День между пятницей и воскресеньем - Лейк Ирина
— Привет, старый чертяка, — сказал он и улыбнулся. Фериде, похоже, приучила его все время улыбаться людям, видимым и невидимым. — Как ты там, герой-любовник?
— Коля! — обрадовался тот. — Я в порядке, ты-то как?
— Уже лучше, обо мне так заботятся, скажу тебе по секрету, что и выздоравливать не хочется.
— Ого! Это уже становится интересным.
— У меня тут сад, — сказал он, хотя ему хотелось рассказать вовсе не о саде. — И море, и такая красота. Я прямо в саду и живу. Как птица.
— Райская?
— Да нет, скорее старый сморщенный индюк.
Они засмеялись.
— Леня, можешь для меня кое-что сделать?
— Конечно! Тебя забрать? Хочешь, я за тобой прилечу? Или организую врачей?
— Нет, прилетать не нужно, я сам скоро вернусь. Тут вот какое дело, не мог бы ты найти время и заехать к Тамаре? Не звонить, а именно зайти, посмотреть, что там да как.
— Могу… — ответил Леонид, помедлил и спросил: — А что там может быть не так?
— Да понимаешь, она ведь до сих пор так ни разу мне не позвонила и не написала, а ведь сколько времени прошло, — сказал он и вдруг почувствовал, что ему стало легче дышать. Видимо, эта ситуация давила на него сильнее, чем ему казалось, и нужно было с кем-то поделиться. — Ни она, ни дети. Ну странно ведь?
— А ты оставил ей все свои банковские карты?
— Приблизительно.
— Ну, а зачем ей тогда тебе звонить, деньги же еще не кончились.
— Леня!
— Прости-прости. Но ты, дружище, сам знаешь, как я отношусь к твоей Тамарочке. Так что, если совсем честно, меня тут ничего не удивляет. И волноваться тебе не о чем. Уж точно не о твоей драгоценной супруге.
— Леня, меня не надо успокаивать и утешать, просто сходи и посмотри, как у нее дела.
— Я схожу, но что с ней может случиться?
— Не знаю, мало ли. Тоже ведь уже не девочка. Мало ли, пошла делать очередную подтяжку, наркоз, осложнения… Я тут лежу, всякого себе напридумывал.
— Вот если бы были наркоз-осложнения, тебе бы уже сто раз позвонили. И дети, и Тамара, и страховая, и кто угодно.
— Леня, просто сходи к ней! Ты можешь просто к ней сходить?
— Могу-могу, все, не кипятись, конечно, схожу.
— Только не звони заранее!
— Надо врасплох?
— Надо реальную картинку происходящего, ты как юрист должен понимать, о чем я.
— Я понимаю, Коль. И как юрист, и как твой друг, и как знающий Тамару человек. Зайду, ознакомлюсь с ситуацией, составлю протокол. Про тебя что-то нужно рассказывать? Про аварию.
— Нет. Лучше не надо. Не знаю. Нет, все-таки не надо. Просто узнай, все ли там в порядке, и скажи, что я скоро вернусь. Или не говори. Блин, Лень, что ты, маленький? Ты из нас двоих всегда был умный, вот и сообразишь.
— Я понял. Насчет умного — ты тоже не прибедняйся.
— Не прибедняюсь. Но мне сейчас официально отшибло мозги, так что…
— Выздоравливай, ни о чем не думай. К Тамарке съезжу сегодня.
— Потом расскажешь.
— Сразу наберу.
— Расскажешь все как есть, честно расскажешь. Понял наказ партии?
— Понял, лады.
— Обнимаю, старик, спасибо.
Леонид решил не откладывать. Он посмотрел на часы — половина второго, середина дня, самое время для внезапного визита. Если Тамары не окажется дома, он расспросит домработницу. Он оделся, взял трость, подумал и на всякий случай сунул в карман связку запасных ключей от квартиры Николая. Они давным-давно обменялись ключами, мало ли, пригодится. Вот и сейчас Леонид подумал, мало ли. Спустился вниз, сел в машину и отправился к сталинской высотке.
Николай не любил квартиру бывшего тестя, а Тамарочка ее обожала. У них было еще две собственные квартиры, но в них поселились дети. Жить в загородном доме Тамаре тоже нравилось, но в городе у нее было больше возможностей встречаться с подругами, пускать пыль в глаза и каждый день ездить к косметологам и массажистам. Кроме того, Тамарочка считала эту квартиру исключительно своей собственностью и гордостью, наследством папочки-генерала, она не знала ничего о том, что Николай давным-давно выкупил ее у своего тестя, когда у того случились очередные крупные финансовые проблемы. Леонид помогал оформлять сделку и настоял, чтобы во всех документах собственником значился Николай, хотя тот изо всех сил артачился, но Леонид в конце концов уговорил его смирить ненужное благородство, тем более что Николай с Тамарой состояли в законном браке, так что Тамарочка ни при каких обстоятельствах не осталась бы в накладе. Генерал тогда молчал и только сурово сопел — в тогдашних обстоятельствах его мнения уже никто не спрашивал.
Леонид припарковал машину, поднялся по ступеням и открыл тяжелую дверь. Кивнул консьержу — тут все его знали, он был частым гостем у Королевых — нажал на кнопку лифта, поднялся на этаж и позвонил в дверь. Ему никто не открыл. Он позвонил еще раз и приложил к двери ухо. Дома явно кто-то был, потому что за дверью играла музыка. Он немного подождал и снова нажал на кнопку, на этот раз посильнее и подольше. Музыка продолжала играть, дверь по-прежнему не открывалась. «Странно, — подумал он. — Тамара куда-то ушла и оставила включенным телевизор? А где тогда домработница?» Он потоптался на месте и достал из кармана мобильный телефон. Но Николай ведь категорически запретил ему звонить. Он вздохнул и убрал телефон. Если бы Тамара куда-то ушла, консьерж наверняка бы ему сказал. Значит, она все-таки была дома. Может, она и в самом деле плохо себя чувствовала после наркоза? Может, Николай не зря тревожился? Домработницу Тамара могла отпустить, а потом осталась одна и почувствовала себя плохо. Вот и подсказало Николаю сердце-вещун, что дома неладно. Не зря же он попросил его съездить к Тамарочке лично. Он еще пару минут сомневался, а потом все-таки вытащил из кармана запасные ключи.
В прихожей у двери было темно. Зато в холле горел свет и работал телевизор. Он был включен на каком-то молодежном музыкальном канале. Либо в доме гостил кто-то из детей или внуков, либо современная музыка была частью программы Тамарочки по ее тотальному омоложению.
— Тамара, — осторожно позвал Леонид. — Тамарочка!
— Я зде-есь, — раздалось со стороны хозяйской спальни. — Иди сюда!
«Ну, точно, — подумал он. — Доигралась. Видимо, на этот раз накачала себе такие губы и груди, что встать уже не может». Он присел на диванчик у двери и стал снимать ботинок со здоровой ноги, вторая нога все еще была в лангете с калошей.
— Ты идешь? — позвала Тамарочка.
— Да-да, разуваюсь, — пробурчал он себе под нос, распутывая шнурок, но она, видимо, его не расслышала:
— Ну, ты где, мой дикий котик? Иди же скорей!
Он поднялся и направился к спальне. Она явно кого-то ждала. Вряд ли доктора. И вряд ли Леонида.
— Где мой дикий котик? — опять промурлыкала Тамара. — Ты принес мне сексика?
Именно в этот момент на пороге ее спальни как раз и возник Леонид.
— Ой! — громко сказала Тамара.
Она возлежала на кровати в эффектной позе с бокалом красного вина в руке, и из одежды на ней был только полупрозрачный пеньюар, отороченный розовыми перьями, эффектно не прикрывающий почти ничего из всех Тамариных красот. Увидев Леонида, она от испуга дернула рукой, вино веером брызнуло вверх, а другой рукой она попыталась запахнуть пеньюар и прикрыться покрывалом, на котором лежала. Задача была не из простых, и Тамарина грация почему-то напомнила ему фильм о морских котиках в дикой природе — только тут котик барахтался в розовых перьях.
— Нет, Тамар, — сказал он. — Нес, знаешь, тебе сексика, но не донес.
— Какого хрена, Леня! — прошипела она. — Чего тебе надо? Что ты тут делаешь?
— А ты? — спросил он и присел на краешек кровати.
— Я у себя дома, чтоб ты знал! Что хочу, то и делаю! Понял?
— И что, репетировала эротический спектакль?
— Иди на хер! — она наконец-то сползла с кровати и судорожно натягивала на себя ярко-красный велюровый домашний костюм. Он отвернулся — он и так увидел больше чем достаточно — но, когда снова повернулся, она все еще путалась в рукавах. Она явно была не совсем трезва.
