Дэнни Уоллес - Шарлотт-стрит
Лора? Миссис Эберкромби? Зачем? Она хочет подкинуть мне работенку? Или сказать, что я могу увольняться? У меня контракт с Сент-Джонсом, но пока не было никаких признаков того, что его собираются продлять. Я вздохнул. Если здесь больше нет для меня работы, придется искать другую школу в плохом районе, привыкать к новым лицам, долгим дорогам и коротким вечерам.
— Я заскочу к ней на перемене, — ответил я.
Дети сегодня вели себя хорошо. Приятно тешить себя надеждой на то, что на них так повлияла моя мудрость, к которой они приобщились в пятницу на линейке, но скорее всего они просто вымотаны после физкультуры. Тем не менее они слушали внимательно, и когда я сказал открыть книги, не последовало ни протестов, ни вздохов, все было спокойно, и я видел, что они читают.
Тут, без всякого предупреждения, с улицы донесся звук, я вздрогнул и напрягся.
Звук был громким и резким. Возможно, выхлоп, или кто-то захлопнул крышку мусорного бака, или еще что-нибудь. Ребята выглянули в окно посмотреть, что случилось; они вытягивали шеи, глядя на улицу, но мой взгляд внимательно обшаривал окна дома напротив.
Ничего.
Я повернулся к детям, уже снова повернувшимся к учебникам.
Я последовал их примеру.
— Честно говоря, вы молодец, — признала миссис Эберкромби. — Это была действительно ударная речь. Так что спасибо.
— Что вы имеете в виду? — спросил я, искренне не понимая, в чем дело.
Дети провели голосование и решили, что я педагог от Бога?
— Инспекторша, — пояснила она, — была в восторге. Сказала, что ты хорошо владеешь языком детей и пользуешься им, чтобы их мотивировать. Сказала, что ее особенно впечатлило то, что ты потратил на подготовку к уроку время и силы, хотя большинство на твоем месте просто распечатали бы что-нибудь из Интернета.
— Ну, я примерно так и начал, но добавил кое-что свое. Кое-какой собственный опыт, случаи из жизни.
— Мистер Коул просто рассказывал про «Арсенал».
— Я слышал.
— Надо поблагодарить и мистера Уиллиса — он сказал, что предложить тебе произнести речь было именно его идеей.
— О…
— И Дипу Дисти. Ты знаешь ее.
Я кивнул. Она училась в выпускном классе.
— Она сказала инспектору, что такие вещи вселяют в нее надежду.
Черт. Я представляю, как она это сказала, томно закатывая влажные от поволоки глаза. Дипа постоянно говорила, что если с университетом у нее не выйдет, то она попробуется на роль в бесконечном сериале «Холлиокс». Да, она улучшила мой имидж. Но не без мыльного осадка.
— Инспектора зовут Таня Майерс. Она просила тебе передать, что у тебя есть тезка-актер.
— Правда? Я и не знал.
— Она хотела поговорить с тобой после линейки, но тебя уже не было.
— Понимаете, мой лучший друг попал под машину.
— О, — только и смогла сказать миссис Эберкромби. Она такого не ожидала и сейчас думала, как же ей отреагировать. Честно говоря, мне следовало быть немного помягче, но я и сам был слегка ошарашен всем происходящим.
— В любом случае перезвони ей, пожалуйста.
Она вручила мне визитку.
Несколько дней спустя вечером мы стояли возле «Берлоги», и машины, шурша шинами по влажному асфальту, проносились мимо нас по Каледониан-роуд. Группка детей на балконе муниципального дома напротив пыталась поймать в ладони дождь, чтобы плеснуть водой друг в друга.
Памела прикатила сюда инвалидное кресло Дэва, так чтобы мы все могли попрощаться с магазином. У меня было чувство, что это правильно. Дэв свернул самокрутку, прижался к стене паба и посмотрел на меня.
— Я знаю, друг, что мы тут не для того, чтобы просить прощения, — начал он. — Но прости меня. Я хотел, чтобы магазин продолжал существовать, потому что он был моей мечтой, но однажды я посмотрел на все это и подумал, что, наверное, мне стоит подыскать другую мечту, понимаешь? Надо было тебе сказать, но я подумал только о себе и решил: не важно, мы переедем куда-нибудь в другое место. Я дурак и эгоист. Я забыл, что это был и твой дом. Я чувствовал себя отцом, не желавшим беспокоить ребенка.
— Все нормально, — ответил я. — Мне нужен был хороший пинок под задницу. Мне надо было идти дальше. Если бы этого не случилось, мы бы так и прожили вместе всю жизнь.
— Это было бы здорово.
