Юрий Поляков - Гипсовый трубач: дубль два
– Босяками? Нет, не годится! Боря поведет Юлю в «Золотой трепанг», это высший класс. И вот она уже звонит подругам, живо рассказывает: у меня очень важное свидание в «Золотом трепанге», конечно, деловое, но этот человек когда-то был в меня сильно влюблен, и я должна ему снова чуть-чуть понравиться! Подруги ахают, изумляются, проникаются, советуют, но главное – начинают ее одевать. Нельзя же идти в «Золотой трепанг» в том же костюме, в каком ходишь на выпускные вечера к своим ученикам! Одна приятельница дает ей новое бутиковое платье, вторая отрывает от себя комплект от «Булгари»: кольцо, сережки и браслет. Третья ведет ее к своей парикмахерше, и они сообща придумывают Юльке макияж и роскошную прическу… Нужна еще какая-то пикантно-трогательная деталь!
– Может, белье из «Дикой облепихи»? – невольно предложил Кокотов.
– А что?! Юлька смущается, мол, чисто деловая встреча… А оторва-подружка хохочет: «Ты надень на всякий пожарный! Знаем мы эти деловые встречи!»
– Мне кажется, это уже лишнее! – заметил автор «Русалок в бикини».
– Лишнее, коллега, – если бы мы отправили нашу героиню в салон интимных стрижек «Венерин бугорок»!
– Но Дмитрий Анатольевич, я не понимаю! Это же трагедия: муж на счетчике, звонят бандиты… А вы… Какой венерин бугорок?
– Тот самый! Жизнь, Андрей Львович, как заметил неутомимый Сен-Жон Перс, – трагедия, сочиненная комедиографом. Только большим художникам удается передать эту глумливую странность бытия. Обычно или зубоскалят, или рыдают. Настоящее искусство – плачущая улыбка, как в финале «Ночей Кабирии» Понимаете? Если нам это удастся – Канны наши!
– В прошлый раз вы обещали Берлин.
– Мы с вами растем!.. И вот, когда Юлия, нарядная, причесанная, ювелирно украшенная, совершенно новая, выходит, чтобы идти на встречу с Борисом, Варя хлопает от восторга в ладоши: «Мамочка, какая же ты еще молодая и красивая!» А Костя смотрит на жену тяжелым взором, смутно понимая, что совершил непоправимую ошибку. Это ведь, милая моя Аннабель Ли, особое состояние: твоя жена, которую ты, кажется, знаешь до каждого закоулочка и которой обладаешь во всей ее жизненной ежедневности, вдруг надевает новое платье, чтобы идти в театр, или возвращается из парикмахерской с новой прической… И у тебя возникает в сердце странная тревога, ты сознаешь непредсказуемую самостоятельность твоей женщины, ее обидную недопознанность, опасную открытость миру чужих мужчин. У вас такое бывало?
– Бывало… – кивнул Кокотов, вспомнив последние месяцы совместной жизни с вероломной Вероникой.
– А я, знаете, в молодости даже несколько раз из-за этого отменял походы в театр, в оперу с Маргаритой Ефимовной… Ну, вы меня понимаете?
– Понимаю, – опустил глаза писодей.
– …Итак, поцеловав мужа на прощанье, Юля смотрит ему в глаза и понимает: возврата нет. Костя начинает лепетать, что, может, не надо, может, обойдется… В ответ она коротко отвечает: «Не обойдется. Надо!» Потом выглядывает в окно, а там ее ждет длинная черная машина, сверху похожая на акулу-людоеда.
– А откуда Борис знает, где она живет?
– Боже ж ты мой, у него целая служба безопасности! Отстаньте! И вот она, роскошная, обворожительная, таинственная, спускается по загаженной лестнице своей обветшалой хрущобы. На облезших зеленых стенах видны похабные надписи и другие наскальные неприличности, выщербленные ступеньки заплеваны и замусорены, в нос бьет такой запах, словно в подвале месяц назад удавился бомж. Навстречу ей, влача убогую продовольственную корзину, тяжело поднимается неопрятная пенсионерка. «Здравствуйте, тетя Катя!» – здоровается Юля: она же выросла в этом доме. А старая женщина ее не узнает. Не узнает! Понимаете? Вот наша героиня толкает изуродованную дверь подъезда и… попадает в другой мир! Ах, как я это сниму, как сниму! Вышколенный водитель с поклоном распахивает дверь лимузина, она садится и оказывается в кожано-полированном великолепии…
– А там ее ждет Борис с двумя бокалами шампанского и букетом роз, – воодушевился Кокотов, подумав о предстоящем свидании с бывшей пионеркой.
– Коллега, если вам не доводилось близко общаться с по-настоящему богатыми людьми, лучше не вмешивайтесь! Нет, он не будет ждать ее в машине. Никогда!
– У ресторана?
