Эрик Бутаков - Одиннадцать
Сделав несколько шагов, он остановился, развернулся «как сухогруз», показал пальцем на глухаря и сказал:
– Отличная птичка!
– Спасибо, – ответил Вова. – Я, пожалуй, с тобой схожу, может, чего вдвоем там и разглядим.
– Я одна не останусь! – у Машки навернулись слезы. – Я с вами пойду!
– Да, ладно – оставайся с ней, я один прогуляюсь. Чего мы там вдвоем разглядим? Сиди с ней.
Ефим развернулся и пошел к реке.
Вова остался у костра помогать нытливой трусихе.
Ефим вернулся к обеду.
– Мы уж переживать начали, где потерялся? – Вова накладывал Ефиму горячий суп из глухаря.
Ефим положил копье, сел у костра на лесину, принял плошку с супом и стал, молча, есть.
Володя не тревожил его. И Машку остановил взглядом, когда та, было, только раскрыла рот.
Ефим почти всё съел, а уж потом сказал:
– Я тропу нашел человеческую.
– О-па! – Вова удивленно «раскрыл» глаза.
– Вот именно! – Ефим выпил бульон через край. – Хороший супчик.
– Ещё будешь?
– Буду.
Вова наложил ещё.
Ефим пару раз отхлебнул, отставил плошку остывать и посмотрел на Вову.
– Ты прав – поляна другая. Но если идти вниз, а не вверх по реке, то километров через пять, появляется тропа. Худая, малохоженная, но тропа. Не звериная – это факт. Две зарубки на дереве нашел и вот ещё!
Ефим засунул пальцы в ичиг и достал ржавую гильзу от карабина.
– Ха! – Вова взял гильзу. – Эсвэдэшка. Военная, судя по всему, – для геологов из желтого металла делают. А это родная – зелененькая. Старенькая. Зиму точно отлежала в лесу – подзаржавела.
– Очень «подзаржавела» для одной зимы! Маркировку посмотри.
Вова повернул гильзу капсюлем к себе.
Глаза его ещё больше округлились: поверх капсюля шёл номер «188», под капсюлем отлично читался «08».
Он перевел взгляд на Ефима.
– Да-да, – сказал Ефим. – Плюс ещё «подзаржавела». Как тебе?
– А что случилось-то, ребята? – Маша взяла из рук Володи гильзу. – А? Что случилось? Гильзу нашли, тропу нашли – это же хорошо. По тропе к людям выйдем.
– Выйдем, – согласился Ефим. – Обязательно, Маша, выйдем, только в каком году?
– Что значит «в каком году»? – Не поняла Маха. – Так далеко идти?
Ефим улыбнулся:
– Манька-Манька, сдается мне, мы тут гуляем уже много-много времени… только сами этого ещё не знаем.
– Как это?
Вова пояснил:
– «188» – это серия парии, или заводской номер, или что-то ещё…, вот здесь сверху, видишь? Но это ни суть важно. Важна нижняя цифра – «08». Это год, когда эта гильза была изготовлена.
Маша подняла глаза на Вову.
Потом посмотрела на Ефима.
– Да-да, – кивнул Ефим. – Она ржавая – минимум зиму, пролежала в лесу – слышала же!
– И что? – Маша ещё не врубилась.
– Делай выводы, Маша.
– Да быть не может! – у Машки на глаза навернулись слезы.
– Ты права – не может! А, Вова? Может?
– Не может! Не может штамповка врать! Может, это шестьдесят или девяносто восьмой?
– Я бы тоже так хотел – только это однозначно «ноль»! Или я плохо вижу?
– Это – «ноль», – подтвердил Вова. – Хоть бы царапина была для сомнения! Но это – «НОЛЬ»!
– То-то и оно!
Ефим опустился на траву у костра. Он смотрел на огонь, бездумно подбрасывая щепочки, и молчал.
Так прошло несколько минут.
– Часы встали, – нарушил молчание Вова.
– Что? – Ефим поднял голову. Его глаза были отрешенными и глубокими, как с похмелья.
– Часы, говорю, остановились – батарейка, наверно, села.
– Не-а, – глаза Ефима сфокусировались. – Ты за рекой был…
– Был.
– Я не спрашиваю – я говорю: ты за рекой был. Значит, твои котлы уже несколько лет стоят. Понимаешь? Это – вопрос.
– Завязывай, а!? Чего с тобой? Просто села батарейка. Или намокли, может. Причем здесь река?
– Нет, брат. Послушай, я точно говорю. Там, за рекой – граница…
– Да какая граница? Достал ты, Фима. Сам грузишься, и народ баламутишь – посмотри, вон Машка уже стегает.
Машка прутиком стегала по муравьям, тащившим что-то.
– Я серьезно, Вова. Сдается мне… я сейчас сидел, размышлял… Смотри, как получается…
– Ну, давай! – Вова присел с другой стороны костра на валежину. – Слушаю, выскажись.
В другое бы время Ефим послал кого угодно за такое недоверие и сарказм, мягко говоря по-литературному, а сейчас ему не хотелось даже реагировать на это. Он лишь скорчил на секунду рожу, прикрыв глаза, сплюнул, открыл глаза и сказал:
– Я серьезно, говорю. Там, за рекой – всё по-другому: другой мир, другое время, всё другое. Если бы это было не так, то там, за рекой была бы твоя поляна, никаких троп и наши плашки. Там этого нету! Значит, мы в кольце. А это значит, у нас есть выбор: рвануть туда – в другой мир, или остаться здесь и закончить наши шестьдесят километров.
