные мечты, которые не должны были сбыться. Я виновата не меньше тебя.
— Не надо, Мэри. Вы ни в чем не виноваты. — Анни сжала руки коленями. Ее лицо стало совсем белым. — Было так больно. Мне сказали, что ничего страшного, а боль была адская. Но я заслужила ее.
— Ничего подобного, — возразила Мэри, — ты… Что-то ударилось о стену дома, и Анни вздрогнула.
— Мне страшно, — заметила она, плотнее кутаясь в одеяло. Ветер со свистом ворвался в комнату.
— Нам надо подняться наверх, — решила Мэри.
Анни с трудом поднималась по ступеням, каждый шаг давался ей с трудом. Мэри устроила ее в маленькой спальне, которую уже считала комнатой Анни. Молодая женщина легла, не раздеваясь, ее трясло. Она закрыла уши руками, чтобы не слышать тоскливых завываний ветра. Она начала что-то невнятно говорить. Мэри пощупала ее лоб. Он горел Старуха намочила тряпку холодной водой и обтерла Анни руки и лицо, решив добавить в следующую чашку чая целебный бальзам.
— Все стихло, — вдруг сказала Анни и села в постели, прислушиваясь. Дождь действительно кончился. Ветер стих. Когда Мэри выглянула в окно, то увидела звезды.
— Да, — согласилась Мэри и поежилась. Пусть Анни верит во что угодно, она-то сама знала, что это лишь глаз урагана и скоро все начнется сначала.
Но к тому времени, как буря снова набросилась на Внешнюю косу, Анни уже спала. Мэри просидела у ее постели всю ночь, слушая, как стонет и охает дом.
Утром Анни выглядела лучше, температура спала. Мэри отправилась осматривать свои владения. Дождь просочился под дверь и через приоткрытые окна, но ничего в доме не пострадало. Электричества все еще не было, телефон не работал. На крыльце Мэри увидела крышку от мусорного бака. За ночь очертания берега изменились, заросли камышей оказались ближе к воде, полоска песка стала уже. Маяк, казалось, не пострадал, а лампы она проверит позже.
Когда Мэри вернулась в дом, Анни собирала дождевую воду с пола в кухне.
— Это еще что? — Мэри отобрала у нее швабру. — Тебе не следовало этого делать.
Анни присела у стола, ослабевшая, бледная, сложила перед собой прозрачные руки.
— Ночью мне приснилось, что это был ребенок Алека, — тихо произнесла она.
Мэри подняла голову и посмотрела на нее.
— Анни, ты же не сомневалась, что это ребенок Пола. Та закрыла глаза и кивнула.
— Ладно, пусть я мало что понимаю в этом, — продолжала Мэри, — но сдается мне, эта твоя диафрагма, которой ты пользуешься, чтобы не беременеть, не слишком подходит… — Мэри помолчала, подбирая слова, — такой женщине, как ты.
Анни словно не слышала ее.
— Я хочу забеременеть, и поскорее. Мэри посмотрела ей в глаза.
— Этого ребенка уже не вернешь.
— Я знаю, — почти шепотом ответила Анни. — Но я все же попытаюсь. И это будет точно ребенок Алека. — Вероятно, она заметила в глазах Мэри сомнение, потому что добавила: — Я клянусь, Мэри. Следующий ребенок будет его.
Газета с кроссвордом упала на пол с колен Мэри, но она и не подумала нагнуться за ней. Она думала о Поле Маселли, все еще несущем ношу прошлых лет. Она думала об Анни и о себе самой. Мэри знала, что, какой бы урок они трое ни извлекли тогда, они его слишком быстро забыли.
46
В пятницу утром, когда Оливия пришла на работу, ее ожидала в кабинете дюжина желтых роз.
— От Пола? — спросила Кэти, пока Оливия открывала конверт с карточкой.
«Ты была права, а я ошибался. Алек».
Оливия улыбнулась.
— Нет, — ответила она, опуская карточку в карман халата, — цветы не от него.
Прошли лишь сутки с того момента, когда она оставила Алека и Лэйси наедине, чтобы они могли решить свои проблемы без нее. И без Анни. Когда Алек не позвонил ей вечером, Оливия решила, что разговор отца и дочери не удался. Или Алек рассердился на Оливию за ее вмешательство. У нее на душе полегчало, когда выяснилось, что это не так.
Во второй половине дня ей позвонил Майк Шелли и поинтересовался, не согласится ли она поужинать с ним после дежурства.
— Это не свидание, — добавил он со смехом. — Моя жена стоит рядом и готова это подтвердить. Мне просто нужно кое-что с тобой обсудить. В семь часов тебе удобно?
— Замечательно, — ответила Оливия, гадая, что ее ожидает.
Майк отвез ее в небольшой рыбный ресторанчик в Китти-Хок, дождался, пока им принесут закуски, и только тогда удовлетворил ее любопытство.
— Комитет по подбору кадров вынес решение, — объявил он.
— Да? — По его тону Оливия не сумела понять, улыбаться ей или хмуриться.
Было не слишком легко, но в глубине души все знали. кто нам нужен на этом посту. Мы намеренно воздерживались от принятия решения, пока дело Анни О'Нил не потерпит закономерное фиаско. На нас произвело большое впечатление то, как ты справилась с ситуацией, Оливия. Как сказала Пэт Роббинс, одна из членов комитета, у Оливии Саймон всегда холодная голова, и в больнице, и вне ее. Оливия улыбнулась Майку.
