Михаил Антонов - Шесть историй о любви
При расставании они группой ходили по магазинам и в одном из них, где был отдел дамской бижутерии, она не выдержала и сказала, улыбаясь: "Игорек, ты хочешь, чтобы я помнила тебя вечно?"- "?""Подари мне какую-нибудь серебряную безделушку."
Тогда изделия из серебра стоили от пятнадцати и выше. Деньги были не очень большие, но в голове у наладчика появилась мысль:
"Почему его хотят помнить только за серебро. Неужели нельзя за то, что он- человек хороший. И потом хочет ли он сам, чтобы Марго помнила его вечно?"
Размышляя об этом, Игорь все же от покупки уклонился…
Ленинград встретил их хорошей погодой, что само по себе было удивительно. Оказавшись на Московском вокзале Игорь, впервые попавший в Северную Пальмиру подумал, что здание вокзала что-то ему напоминает. Еще бы, ведь этот вокзал был братом- близнецом Ленинградского вокзала в Москве.
Перейдя площадь Восстания, они даже успели попасть в метро до того, как Невский перекрыли на демонстрацию. Спустившись под землю, Тарханов поделился с невестой своим мнением, что Ленинградское метро глубже Московского, но менее красивое, отметив, что и в его родном Свердловске тоже начали копать метро.
Пересадок у них не было. На станции "Гражданский проспект", где они вышли на поверхность, о празднике напоминали только красные флаги, вывешенные на некоторых домах.
Эта часть города была застроена стандартными многоэтажками и походила на любой другой район новостроек, любого другого большого города Союза ССР. И если бы не наличие в киосках "Союзпечати" газет "Ленинградская правда" и "Вечерний Ленинград", ничто бы не свидетельствовало о том, что они находятся именно в городе на Неве, а ни где-либо еще.
Автобуса Игорь с Верой ждать не стали, а прошли остановку пешком, выйдя минут через десять к нескольким высотным зданиям общежитий. Никитская довольно быстро определила, которое из них им было нужно, и вскоре их уже приветствовала маленькая толстенькая гражданка в синем рабочем халате- Соня Подивилова.
Когда-то она, действительно, училась вместе с Верой в институте. Но перед получением диплома, не желая ехать в деревню, она, без особой любви, выскочила замуж за выпускника военного училища, которого обещали направить служить в Прибалтику. Но вместо Риги или Вильнюса, он попал под Ленинград, что само по себе не так уж плохо. Кое-кому из их выпуска повезло еще меньше и пришлось ехать на китайскую границу. Но жизнь у живущей одним днем Софочки не сложилась: после рождения ребенка она располнела и стала похожа на колобок, муж гулял, а затем и развелся с ней, найдя свое второе счастье в гарнизонном магазине. Однако, это не помешало предприимчивой Подивиловой зацепиться за второй город страны. Забыв за годы замужества все премудрости, что она узнала на студенческой скамье, Соня устроилась из-за жилья комендантом в общежитие.
После долгого взаимного проявления радости, подруги прошли в комнату Подивиловой. За чаем хозяйка ласково глядела на гостей и время от времени приговаривала: "Ну, ты, Верунчик, долго выбирала, а вон себе какого видного выждала." Игорь, равнодушный к подкрашенной кипяченой воде, как он называл чай, удовлетворился одной чашкой. Дамы выпили по три. Затем, запричитав о том, что они с дороги устали, Ольга дала Вере ключ, белье и проводила их до номера на восьмом этаже. Комната была большая- на четверых, но кроме них, естественно, никого больше не было.
– Хороший номер,— объясняла комендантша.— И, самое главное, окна на юг.
И сообразив, что жильцам солнечная сторона не особенно важна, пояснила свою мысль:
– Сегодня вечером салют будет, так вы его, не выходя из комнаты, увидите.
Пожелав им приятного отдыха, она удалилась.
Оставшись, наконец, одни, Игорь и Вера вознаградили друг друга за столь долгое ожидание.
Был уже одиннадцатый час утра. По Дворцовой площади Ленинграда, по Красной в Москве, по многим другим площадям всех городов Союза шли демонстранты с флагами и транспарантами. А Игорь, нежно целуя любимую, говорил ей, что впервые так здорово встречает праздник Великого Октября…
После обеда они отправились в центр. Осмотр города начали с Александро-Невской лавры. Оказалось, что там похоронено множество известных людей, а на могилу Натальи Гончаровой Вера к имеющимся уже там цветам положила и свои гвоздики.
Дальше была прогулка по Невскому.
К сожалению, Николай Васильевич опередил меня и уже описал эту великую улицу. А может, и правильно сделал. Нет уверенности, что у меня хватило бы таланта рассказать о ее величии и красоте.
А как представишь, что эту мостовую попирали до тебя Петр I, князь Меньшиков, Екатерина Великая, Александр Сергеевич, Акакий Акакиевич, князь Мышкин, Владимир Ильич и прочие очень известные, просто известные и совсем неизвестные граждане, то становится приятно, что вот, наконец, и ты попал в их число.
Да. Лучше Пушкина и Гоголя этот город не опишешь. Поэтому я ограничусь тем, что сообщу, что центр Ленинграда Тарханову понравился. К счастью, в восемнадцатом году большевики вывезли отсюда столичные учреждения, а иначе бы они, в попытках свой новый мир построить, разрушили бы весь городской архитектурный ансамбль, как был разрушен ансамбль центра Москвы. Слов нет, в столице множество красивых зданий, построенных в советское время, но единого лица у города нет. В Питере же, как называют его сами ленинградцы, в центре так не хозяйничали и, когда идешь по его улицам, не встречаются, слава богу, строения разные по стилю и часто несовместимые.
Но возможно, что я заблуждаюсь, и все, на взгляд профессионала, выглядит совсем не так. В архитектуре я, увы,— дилетант.
Единственное, что отличало эту их прогулку от той, что может совершить любой из нас, так это праздничный мусор на главной улице города. Только что закончилась демонстрация трудящихся, и мостовая была густо усеяна лопнувшими шариками, бумажными мятыми стаканчиками, кусками кумача и цветных лент и всем прочим, что сопутствовало майским и октябрьским манифестациям в нашей стране.
Было бы утомительно долго перечислять все, что они смогли увидеть. Тут и Аничков мост с конями Клодта, пытающимися куда-то убежать; и Казанский собор, в котором проповедовали атеизм; знаменитый Елисеевский магазин; гостиница "Астория" вся в строительных лесах, как, к сожалению, и Исаакиевский собор. Также наши герои осмотрели здания Адмиралтейства, Сената, и, естественно, Зимнего дворца с Эрмитажем.
Закончили они прогулку посещением легендарного крейсера, который стоял в то время у Петроградской набережной.
Вечером путешественники из приличия зашли к Соне. Но, по всей видимости, могли бы этого и не делать. У нее в гостях был какой-то мужик пролетарской наружности, и оба они были не совсем трезвы. Праздник, все-таки. Видимо, философская формула "бытие определяет сознание" действовала, и типичным примером этого была подруга Веры. По наблюдениям Никитской, с тех пор, как Софья стала работать в этом общежитии, она становилась все грубее, примитивней и проще. Все меньше и меньше Подивилова напоминала ту веселую и бесшабашную Софочку, с которой они когда-то вместе учились и жили в одной комнате в общежитии.
От приглашения присоединиться к пирушке наши герои весьма вежливо, но твердо, отказались. Да хозяева не очень и настаивали.
Поднявшись к себе, Вера и Игорь в темной своей комнате увидели необычное сияние. Оказалось, что в трюмо, находившемся напротив окна, отражались вспышки праздничного салюта. Грохот выстрелов не долетал на такое расстояние, но сам фейерверк огней был виден хорошо. Подивилова не соврала, когда сегодня утром пообещала им это зрелище.
Полюбовавшись на салют, они включили свет и поужинали. Потом состоялся очень важный разговор. Сначала речь зашла о месте жительства. Игорь не сомневался, что их семья будет жить в Свердловске. Вера же, хотя и любила будущего мужа, не хотела уезжать из Тулы. Не столько потому, что уж очень любила этот город, она и прожила-то в нем несколько лет, сколько потому, что рядом была столица. В ответ на это Тарханов развил перед ней свою теорию жизни в провинции.
– Ты знаешь, я очень рад, что живу в обычном промышленном городе вдали от Москвы. Рад, что не живу в Киеве или Ленинграде.
Ты понимаешь, есть города для жизни, а есть для экскурсий. Что хорошего в том, чтобы жить например здесь, в Питере. Я больше чем уверен, что аборигены просто-напросто не замечают всей его красоты. Утром встал, пошел на работу, по дороге домой постоял в очереди в магазине, потому что есть, что купить. А у нас зашел, посмотрел: по талонам ничего не дают, значит идешь домой и весь вечер свободен.
Здесь Вера усмехнулась шутке жениха.
– А здесь? Пока все купишь, поужинал и спать пора. Ничего местные жители не видят, так же как и я в Свердловске. Но есть существенная разница между нашими городами. Если у нас достопримечательностей- я имею в виду настоящие, а не памятник очередному революционеру- кот наплакал, то здесь, в Москве, в Киеве, в Прибалтике есть, что посмотреть. А они? Сел в метро "Гражданский проспект", вышел на станции "Обухово", и все прелести этого города промелькнули у тебя над головой. А туда же, мы- ленинградцы!