– Гонишь! – перебил его Вова. – Ну, ладно – допустим, не сердись. Но мы знали, что нас что-то ждет, а как быть с Машкой? Она же случайно попала… в это дело. Или как?
– Это отговорки. Всегда есть Машки, ради которых нужно свернуть с тропы. У них то пожар, то гонорея! Я мы идем! Я не ждал, что Машка к нам пришвартуется. А она? Но это случилось! Пусть идет тогда с нами! Не факт, что та тропа выведет нас быстрее к людям, чем наша. Понимаешь?
– Честно говоря, – сказала Маша, – меня уже достала эта грязь, голод, холод, и неудобства. Я хочу в душ, хочу поесть нормально. Из нормальной тарелки и выспаться,… не боясь медведей!
– Во, видишь! – Вова указал на девочку.
– Вижу, – ответил Ефим. – Вижу! Вот и веди её по тропе к душу, тарелке и дивану. А я пойду нашим путем! Всё это – херня! Не хочет она ничего! Она устала– это да, я согласен. А всё остальное – только реакция на мои слова.
– Только реакция? – Маша подняла глаза на Ефима.
– А если я пошутил, что там тропа?! Если я пошутил? Вы бы со мной пошли?
Все молчали.
– То-то и оно! А узнали, что есть (казалось бы) короткий путь, сразу: «душ, грязь, шанюшки-ватрушки»! Да нет, не пошутил я – есть тропа. С вами неохота расставаться… ни с одним! Хочу дойти путь… даже внутри «кольца». Понимаете?
Вова тоже задумался, тупо уставившись в костер. Уж больно Ефим нацелено всё это говорил! Что у него на уме? Можно же по тропе попробовать! Так нет, ему надо идти опять туда же! Хотя, куда – туда же? Вова и сам запутался! «Ладно, надо послушать, – решил Вова. – Пусть говорит, может дело скажет – действительно, какая-то чепуха получается. Лажа полная». И он повторил:
– Давай.
Ефим встал, подошел к Володе, протянул руку:
– Дай часы.
Вова снял часы. Протянул Ефиму.
Ефим взял часы… и бросил их в костер.
– В смысле? – не понял Вова.
– А они нам теперь не нужны!
– Не понял, в смысле? – Вова дернул головой.
– Направление мы знаем, часы стоЯт – лишний груз! Понял?
Вова пожал плечами.
Машка проводила часы печальным взглядом (она еще помнила о своем Алеше).
– Короче, братва, есть два варианта: первый, идем к «обрубленному члену» (Ефим указал на скалу на горе). Другой вариант, идем по тропе, куда выведет. И ещё есть третий вариант: сжигаем ремни и ждем, что получится. В крайнем случае, всегда можно перепрыгнуть через реку, и – ку-ку! Мы в недосягаемости!
Вова, как врач, взглянул на Ефима.
– Вот только не надо пены! – попросил его Ефим. – Знаю, доктор, звучит нездорово. Но ведь мы здесь не для того, чтобы из пункта «А» прийти в пункт «Б».
– А для чего? – Вова потирал пальцами лоб.
– А для того, чтобы понять, что мы есть, справимся ли мы, если нас зашлют… и вообще, чего грузитесь – жратва есть, живы, здоровы, осталось идти с гулькин… пенис. Перезимуем, надо будет! Или – идём?
Вова приподнялся. Походил вокруг костра и попросил:
– Ефим, ты что-то хотел сказать? Не уходи в бок – говори, что хотел. Послушаем тебя, обмозгуем. А потом – решим. А то ты всё как-то загадками – для себя всё решил, а нас в известность не поставил. Огласи весь список, пожалуйста.
Вова снова присел.
Машка, закрыв глаза, безучастно опершись на сосну. Казалось, что она дремлет. Но нет – она слушала.
Потеребив гильзу в руках, Ефим хотел и её бросить в костер вслед за часами, но подумал, что такой кусок круглого железа может сгодиться в хозяйстве, передумал и засунул её в ичиг. Потом он сказал:
– В общем, так! Меня, как и вас, всё это не по-детски забодало! Идем, идем, идем,… а, оказывается, кружим. Сначала полгода я прожил в «спортзале» с полным холодильником с полным карманом бабла, с девкой красивой и упругой, с возможностью рубить целое полчище резиновых мужиков, с бассейном, тренажерным залом и стрельбищем. И с многим чего ещё. Я это ценил? Нет! Я, как свинья, нажирался каждый вечер пива…. или ещё всякой херни, трахал свою классную подружку, в охоточку тренировался и ждал. Ждал, куда меня пошлют. Интересно было. Лежа на диване, всегда интересно путешествовать… Короче, там я ничего не понял! Меня на вертолете выгружают здесь…. или там (Ефим махнул на север). Я уже и не пойму. Ну, ладно… Короче. Я встречаюсь с тобой. Мы готовимся преодолеть триста с лишним кэмэ. Мяса добываем и коптим, все такие активные – сейчас рванем! И пошли…
