Улья Нова - У нас будет ребёнок! (сборник)
В общем, вот именно после этого разговора Люба Трофимова решила, как сказала бы Катина бабушка, «пойти за девочкой».
Катя посмотрела на часы. Ей показалось, что она предавалась воспоминаниям целую вечность, а оказалось, что прошло двадцать минут.
– Любань, может, хватит уже? – попросила Катя. Она подошла к двери и над головой Трофимова постучала костяшками в плинтус. – Выходи, поговорим хоть нормально. Чайку попьем…
– Катька, уходи! – крикнула Люба из ванны. – Иди домой, оставь нас! Это наше личное дело!
– Совсем с ума сошла, – устало констатировала Катя. – И долго ты собираешься так сидеть?
– Сколько просижу, – запальчиво ответила Люба. – И рожу когда – забирать его из роддома не буду! Там оставлю! Откажусь!
– Дура ты, Любка, – в сердцах буркнула Катя. – Вот он в животе у тебя слушает, как ты его ненавидишь, – как, ты думаешь, он себя чувствует? Родная мать! А он маленький, беззащитный, у него, кроме тебя, никого еще нет! Не жалко тебе?
Люба молчала. Слышно было, как из крана с шумом полилась вода. Катя вздохнула и пошла на кухню.
– Давай, Юрик, мы с тобой хоть поужинаем… Есть уже охота.
Трофимов поднялся, прошел в кухню и уселся за стол. Катя, ожидавшая, что он возьмет на себя роль хозяина, усмехнулась. Повязала фартук и открыла дверку холодильника.
– Уселся… Ты, Юрик, такой же, как большинство мужчин, – сидишь и ждешь, что женщина тебя накормит. Неудивительно, что твоя жена хочет девочку…. Что тут у вас есть съедобного?
– Плов в казанчике, – подсказал из-за стола Трофимов. – Салат в миске.
– Держи, – Катя выгрузила из холодильника салат. Поставила на огонь казан с пловом. – Молодец Любка, успевает готовить для двух прожорливых мужиков… А кстати, где Владька? Шестой час уже.
– Может, она так это восприняла еще из-за Владьки, – задумчиво сказал Трофимов.
– А что такое? – Катя достала из хлебницы и порезала хлеб. Разложила на столе тарелки и вилки.
– Влюбился, – шепотом сообщил Трофимов.
– Да ну? – удивилась Катя. – Не рано?
Трофимов пожал плечами.
– Рано не рано… влюбился по уши. Девочку зовут Аглая, но они все называют ее дурацким именем Лая, она учится в параллельном классе. Владька с ума сходит.
– Не взаимно, значит, – констатировала Катя. Разложила по тарелкам плов и села. – Но это Владькины проблемы… Люба-то тут при чем?
– Учиться стал плохо – раз. Секцию пропускает – два. Учителя на него жалуются за пропуски – три. А пропуски от того, что там-сям пытается подработать, все хочет поразить девочку… – продолжал Трофимов. – Пару раз приходил домой с синяками… Но главное: Люба нашла у него под подушкой уксус! Записку, типа «В моей смерти прошу винить Клаву К.».
– Вы видели девочку? – с интересом спросила Катя.
– В «Контакте», – с набитым ртом ответил Трофимов. – Аглая Смирнова. И девочка непростая, я тебе скажу. Мама и папа – университетские преподаватели, оба кандидаты наук. Папа – исторических, а мама – так даже и философских. И у нее на стене в «Контакте» все глубокомысленные записи и размышления… О жизни, о вечности, Заратустра, Ницше и иже с ними. Ума не приложу, как Владьке помогло в такую мудреную девочку влюбиться! Все нервы Любе вымотал этой Аглаей. Постоянно скандалим из-за школы. Бить его – так вроде уже большой. Запрещать – не срабатывает…
А девочка и знать не знает, сколько из-за нее у нас проблем!
– Почему же из-за нее, – возразила Катя. – Это не она Владьку обхаживает, а он ее. Она не виновата, что он все это делает…
– Но уксус! Что, если хлебнет? Инвалидом на всю жизнь останется! Мы уж объясняли-объясняли, только вот дошло ли до него? Люба сон и покой потеряла. Хотела даже с девочкой встретиться, но Владька, как узнал, так прямо взбесился… Из дома, сказал, уйдет.
– И незачем вам с ней встречаться, – согласилась Катя. – О чем говорить? «Аглая, Владик хороший мальчик, дружи с ним»?
– Да уж…
Трофимов отодвинул тарелку и зевнул. Пожаловался:
– На работе новое оборудование устанавливаем, суета, пыль… Думал отдохнуть, а тут такое…
Надежда на Катю не оправдалась. Надо было что-то делать, а он не знал, что.
Катя в это время думала, что муж ее еще где-то едет, старшей дочери пора учить уроки, а с маленькой много не научишь…
Они переглянулись.
– Эгоистка, – сказала Катя.
– Как сглазили, – подтвердил Трофимов.
Они одновременно встали и подошли к дверям ванной комнаты.