— Это было бы странно.
— И… про то, что я тогда еще тебе наговорил… Про девушку.
— Шону?
Дэв непонимающе уставился на меня.
— Что это за слово? Что значит «Шона»?
— Это шотландская форма имени Джоан. А кроме того, название племени и языка в Зимбабве. Но продолжай. Что там про девушку?
— Ну, я хочу сказать, что тогда не совсем думал, что говорю… Стой, так что там ты говорил про Шону?
— Ее зовут Шона.
Я поднял брови, кивнул, пожал плечами. Дэву потребовалось время, чтобы осознать сказанное, но на его лице заиграла улыбка, и он попытался хлопнуть меня по плечу, что с инвалидного кресла было не так-то легко сделать.
— Ты узнал ее имя? Как ты узнал ее имя?
— И угадай, какая у нее машина.
— Не может быть!
— Кстати, я один раз видел ее. На Поланд-стрит.
— Ты видел ее? Парень, это судьба!
Я рассмеялся.
— Пошли выпьем.
— Нет! Джейс! Перестань! Все на это указывает!
— Дэв, — твердо сказал я, — думаю, мне надо работать с тем, что у меня есть, и перестать гоняться за тем, чего нет. Я хочу помочь свершиться изменениям. Разве я не прав?
Он задумался. Я знаю, что ему хотелось поговорить со мной. А еще я знаю, что мы с ним миновали самый трудный этап.
— Пора идти, — напомнил я. — А то опоздаем.
Написанное мелом на доске объявление перед «Головой королевы» виднелось издалека.
Живая музыка.
Эбби Грант.
Следите за ней — «Брайтон Аргус».
Молодец, Эбби.
Мэтт уладил все со своим начальником Джерри, но сегодня четверг, и он был в панике.
— Мне разрешили это сделать только потому, что сегодня четверг, а по четвергам у нас почти никого нет — все идут к «Брауну» дальше по улице. Я добыл из колледжа звуковое оборудование и свет, но что, если никто не придет?
Но публика собралась. Я сделал так, чтобы она собралась. Я звонил. Я отправлял сообщения. Терзал «Фейсбук». На этот вечер я стал промоутером.
Я и Дэв, разумеется. Памела и пара ее подруг за столиком в углу. Павел, Томаш и Марцин со своими лодыжками.
Зои пришла, поприветствовав меня фразой: «Наконец-то я увижу, заслуживает ли она пяти звезд!» — и следом за ней Клем, Джо и Сэм. Им только что сообщили, что «Лондонские новости» закрывается в конце месяца, но им выплатят достаточно отступных, чтобы продержаться несколько недель, и, кроме того, пообещали предоставить другие должности в компании.
— Мы неплохо устроились, — прокомментировал это Клем, — немного отдохнем.
— Как твои выступления?
— Я решил с этим покончить. Был один случай… Я подозреваю, что среди судей новогоднего конкурса новичков «Хахамагеддон» существует отвратительный заговор.
Я не стал его расспрашивать.
И наконец, главное событие вечера. В дверь, держась за руки, вошли Сара и Гэри.
— Не могу поверить в то, что ты пришла.
— Я и не собиралась, — ответила Сара, и я увидел, что Гэри сжал ее руку. — Мы не собирались. Но потом я поняла, что все наши встречи в последнее время были достаточно напряженными. Как будто мы постоянно пытались высказать друг другу все накопившееся. И я подумала, что неплохо было вместе провести время как-нибудь… как нормальные люди. Как друзья. Посмотреть концерт например. И если судить по количеству напоминаний, разосланных тобой через «Фейсбук», ты в восторге от этой девушки… Кто она?
Сара заставила меня подождать, как же без этого. Пару дней она не отвечала, хотя я знал, что она постоянно в онлайне и что мой запрос она увидела, как только я его послал.
«Джейсон Пристли желает добавить вас в друзья…»
Наконец она нажала «да». Даровала мне прощение щелчком мышки.
— Привет, приятель, — холодно поприветствовал меня Гэри, — ты неплохо прикололся, да.
— Гэри, я…
— Нет-нет, я все понимаю. Студенческие приколы, все такое. Хотел оживить скучную вечеринку. Я понимаю. Ты под кайфом?
— Нет. Я вообще никогда не был под кайфом.
— Надеюсь, что это концерт не психоделической музыки.
— Нет, я обещаю. Слушай, давай я куплю тебе выпить.
— Мне апельсиновый сок, — сказала Сара.
Я взглянул на ее живот и безумно обрадовался за нее — так, как не смог бы обрадоваться всего несколько месяцев назад.
— Разумеется, — ответил я, и мы направились к бару.
