Энн Пэтчетт - На пороге чудес
Андерс, с которым она работала каждый день, Андерс, которого она так хорошо знала и не знала совсем, неожиданно оказался жив.
Он спал так, словно не спал все это время, пока отсутствовал, и в какой-то момент ей даже показалось, что он умер, но она не стала останавливать лодку и проверять. Время от времени шел дождь, а когда прекращался, сомкнутые верхушки деревьев загораживали дневной свет, а над водой метались летучие мыши.
Вести лодку было легко.
Зачем она взяла с собой Истера?
Марина закутала ночной рубашкой голову и лицо, спасаясь от вечерних насекомых.
Через несколько часов Андерс проснулся из-за приснившегося ему кошмара.
Он взмахнул руками, вскрикнул и сел.
Уже стемнело.
Марина медленно вела лодку и направляла луч прожектора на берег. Она боялась проплыть мимо лакаши, боялась свернуть в какой-нибудь приток и заблудиться. Андерс поглядел на реку, на лодку и на Марину.
Вдали на берегу показались маленькие огненные точки.
— Я часто представлял себе, как и кто меня спасет, — проговорил он. — Армия спасения, солдаты удачи, даже лакаши. Но чаще думал, что это будет Карен.
— Да, Карен хотела сюда поехать, но я уговорила ее остаться дома, с мальчиками.
Андерс закрыл глаза.
— Как там мальчишки?
— Все в порядке.
— Я постоянно мечтал о своем спасении, но тебя никогда не видел в роли своей спасительницы.
— Я думала, что ты умер.
— Я и был мертвым, — ответил Андерс.
Вскоре до них донеслись по воде голоса лакаши.
Марина была благодарна им за костры и оглушительный шум.
Впервые за много недель ей стало интересно, сколько времени.
К лодке подплыли мужчины и залезли на палубу, но тут же умолкли. Ведь случились две немыслимые вещи: Андерс вернулся, а Истер исчез.
Марина заглушила мотор, боясь налететь в темноте на плывущих, и лакаши подтолкнули лодку к пристани. На палубе мужчины всматривались в Андерса, высоко подняв над головой горящие ветки.
Они не хлопали его по спине.
Наоборот, приглядевшись к нему, они побросали ветки в воду, перелезли через борт и сбежали.
Огонь зашипел и погас.
Голоса поющих тоже умолкли.
В наступившей темноте Андерс схватил Марину за руку.
На пристани стоял с фонариком Томас Нкомо.
Казалось, он так и не уходил никуда с утра.
При виде его она вспомнила о стрелах, падавших на лодку, но не стала объяснять, что спасла ему жизнь.
Томас подошел к Андерсу и обнял его. За ним подошли доктор Буди и Сатурны.
— Где Истер? — спросила Нэнси Сатурн, оглядевшись по сторонам.
— Он остался у хуммокка, — ответила Марина.
Лакаши уходили от них, огни горящих палок расползались по джунглям во все стороны. Доктора направились в лабораторию.
Марина решила зайти к доктору Свенсон.
Фонарика у нее не было, но луна ярко освещала тропинку. Войдя внутрь, она увидела, что ее койки там уже не было.
— Я велела убрать ее сегодня днем. Я не рассчитывала, что вы вернетесь, — доктор Свенсон лежала в постели.
На столике ярко горел фонарь.
— Андерс вернулся, — сообщила Марина, остановившись в дверях.
Доктор Свенсон приподняла голову:
— Значит, Барбара Бовендер была права?
— Он в лаборатории.
— Ну, невероятно, я не помню ничего подобного, — удивилась доктор Свенсон. — Что ж, я буду рада встретиться с доктором Экманом. Истер, должно быть, в восторге. Я всегда подозревала, что он винит в случившемся себя. Вероятно, доктор Экман поплыл по реке на лодке. Я думала об этом весь день и пришла вот к какому выводу: в ту ночь лакаши недосчитались одной каноэ. Скорее всего, он сел в нее и поплыл. И где-то далеко отсюда его обнаружили хуммокка.
— Истер не вернулся с нами.
— Как это — не вернулся?
— Его забрали хуммокка. В обмен на Андерса. Его увидели в лодке мужчина и женщина. Кажется, они узнали его и очень разволновались.
Лицо доктора Свенсон исказилось от горя.
Она приподнялась с подушки, помогая себе руками. На ней была старая ночная рубашка, разорванная возле шеи.
— Вы должны вернуть его мне. Немедленно отправляйтесь и верните его.
— Не смогу, — Марина покачала головой.
— Никаких отговорок. Вы все сможете. Вы выручили доктора Экмана, выручите и Истера. Мальчик глухой. Он не понимает, что происходит. Вы не имели права оставлять его там.
Но Марина понимала, что человеку позволено побывать в аду только раз в жизни.
— Где вы нашли его? — спросила она.
— Я уже вам рассказывала.
— Расскажите еще раз.
Доктор Свенсон снова откинулась на подушки и долго лежала, глядя в потолок. Наконец она нарушила молчание:
— Я не говорила вам этого, потому что вы не одобрили бы меня. Но теперь какая разница, верно? Никто и никогда не сообщает другим всю правду, а если и говорит, то ее ужасно слышать. Каждому хочется получить что-то более приятное и удобное для понимания, чем правда.
— Где вы нашли Истера?
— Его привезли мне хуммокка. Обычно в джунглях одно племя знает, что делает другое, я уже вам говорила, хотя непонятно, как это происходит. Как-то раз хуммокка послали за мной. Это было приблизительно восемь лет назад, точно не помню. Двое мужчин явились за мной в каноэ, но я отказалась плыть с ними. Я знала, что это за племя. Лет тридцать назад доктор Рапп пытался наладить связь с хуммокка, но ничего хорошего из этого не вышло. На следующий день те же мужчины вернулись с ребенком, он лежал на дне лодки. Он был фантастически болен, из его ушей текли кровь и гной. Дети тут умирают постоянно, вот почему их так много рождается. Я могу лишь предположить, что ребенок принадлежал кому-то очень важному в племени, раз его привезли ко мне. Даже не зная их языка, я поняла, что они просили его спасти. Мужчины оставили его у меня, хотя я и не просила об этом. У него была немыслимая температура, двусторонний мастоидит, возможно, и менингит. Он уже потерял слух, и тут я ничего не могла поделать. Через три дня те же мужчины приплыли снова и хотели его забрать. Мальчик был у меня на пенициллине in vitro, пятьдесят тысяч единиц q6h. Я никак не могла отправить его с ними в каноэ.
— И вы оставили его у себя?
— Я сказала им, что мальчик умер. Так и случилось бы, не окажись я рядом. На самом деле, если бы они вернулись за ним через несколько недель, я бы отдала его. Но они приплыли слишком рано, а он был еще совсем больной. Я не могли им этого объяснить из-за языкового барьера. Моих познаний хватило лишь на то, чтобы сообщить им о его смерти.
— Но вы могли вернуть его позже.
— Он болел около месяца, страшно болел, я такого еще не видела. Отдать им глухого ребенка? Они не знали бы, что с ним делать, а может, и забыли о нем к тому времени. Вы не поступили бы точно так же на моем месте? Знаете, он и тогда уже был таким же замечательным. Я целый месяц кормила его, мыла, сидела возле него ночами. Неужели вы думаете, что я отдала бы его каннибалам?
— Я бы не стала отбирать ребенка у его матери, — сказала Марина.
— Что вы говорите? — рассердилась доктор Свенсон. — Сегодня вы отобрали у меня Истера. Он был мой, мой мальчик, а вы отдали его. Вы всегда хотели увезти его с собой, а я никогда не собиралась его отпускать.
Если бы Истер был здесь, Марина посадила бы его ночью в каноэ и на веслах везла в темноте до самой Амазонки.
— Я хотела взять его с собой, вы правы, — сказала она. — Но не получилось. Почему вы отпустили его со мной? Почему не предупредили меня, что это опасно для него?
— Потому что он больше не принадлежал им, — ответила доктор Свенсон. — Он был мой мальчик.
Марина села на стул и молчала.
Говорить было не о чем.
Она была готова поклясться, что Истер был ее.
— Мы с Андерсом уедем завтра утром.
— Отвезите доктора Экмана в Манаус, если хотите, или пускай его отвезет кто-нибудь еще. Вы нужны мне здесь.
— Я уеду с ним, — заявила Марина.
Доктор Свенсон отмахнулась:
— Не получится. Поверьте мне, вы долго там не задержитесь. Вы изменились. Вы предали своего босса и продолжаете его предавать, а такие, как вы, не прощают себе измены. Когда-то я тоже переменилась, это было давным-давно. Я последовала сюда за своим учителем. Думала, что приехала только на одно лето. Так что я знаю, как это бывает.
— Со мной все будет не так.
— Конечно, не так. Ничего не происходит одинаково. Я была совсем не такая, как доктор Рапп, однако пришла на его место. Вы не походите на меня, но подождите, вы вернетесь сюда, и больше ничего не будет иметь для вас значения.
Марина подошла ближе и остановилась возле кровати.
— Доброй ночи, — сказала она.
— Вы вернетесь, — сказала доктор Свенсон. — Но не заставляйте меня долго ждать. У нас немного времени на завершение работы. Знаете, а Истер тоже вернется. Может, даже завтра. Когда все заснут, он украдет каноэ и сбежит. Дорогу домой он знает. И он не затаит на вас обиду за предательство. Ведь он ребенок. Он простит.