– Нет, конечно! У ресторана ее будет встречать изысканный, как выставочный пудель, менеджер, который проводит высокую гостью в раззолоченный холл и передаст с рук на руки метрдотелю, похожему на дирижера. Он-то и введет ее в ресторанный зал. И Юленька застынет, потрясенная… Вы, конечно, никогда не были в «Золотом трепанге»?
– Конечно, – с легким оттенком классовой ненависти подтвердил автор дилогии «Отдаться и умереть».
– Тогда вообразите себе круглый зал, прозрачные стены которого – это огромный аквариум. И там, за стеклом, кто только не плавает: и осетры, и камбала, и семга, и угри, и черт еще знает что! На дне шевелят клешнями огромные дальневосточные крабы, меж камнями, переливаясь разными цветами, затаились осьминоги, дно, как мостовая, выложено устрицами… А по кругу меж всего этого подводного изобилия плавает аквалангист с официантской бабочкой на шее, в руке у него маленькое подводное ружье. Посетители «Золотого трепанга» подходят к стеклу и показывают пальчиком на то, что хотят съесть. Чпок! И официант-подводник уплывает с добычей в грот, где расположена шлюзовая камера, через которую морепродукт заживо попадает на кухню..
– Это правда? – с недоверием спросил писатель.
– Что именно?
– В самом деле есть такой ресторан?
– Зачем я буду врать? Сами подумайте, если такого ресторана нет, его придется строить на съемочной площадке. Мы разорим мистера Шмакса на одном этом эпизоде. Конечно же, есть такой ресторан! Я был там. Два раза. Юлия входит в зал и стоит, словно громом пораженная, потом начинает искать глазами Бориса. За столиками она замечает знаменитого пародиста, который умудряется кривляться на двадцати трех телеканалах одновременно, причем на всех одинаково бездарно. Она видит банкира, получившего недавно от правительства для спасения своего бизнеса столько денег, что на них в течение года можно поднять сельское хозяйство Нечерноземья. Она узнает лидеров двух враждующих партий, мирно выпивающих под свежего омара. Здесь же и министр…
– Нет, министра там быть не может! – возразил Кокотов.
– Не понял!
– Чиновникам запрещено бывать там, где есть аквариумы.
– А это еще почему?
– Под видом растений в аквариумах установлены антенны с записывающими устройствами…
– А почему их не уберут? Где ФСБ?
– Буш запретил.
– М-да, если Буш запретил, Обама тоже не разрешит. Прав Сен-Жон Перс: свобода – это путь к рабству! Ладно, министров там не будет. Важно, что в ресторане множество узнаваемых лиц, но Бориса нет как нет. Юля с недоумением оборачивается к метрдотелю: «Неужели опаздывает?» тот заговорщицки подводит ее к стеклянной стене, к ним сразу подплывает аквалангист, снимает маску, и она с изумлением узнает Бориса. Он смеется, пуская пузыри, и жестами спрашивает, мол, кого съедим? Юля пожимает плечами. Остроумный олигарх подстреливает стерлядку, подхватывает пару лобстеров, набирает в сеточку две дюжины устриц, еще кое-чего по мелочам и уплывает в грот. Метр торжественно ведет гостью к столику, скрытому за ширмой из резного сандала, а вскоре появляется улыбающийся Борис: он в костюме от Бриони, и только чуть влажные волосы выдают в нем недавнего подводного охотника…
– Прямо Джеймс Бонд! А слово «Бриони» у него на спине написано, как «МЧС»?
– Дорогой мой, если бы вы хоть раз надели костюм от Бриони, то не иронизировали бы! Джеймс Бонд? Есть немного… Он же хочет поразить свою былую возлюбленную. Богатые это любят, но делают чаще всего в хамской форме. Борис – исключение. Но и наша героиня не таковская… Она все эти чудеса принимает со сдержанной любознательностью, как британская королева парад экваториальной конницы. Борька, кстати, не ожидал, что его школьная подруга еще так хороша, и в нем просыпается мужской азарт. Но главное: постепенно к нему приходит понимание, что он все еще любит ее. И она осознает, что до сих пор не охладела к мужчине, так вероломно ее предавшему… Надо ли объяснять, коллега, что после ужина они оказываются в его загородном шале…
– А гипсовый трубач?
– Никуда не денется ваш гипсовый трубач! Успокойтесь! И вот они любят другу друга…
– В первый вечер? Вы же сами говорили, наша Юлия…
– Ах, бросьте! Женщины обладают удивительным чутьем, когда можно в первый день, а когда и через месяц нельзя. Это тайна. И вот они любят друг друга перед жарко пылающим мраморным камином в спальне, отделанной черным деревом. А у Юльки перед глазами стоит старенькая дача с самодельным очагом, сложенным из украденного со стройки шамотного кирпича. Скрипит панцирная кровать, на полочке подрагивают мраморные слоники…