– Любань, выходи уже, – позвал Трофимов.
– Любка, ну хватит истерить, открывай дверь, – с досадой сказала Катя.
– Отстаньте! – крикнула из-за двери Люба. – Я все равно не буду рожать его! Завтра же распарю ноги горчицей…
– Дура! – крикнула, разозлившись, Катя. – Не ожидала от тебя такого!
В ванной опять что-то загрохотало.
– Кать, пойдем, пойдем… – Трофимов потянул Катю за плечо. – Пойдем, что скажу тебе…
Он завел упирающуюся Катю в спальню. Закрыл дверь. Зашептал, наклонив лицо:
– Я понял… Ее сглазили!
– Ты что, тоже спятил? – Катя с опаской посмотрела на Трофимова. – Или это воспоминания об Аглае Смирновой на тебя так действуют?
– Нет, нет, постой! Люба прекрасная мать, она такая внимательная, заботливая… Нет, ну не могла она сама такое учудить. Кать, ее сглазили, мне еще ребята говорили, что такое бывает…
– И что ты предлагаешь? – Катя уперла руки в бока.
– Сейчас, сейчас…
Трофимов мелкими старушечьими шажками подбежал к комоду, защелкал ящиками. Катя с тревогой наблюдала за ним.
– Нашел! – Трофимов разогнулся. В руках у него были две толстые церковные свечки.
– И что?
– А вот увидишь!
Он пробежал в кухню, зачиркал там спичками. Вернулся – в каждой руке по горящей свече. Сунул одну Кате:
– Давай ты с одной стороны, а я с другой пойду. Давай!
– Да что надо делать-то?
– Обходить квартиру, – объяснил Трофимов. Лоб у него вспотел. – Это убивает негативную энергетику… Давай!
– Нет, ну это просто бред какой-то, – Катя пожала плечами. Но отошла в противоположный угол прихожей и пошла навстречу Трофимову. – Ты сам до этого додумался?
– Где-то услышал, – торопливо ответил Любин муж. Пристроил свечу в руке поудобнее.
– Давайте, злые духи, изгоняйтесь, уходите… – забормотал он, шаря у стены свечкой. Катя, скептически улыбаясь, перешла со свечкой в большую комнату. Крикнула оттуда:
– Любка, сообщаю тебе, что твое безумие заразное… Ты заразила мужа, и что с вами теперь будет, я просто не представляю…
Люба в ванной молчала.
Они обошли квартиру, встретились у ванной.
– Ну что теперь? – Катя отдала свечку.
– А вот что, – Трофимов положил на пол лист и поставил на него обе свечи. – Пусть выгоняют злых духов через щели в ванной… А я, пожалуй, достану болгарку.
– Дверь ломать будешь? – оживилась Катя. – Так ее кулаком вышибить можно, у вас такая же дверь, как и у нас… Картонные они нынче, двери эти, одна видимость.
– Да не, я язычок замка попытаюсь отжать… Ломать если – можно Любу задеть…
Он вышел на балкон и вернулся с болгаркой в руке. Воткнул вилку в розетку и только было собрался приступить к взлому дверного замка, как дверь в квартиру распахнулась. Оба – Трофимов и Катя – обернулись: на пороге стоял Владька – улыбка от уха до уха. Он рассмотрел их, и улыбка сменилась изумлением.
– Тетя Катя… пап… что вы делаете?!
– Ну… – Трофимов попытался спрятать за спину болгарку. – Мы тут… дверь вот чиним…
– Дверь?.. А свечки зачем?
– А ты что так поздно? – пошел в наступление Трофимов. – Ты вообще где шатался?
– Я… Мы… Я вот Лаю привел… познакомиться… – последние слова Владька договорил почти шепотом. Его глаза беспокойно перебегали с Кати на Трофимова и обратно. – А мама где? Па, где мама? Тетя Катя, где мама?!
– Я здесь, сынок, – неожиданно басом откликнулась Люба. – Что ты говоришь, я не расслышала?
– Я Лаю привел, – потрясенно повторил Владька.
– А где она? – тревожно спросила Люба из-за двери.
– На площадке… Я сказал: предупрежу родителей…
– Девочку на площадке оставил!
Дверь с грохотом распахнулась – рукоятка треснула о стену, отскочила и покатилась по полу. Люба, величественная в своей полноте, возникла на пороге, закрыв собой дверной проем.
Владька попятился:
– Ма, ты что это?.. Что с тобой?
Катя из-за плеча Трофимова глянула и обомлела: разбомбленная ванная, будто мародеры орудовали… Все банки-тюбики по полу, по кафельным стенам – цветные разводы.
Люба, с размазанной косметикой на опухших веках, уперев руки в бока, блестящими очами воеводы озирала над их головами прихожую.
– Так, – окрепшим голосом заговорила она, – Влад, быстро Лаю забирай, и марш в твою комнату! Руки мыть на кухне, в ванную – ни ногой! Тапки дать не забудь…
Владька мигом оценил обстановку и юркнул в дверь – только замки лязгнули.
– А… – начал было Трофимов, но Люба одернула:
