Ольга Лукас - Бульон терзаний
Владимир выглянул в коридор: с минуты на минуту должна была подъехать Аня с видеооператором, но что-то запаздывала. Вместо Ани к нему подбежал запыхавшийся Стакан. За Стаканом гналась немолодая женщина в синем халате – но не таком, как у «слуг» и «уборщиц» в доме Фамусова. Правда, Лариса все равно подкралась к ней сзади, чтобы убедиться: не утащила ли тетя реквизит?
– Спрячь меня, – шепнул Стакан Владимиру, – я гримировался в служебном помещении. Возможно, там хранят сверхсекретную тайну. Эта баба меня сейчас разорвет.
Вид у женщины в халате был совсем не грозный. Скорее – радостный. В руке она держала свернутый в трубочку журнал.
– Я вас узнала! – запыхавшись, сказала она и указала журналом на Стакана.
– Да нет, это другой мужик был, а я просто рядом проходил, вы меня спутали! – попытался выкрутиться тот.
– Да нет же, это вы, Батяня! Я смотрю все серии, не пропуская! Вы такой талантливый! Пожалуйста, подпишите мне на память!
Она развернула журнал и протянула знаменитому артисту.
Стакан приосанился. Наказывать его не будут.
– Та-ак, – сказал он, рассматривая свое фото на обложке, – ну-ка… Я такого и не видел даже. «Как расслабляется знаменитый Батяня – читайте на странице 12». Надо почитать, как я расслабляюсь. Может, расслаблюсь заодно.
Он нашел двенадцатую страницу и тут же захлопнул журнал. Лицо его вытянулось.
– Где вы взяли эту мерзость? – загремел он.
– У метро купила, кроссворды разгадывать. Так вы подпишете?
Стакан огляделся по сторонам в поисках урны, а лучше – пылающей печки, в которую можно было бы швырнуть проклятый журнал, но увидел только Ульяну.
– Стой! – приказал он. Ульяна остановилась. – Возьми вот это. Гадость эту… мерзость. Унеси куда-нибудь подальше и спрячь. Спрячь так далеко, чтобы никто не нашел. Тебе одной я доверяю!
– Хорошо, – невозмутимо кивнула Ульяна и удалилась с журналом под мышкой.
– Но как же… – растерялась женщина в синем халате.
– Я вам компенсирую стоимость вдвое, купите в два раза больше кроссвордов!
– Да я там почти все разгадала, я автограф хотела.
– Автограф напишу, какой скажете, хоть в стихах, где скажете!
– Я на фотографии хотела.
– Сфотографируюсь лично для вас, фотографию подпишу лично вам, пришлю лично вам, с курьером, только давайте больше не будем об этом журнале, а то я очень обиделся, а мне еще играть!
– Ну распишитесь хоть на чем-нибудь, – канючила женщина в синем.
Нашли какую-то рекламную листовку, Стакан оставил на ней замысловатый росчерк и пожелание удачи. Потом поймал Тараса, велел сфотографировать себя «для одной дамы» – и куда-то удалился.
По коридору промчалась Матильда с телефоном, остановилась возле ширмы, перекрывавшей выход на сцену, устало произнесла в трубку:
– Что значит – «не можем»? Вчера могли, сегодня – не можем? Значит, вы с самого начала были… А где мы еще семь рядов кресел возьмем? Вы вообще не мне должны с этим звонить, а директору. Кто возьмется за такой заказ пред Новым годом?
Матильда убрала трубку в карман, достала платок, промокнула лоб.
– Поставщики подвели? – дружелюбно поинтересовалась Елена, давно наблюдавшая за ней.
– Производители. Сначала обещали все кресла в зал к октябрю сделать. Привезли часть, попросили отсрочку до декабря. Теперь на март хотят перенести. А в марте у нас уже все должно работать! Сцена не может полноценно функционировать, если нет половины рядов.
– Да, форменные негодяи, – согласилась Елена. – Лучше бы вы у нас заказали эти кресла. «Мир Элитной Мебели» никогда не подводит клиентов!
– Эх…
– Мы производим мебель любой сложности по индивидуальному заказу.
– Ох…
– Несмотря на конец года, наши работники изготовят кресла нужной конфигурации к указанному сроку. Если, конечно, вам это действительно важно. Звоните мне в любое время… нет, стоп, не в любое. С девяти утра до восьми вечера.
В руках у Матильды оказалась визитка.
– Ух! – воспряла она. – Да, нам это очень важно! Я сейчас сбегаю и выясню, можем ли мы разорвать договор с теми и перезаключить с вами. Я быстро!
«Молодец я, – читалось на лице Елены, – поработала немного, теперь можно в спектакле поиграть!»
– Ухм… Охм… Эхм… – послышалось за спиной. Это Тугоуховский продолжал твердить свою роль.
Владимир снова выглянул в коридор – да где же эта Аня? Неужели в последний момент все сорвалось? Но тогда бы она предупредила…
– У нас авария, – раздался за спиной голос Ульяны.
– Кто-то умер? – подпрыгнул Владимир.
– Пока никто. Пойдемте.
– Ты не пугай меня раньше времени!
– А вы сами не пугайтесь, – посоветовала Ульяна.
Они прошли по коридору до парадной лестницы и стали подниматься на третий, еще не до конца отремонтированный этаж.
– Я очень волновалась, – объясняла Ульяна, – а везде сновали наши. Тогда я решила найти какой-нибудь тихий уголок, чтобы посидеть там и успокоиться. Но этот уголок успели найти до меня…
Вот они и пришли. На полу, на газетке, сидели Стакан и Петрушка. Последний уже прислонился спиной к стенке и легонечко валился на бок. Перед ними стояла пустая поллитровка, две походных рюмки, лежал разрезанный на восемь частей бутерброд с сыром. Вокруг валялись крошки. Собутыльники еще не знали, что обнаружены.
– Достань-ка календарь! – приказал Стакан. Петрушка не двигался с места. – Наливай, кому говорят! Э, да ты уже все. Откалендарился.
– Я еще не все… Не все я еще, – вяло протестовал собутыльник.
Владимир вырос перед ними, свирепый, как богиня мщения. За спиной у него маячила Ульяна – богиня мщения рангом пониже.
– Все, готов, – указывая на Петрушку, сказал Стакан. – Слабоватую труппу ты набрал.
– Ы-ы-ы… – пробормотал Петрушка.
– Что значит – «ы?» Вы играть сможете? – склонился над ним Владимир.
– О-о-о… – простонал тот.
– Но вы же говорили, что пьете в соответствии с поводом!
Петрушка сфокусировал на нем взгляд. Собрался с силами. И произнес:
– Я пил… в соответствии. Знаменитый артист. Грех не выпить. Повод оказался сильнее.
И закрыл глаза.
– А ты, Стакан?
– А что я? Я в силах сыграть что потребуется. У меня все просчитано. Мужик вот хлипкий попался.
– Мужик хлипкий… ты же его и подбил на пьянку! А где я другого Петрушку возьму за час до премьеры? Он же не очухается к спектаклю!
– Ну чего кипешишь? Вечно ты с обновкой. Выйдешь сам и сыграешь. А ты, дорогая, – это уже к Ульяне, – сбегай, позови кого-нибудь покрепче.
– Снова пить? – рассвирепел Владимир.
– Да при чем тут пить. У меня и нет больше. Вот, мужика надо куда-то отнести, не здесь же его бросать.
Ульяна покинула место трагедии. Петрушка захрапел. Стакан легко поднялся на ноги, демонстрируя полную боевую готовность.
– Как говорил Капитан, – покачал головой Владимир, – увидеть на сцене трезвого Токарева такая же редкость, как пьяного Полозова!
– Я Гадюкинсу позвонил вчера, – сказал Стакан, – рассказал про наш будущий триумф.
– Пригласить хотя бы догадался?
– Представляешь – догадался. Он не может. Привет тебе передавал. Ты бы тоже позвонил, а то поздно будет.
– Не знаю. Не могу. Что-то сдерживает. Понимаешь, получается, что я не звонил, не звонил. Может быть, из зависти к его успехам. У него жизнь другая совершенно. Позвонишь, а он: «Прилетел из Нью-Йорка, дал там концерт. Буду записывать аудиокнигу. Перечитал договор – кажется, мне ничего за это не заплатят, но отказываться поздно. На днях буду смотреть артистов для нового фильма. Соседская такса перекопала на даче клумбу, искала лису, нашла бутылку, которую мы с тобой лет десять назад заначили. Разбила, нализалась, всю ночь выла на луну собачий шансон». А мне что сказать в ответ? Пельмени подорожали. Капитан меня из «Зойкиной» выкинул. Я встретил подходящую женщину, но слишком поздно, наверное, ничего не получится. Вот такие новости. И я понимаю, что он многое не рассказывает, не хвастается, щадит меня. Только то, что считает забавным, чтобы повеселить. Но эти забавы – совсем из другой жизни, которая мне уже никогда не светит. И вот у него было все хорошо в этой его другой жизни – и я не звонил. А когда узнал о болезни – то сразу позвонил. Слетелся, как стервятник, полакомиться чужой бедой.
– Хуже, если узнал – и не позвонил. Ладно. Твое дело.
Помолчали. Петрушка захрапел в другой тональности. Да где ж эта Ульяна с подмогой, волк ее задери!
– Давай хоть быстро повторим, – наконец, сказал Владимир, – Фамусова и Петрушку.
– Мы сто раз это играли с тобой.
– Здесь другая сцена.
– Будем импровизировать.
Тут наконец объявилась Аня. Оказывается, она перепутала адрес и слегка заблудилась в промзоне, но видеооператору уже позвонила, он едет в правильном направлении и вот-вот будет.
– Так! – строго сказал Владимир. – Я пойду встречать дочку. А ты тем временем избавься от тела! Чтобы оно не вылезло на сцену в самый неподходящий момент.
